— Джульетт, ты жестока…. - саркастически усмехнулся Эдриан…. Но он сделает, даже, если злиться…. Ради меня и Фрая, он сможет:
— Мой дар Эдриан, говорит, что мир и Империя меняется. Если я могу помочь ее изменить в лучшую сторону, настал момент. Кто я для вас Эдриан? Вы все относитесь ко мне, как к близкому другу, так постарайся. Поезжай в Архион и сделай все, чтобы спасти мальчику жизнь.
Мое внутреннее «я», будто кричало за меня эти слова. Она невероятно была привязана к имени Императора. Возможно, что он и есть…? Я выбежала на воздух, чтобы унять дрожь, и ее крик перестал звучать в голове. Дитрих неопределенно озирая меня, пытался улыбнуться, но не мог, видя мою ярость.
— Кошмар! Они оба просто кошмар!
— Ты здорово его приструнила, никогда не видел, чтобы Эдриан кому-то уступал. Мы поехали на машине Эдриана, я позвонила капитану и предупредила, что приеду на место убийства первой. Теперь ход мыслей Эдриана становился мне понятен, не случайно со мной поехал именно Дитрих. Городская больница Олекса — место, с которым меня связывают далекие, приятные, но давно утерянные человечески воспоминания. Сегодня нужно было не только защищать меня, но и контролировать мой дух — что Дитриху удавалось просто безупречно.
— Ты в порядке? — открывая дверь машины, поинтересовался он своим мягким кашемировым голосом.
— Будь рядом и держи меня за руку, это место наполнено тем, что мне не хотелось бы вспоминать.
— Твой приемный отец работал в госпитале?
— Да, так и было…. Не распугивай пациентов и персонал женского пола, своим невероятно красивым личиком — я переплела пальцы наших рук, а Дитрих сжал мою руку чуть ниже плеча. На проходной нас встретила пухловатая старшая медсестра. Ее я даже помнила, она невнятно бормотала себе под нос.
— Ужас, какой…! Убийство у нас в больнице, не было такого…! Вы уж разберитесь, а?! — она приняла нас видимо за «стражей» порядка, коими ни я, ни Дитрих не являлись. Она кудахтала как курица, косилась на Дитриха, и бесила меня всем своим видом. Дитрих, конечно, был невообразимо красив, и иногда ему это могло сыграть на руку. Мне вспомнился Финн, то же пользовался своей смазливой мордашкой, в качестве психологического давления. Только если Финн был просто красив. То красота Дитриха аристократически сказочная. Медсестра старомодная по всем канонам, о чем говорили и ее тугой пучок в волосах, такую прическу давно не носили, и ее ужасные бежевые колготки. Убого смотрится на ней халат. Наблюдать за ней было забавно. Образ ее мышления явно ниже среднего. Она не знала, как нас воспринимать, на влюбленных не похожи, но и коллеги по работе за руки не ходят вместе. Злорадство витками по спирали вздымалось выше остальных чувств. Дитрих сразу же заметил это и, кивнув, прошептал, наклонившись на ходу:
— Не срывай зло на людях…. - медсестра продолжала причитать, она провожала нас в бойлерную, где стирали постельное белье.
Обшарпанные стены коридоров, едкий запах медикаментов, нервное гудение старых генераторов, ползающие по коридорам больные с капельницами…. Ненавижу, Олекс выглядит мертвым, все общественно значимые здания именно такие. Олекс, только должны были перестроить в город будущего. А сейчас он город призрак — не живой и не мертвый. Жизнь есть, а красок нет. Мы прошли стойку, где сидели дежурные медсестры, процедурная, воняющая нашатырем и ментолом. Ненавистное место…. Раньше до становления Империи, это было хорошее место. Здесь работали квалифицированные и отзывчивые врачи. Сейчас же это больница для «бытовых» проблем, все тяжелые операции проводились в Хадель-Вилле, ближайшем городе «живых». Все молодые врачи перебрались работать в хорошую больницу в городе, здесь остались только старики и вечно ворчащие медсестры. Тошнота…. Прогнившие стены и прогнившие люди, ненавижу это место. Лифт в больнице не работал уже давно. В подвал нам пришлось спускаться по осыпающейся в некоторых пролетах лестнице.
Но больше запаха сырости, трухлявости и разложения, которым воняло из подвала, меня бесила толстая медсестра. Как же все они глупы, и как многогранна их невежественность.
— Эй, алло, прием на станцию! Миссис старшая медсестра! — толстуха в белом халате обернулась и насупилась, мой тон издевательский. От насупленной морды, ее разносило куда больше и пуговицы на халате вот-вот отвалятся.
— Сказала же идем…. Это в бойлерной! — идиотка. Очередная тупица.
— Да в курсе я! Проваливай, давай уже, нам больше не нужна твоя сопроводительная функция! — самоуверенность и оскорбления возмутили ее.
Она хотела ответить не в меньшей, грубой форме, но остановил Дитрих. Он посмотрел на нее вызывающе, унизив одним взглядом и поставив на место. Ну, прямо, обычные приемчики Фрая! Испуганная медсестра соизволила удалиться.
— Спасибо, что не дал ей нагрубить мне, но больше так не делай. Твоя душа должна оставаться светлой, пока это возможно. Не стоит брать пример с Эдриана и Фрая.
— Как скажешь…. Я лишь защищаю тебя…. - медовые глаза вновь стали добрыми и ласковыми.
Мы стояли перед ржавой кроваво-красной облезающей дверью в бойлерную.
— Ты уверен, Дитрих, что хочешь увидеть нечто подобное? — я улыбалась в предвкушении того, какое пиршество для фантазии устроил Мотылек. Увидеть во сне это одно — но в реальности гораздо приятнее.
Я понимала причину, по которой он глубоко задумался, прежде чем ответить. Нормальные люди не станут получать удовольствие от того, что за дверью. Кровавое месиво и смерть не может радовать. И меж тем, его ответ удивил. Нечто делало нас похожими. Я не догадывалась что это, упустила ниточку в его характере. Фраза, которую он выдал, вновь вернула меня к мысли: они единое целое. Алексис и Дитрих, два брата, они единое целое, только противоположные.
— Я видел вещи и похуже. Я не могу оторвать от тебя глаз Джульетт. И понимаю, что манит Фрая, что влечет к тебе холодного Эдриана, который больше не способен удивляться. Эдриан познал все в этом мире, он может вывести все через формулы. Но он никогда не стремился понимать и не понимал, природы самих людей. А с появлением тебя, для него это еще и невозможно. Ты его новый объект вожделенного познания. Ты источник нескончаемого знания, которое он ищет. Ты девушка с эгоистичным сознанием ребенка, но внутри живешь и другая ты. Жестокая, циничная обладающая нечеловеческими способностями. Ты улыбаешься при виде людской боли. Но и ты не способна причинить ее без причины. Кто же ты?
Поскольку мы уже спустились в бойлерную, я решила отложить окончание этой беседы. Дитрих был пунктуален и педантичен во всем, что касалось времени. Часы у него на руке по случаю, были особенные. Не сомневаясь в финансовых возможностях Дитриха, я была уверена, что часы сделаны на заказ. Стекло с алмазным напылением, платиновый браслет, и специальная именная гравировка. Табло удивительно красивое — на черном небосводе сияли бриллиантовые крупинки. Инициация звездного неба. В центре, откуда расходились стрелки — солнце, а сами деления — выполнены в виде планет. Уникальны эти часы были тем, что помимо основных трех стрелок измеряющих: часы, минуты, секунды, была и четвертая. Она отличалась от остальных — меньше по размеру, но сияющая сиреневая. Внутрь нее вживлен кристалл аметиста. Тонкая, ручная работа, кто бы их не сделал — часы многофункциональны. И таинственная стрелка беспорядочно медленно вращалась, лениво переползая от одной планеты к другой, внезапно изменяя свое направление, или застывала на месте. Когда я смотрела на нее под определенным углом, в ней проскальзывал электрический разряд, а вокруг будто роились частички золотой пыли. Хотя пыль, возможно, видят только мои глаза. Мои попытки выяснить у Дитриха, что измеряет аметистовая стрелка, были отвергнуты. Он отшутился, сказав, что она для красоты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
