уцелеть ничего, кроме оплавленных обломков, и Анмай тут же поднялся в воздух. Когда они зависли под тучами, Элари поджал свои занемевшие босые ноги, тщательно растирая их. Файа вдруг рассмеялся. Юноша недоуменно посмотрел на него, и Анмай пояснил:
- Знаешь, в свои восемнадцать я был точно таким же, как ты.
4.
Дальнейшее Элари помнил смутно. Мгновенный переход от дикой радости свободного полета к руинам мира его мечты оглушил его, и, глядя с высоты на одно кошмарное зрелище за другим, он уже не испытывал никаких чувств. Словно всё это происходило не с ним.
Сначала они полетели к устью долины, и там Элари увидел то же самое, - развалины, груды тел, и колонны сурами, неторопливо обходящие их по пути в Лангпари. От рыбацкого поселка остались лишь обгоревшие остовы домов. Над фортом развевался странный лохматый флаг из каких-то хвостов, - знамя сурами. Под ним неторопливо бродили черные, закованные в сталь солдаты.
Они метались по всей долине, и всюду видели одно и то же, - или мертвые развалины с грудами тел, или сурами, которые неторопливо устраивались на новом месте. Наконец, Элари отыскал родное селение Суру. Оно почти не пострадало, но внизу были только сурами. Они занимались совершенно обыденным делом - убирали мусор, оставшийся от погрома, и наводили порядок в домах. Невесть отчего, именно от этой мирной картины юношу бросило в дрожь, словно он стал лишним в этом мире.
- Я же говорил, что уже слишком поздно, - сказал Анмай, когда они одиноко повисли среди серо-белого чужого мира. - А месть не в моих правилах. Сражаться за тех, кого я люблю, - да, а убивать за уже убитых... это если не безумие, то его начало наверняка.
- Иситтала говорила так же, - ответил Элари. - Вы с ней похожи. Она... - вначале юноша подумал, что она отправилась в долину Налайхи, но тут же вспомнил про тайное укрытие в горах.
5.
Отыскать его оказалось нелегко, - оно скрывалось в сером тумане облаков. Анмай долго порхал вдоль обрывистой стены ограждающих гор, пока они буквально не наткнулись на знакомый уступ. Тут же юноша увидел Иситталу, - она стояла на террасе среди пяти вооруженных девушек. Те отшатнулись, когда Анмай опустился перед ними, а Элари вздрогнул, когда его босые ноги встали на обледенелый камень. Несколько секунд Иситтала молча смотрела на него, словно не узнавая. Да и её саму трудно было узнать, - подбитые металлом сапоги, черные шаровары. Жирно блестевший панцирь из вороненой стали защищал её тело от горла до верха бёдер, на них падала юбка из переплетённых цепных петель. На голове, правда, не шлем, а круглая меховая шапка с большим козырьком. В руке стальной шест в рост человека. На одном его конце был копейный клинок, на другом - твёрдое трехгранное остриё, рассчитанное пробивать броню. Под ним выступали острые рёбра шестопёра.
- Где Иккин? - наконец спросила она, справившись с удивлением.
- Погиб... спасая мою жизнь. Унхорга тоже больше нет, - Элари спешил выложить все плохие новости, чтобы побыстрее перейти к хорошим. - Он взорван. Ньярлат и... все остальные... они все были сумасшедшими, а...
- А кто это? - перебила Иситтала, показывая на Анмая.
- Анмай Вэру. Он... - заметив странный взгляд Иситталы, юноша обернулся.
Анмай пристально смотрел на неё. Его большие глаза широко открылись, на лице застыло выражение сильнейшего удивления.
- Хьютай? - растерянно спросил он.
- Что? - Иситтала недоуменно посмотрела на Элари.
Анмай зажмурился и помотал головой, словно отряхиваясь. Но, когда он открыл глаза, в них стояло то же странное выражение.
- Прости, - сказал он Иситтале. - Ты так похожа на мою прежнюю любимую, которая... которой больше нет со мной. Но ты - не она, и я... я... Я люблю тебя, - вдруг сказал он и замолчал в сильнейшем смущении.
- Что это с ним? - она повернулась к Элари, но ей ответил Анмай.
- Ничего. Похоже, я влюбился, - он вдруг подошел вплотную к Иситтале и взял её руки в свои. - Я прошу тебя быть моей женой.
Он явно не знал, с кем связался. Через миг она вырвалась и влепила ему такую пощечину, что голова файа мотнулась. Иситтала хотела ударить ещё раз, но, вдруг смутившись, повернулась и взбежала по лестнице. Анмай задумчиво смотрел ей вслед, слабо улыбаясь, и в его глазах светилось то же восхищение.
6.
Элари поспешно догнал подругу.
- Постой. А где Усвата?
Иситтала рывком повернулась к нему.
- Мертва. Убита стрелой во время отступления. Я ничего не смогла сделать.
- Ты убила её! - Элари ещё не осознал своей потери, и боялся её осознать. - Ты позволила ей умереть, чтобы... - мгновенная вспышка боли на секунду ослепила его, и он не сразу понял, что молниеносная затрещина отбросила его на два шага назад.
- Не бросайся словами, мальчишка! - её лицо стало гневным. - Я поклялась, что не причиню ей вреда. Да, я не сражалась за её жизнь так, как сражалась бы за твою, но я не нарушила клятвы.
Элари опустил глаза. С минуты его пробуждения, после того приглашения к Ньярлату, прошел, казалось, целый год. Он не слишком устал, но был просто переполнен впечатлениями и понимал, что происходит, лишь отчасти. Но, когда зазубренный наконечник стрелы разорвал куртку на его груди и звонко ударил в камень, он вовсе не думал. Просто упал, увлекая за собой Иситталу и прикрывая её своим телом. В тот же миг прямо над ними в скалу ударило ещё несколько стрел. С поляны донесся пронзительный крик:
- Здесь сурами!
7.
Они выходили из клубящейся туманной мглы, - черные, огромные, страшные, с громадными луками в руках. Одна из девушек Кумы уже корчилась, пытаясь вырвать стрелу из живота, другие стреляли в ответ. Пара сурами тоже повалилась, но в такой близкой перестрелке всё решала простая численность лучников, - а сурами было так много, что Элари даже не
