class="stanza">
Когда счастливому хакану [Абдулла-хану]
Посланец [быстро], как ветер, доставил весть
О том, что прибыл из Ташкента Дервиш-хан /91а/
С толпой, не поддающейся исчислению и определению,
[Услышав] этот рассказ, хакан, правящий миром,
Двинулся со славным войском
С жаждой битвы, с намерением воевать,
Быстро повернул поводья в сторону врагов.
Во время предвечерней молитвы местность Видана куруги[661] стала лагерем войск могущественного [Абдулла-хана]. В этой приятной местности [хан] вновь устроил совет с великими хаканами и эмирами, [величественными], как Сатурн.
Его святейшество Шукр-ходжа Саййид Атаи, Джан-Мухаммад-бий, аталык Гадай-султана, сказали: “Представляется правильным сегодня ночью стоять [на месте], а [утром], еще до появления передовых отрядов полчищ владыки востока [— солнца], с предельной быстротой выступить для уничтожения врагов”. Однако из победоносных ханских храбрецов Аким мирахур высказал блестящую мысль: “Представляется более правильным и наилучшим в ту же ночь сразу тронуть нам походных коней, идти на врагов и вступить с ними в бой где бы то ни было”. Выразив согласие с упомянутым эмиром, победоносный хакан [Абдулла-хан] вместе с остальными султанами в полночь покинул эту местность, а [утром] во время султанского завтрака[662] расположился лагерем в Елан-ути[663], против войск неприятеля. Когда два войска приблизились [друг к другу] и произошла встреча сторон, тотчас же таваджии обоих войск начали готовить место для сражения. По всем правилам они выстроили ряды войск, подобно Искандаровой стене.
Правое крыло врагов составил Мамаджук-бий дурман, который был эмиром войскового подразделения, с тридцатью тысячами мужей и мстительных храбрецов поля брани.
Месневи
Воины, более многочисленные, чем пески в пустыне,
Одетые в кольчуги, [переливающиеся], словно морские волны,
Все одеты в шкуры, напоминают степных волков,
Бушуют и шумят, словно горный поток.
На левое крыло [враг] определил Борак-бий наймана, являющегося сановным эмиром, с двадцатью тысячами вооруженных и хорошо оснащенных [воинов].
Стихи
Все желтолицые, с зелеными глазами,
Похожие на янтарь, [инкрустированный] ляпис-лазурью.
Сам Дервиш-хан, поставив в центр большое войско, поднял знамя храбрости.
С этой стороны хан, повелевающий, как Искандар, [Абдулла-хан] поставил Гадай-хана с сильным и мощным отрядом у входа в ущелье. Сам [Абдулла-хан] со всеми братьями и приближенными миновал ущелье и поднял руку смелости в степи. Джаванмард-Али-султана и Абдал-султана с воинами не только крепкими телом, но и отважными он поставил перед правым крылом противника. Махмуд-султана и Халик-Мухаммад-султана с отрядом воинов, мстительных по отношению к врагу, с отрядом яростных храбрецов он определил на правое крыло.
Месневи
Правое и левое крыло он украсил мечами и шлемами так,
Словно украсил луг слезами облака.
/91б/
В авангард войск [Абдулла-хан] назначил султана, подобного Хосрову [Ануширвану], Хусрав-султана и Абд ал-Куддус-султана. Сам [Абдулла-хан] поднял победоносное знамя против центра войск неприятеля. [С ним был] отряд воинов, [к которым] подходят [следующие] стихи:
Каждый вместо шелковой одежды был одет в кольчугу,
Вместо чаши вина держал в ладони жизнь, [готовый жертвовать ею].
До того, как два мстительных войска напали друг на друга, Джан-Хасан бахадур кенегес имел честь доложить [Абдулла-хану]: “Со стороны Самарканда поднялось огромное [облако] пыли. По-видимому, идет Баба-султан на помощь Дервиш-хану”. Его величество в сильной ярости сказал Джан-Хасан бахадуру: “Теперь не время [разглашать] такое известие, как бы не узнало об этом наше войско, тогда оно придет в волнение и потеряет боевой дух.
Словом, с двух сторон выстроились войска, подобно Искандаровой стене, оба войска стояли друг против друга, волнуясь, как толпы людей в день Страшного суда или как волны голубого моря.
Стихи
Два войска по сто тысяч [человек] с ног до головы
Все покрыты латами, словно рыба чешуей.
С обеих сторон [и] молодые и [опытные] воины приготовились к битве, сражению, бою, выпростав смелые руки из рукавов могущественности, они устремились навстречу друг другу.
Стихи
В стане раздался [такой] грохот барабана,
Что от него задрожало черное небо.
Храбрые воины [Абдулла-хана], являющегося прибежищем для [всего] мира, протянули руки, словно копье, чтобы [отнять] жемчужину жизни врагов. Устремившись [быстро], как стрела, в обитель тленного мира врагов, они стали ходить [по ней] ногами смерти. Иногда они хватали за шею врагов, словно арканом, иногда насмехались над упованиями этих несчастных, [разя] мечом и копьем.
Стихи
Когда сошлись оба войска,
Они превратили мир в день Страшного суда,
Войска с двух сторон на конях,
Разом тронулись [эти] войска.
С обеих сторон поднялся такой крик,
Что от страха лишился рассудка див.
Хотя враги твердо стояли на поле битвы и, подобно недорезанной птице, все еще продолжали сопротивляться, но они напоминали комаров [во время] урагана: чем дольше они стояли, тем все больше приближались к гибели. Как они ни стояли, сила [их] сопротивления все убывала. Они напоминали стружки белого тополя [перед] бушующим огнем. Действительно, что может сделать капля дождя с пирамидами, какой ущерб может причинить ураган Бадахшанским горам?
В этот день произошло такое сражение, что от [одного] вида его, внушающего страх, задрожало сердце Марса-меченосца на самой вершине голубой небесной твердыни, враждебный небосвод перестал мстить и стал молить [бога даровать] удачу сражающимся на поле брани. Наконец /92а/ состояние дел у врагов [стало таким, какое] раскрывает смысл выражения: “Они поворачиваются вспять из отвращения”[664]. Дервиш-хан, избрав путь бегства, поневоле прекратил бой. Ветер возмездия натер глаза врагов державы сурьмой унижения, [взятой] из праха бедствий. От обилия крови лживых и низких [врагов] стали красными острые, блестящие мечи; от убитых и раненых поле битвы стало походить на горы и холмы. Головы спесивых [врагов] катились [по полю], как мяч при игре в чоуган.
Стихи
В день битвы пролили столько крови обитателей мира,
Что всюду образовались холмы из трупов.
Те [враги], которые еле уцелели, обратились в долину бегства, потеряв все, что было из оружия и снаряжения. Войску [Абдулла-хана], величественному, как небо, досталось неисчислимое количество военной добычи, очень большое имущество. Некоторые [воины] из победоносного войска, подобно урагану, погнались за несчастными отступающими. Из почетных эмиров [противника] они взяли в плен Шейхим курчи и Пиш-Абдал-бия и привели их к подножию трона,
