сжигал целые города во время рейдов, от моей руки погибли тысячи, и ад я заслужил не меньше, чем твари, живущие сейчас в нем. Но мне просто повезло, я сумел выжить, не сдохнуть раньше времени, а потом встретил ту, что помогла мне найти иной путь. А сейчас, — сдернув перчатку, Рэн показал старому священнику сверкающее на ней кольцо, проявившееся по его воле, — каждая из звезд, горящих на нем, это символ спасенного мной мира. Пять звезд, пять миров, еще недавно их было шесть. Мы с Мистрой сразили Бесформенного, тварь, помогавшую демонам обрушивать в Бездну новые миры. А до этого было множество демонов и чудовищ, с которыми обычные люди не справились бы никогда. Иногда, отче, чтобы убивать монстров, нужно и самому им быть. Я знаю, что мне никогда не искупить той боли, тех смертей, что я принес в мир, но я делаю все, чтобы не допускать новых, стараюсь сделать вселенную чуточку лучше. Боги не спустятся сюда, отче, и потерянные души могут рассчитывать только на вас, так что не отвергайте их, а просто укажите путь и дайте хотя бы надежду. Иначе выходит, что демоны верят в милосердие Света больше, чем вы.
Закончив говорить, Рэн молча развернулся и зашел в дом, оставив в одиночестве оглушенного неожиданной отповедью отца Игнациуса. Складка прорезала обычно безмятежное чело, старец глубоко задумался над будто все еще звучавшими в пустоте двора словами.
* * *
Тишина гостевого дома…
— Почему мы не сможем взять его с собой? — тихо спросила Мистра, словно опасаясь, что ее вопрос сможет услышать священник, что давно отправился отдыхать после небольшого застолья. — Пусть у нас только две монеты для Лодочника, но на Костяных Полях этого ограничения нет. И там он смог бы здорово нам помочь своими молитвами.
— У нас бы не вышло забрать его из храма, — так же тихо ответил Рэн, так и не сумевший заснуть после разговора со священником. — Отец Игнациус уже давно мог покинуть это место, если бы захотел. Но он сам себя приговорил к Бездне, и сам же исполняет свой приговор.
— Я не понимаю, — удивленно уточнила фата.
— Я и сам с таким столкнулся впервые, — ответил Рэн. — Читал про нечто похожее в паре книг, но ни разу не видел вживую. Есть такие существа, духи-хранители мест, привязанные к чему-то настолько сильно, что становятся его частью: леса, дома, очень редко — какого-либо предмета. Они настолько сливаются с тем, что оберегают, что неотделимы от него. Это место, этот храм, все вокруг нас — по сути, и есть отец Игнациус. Его воля, его вера, сила свечи спаяли всё вместе, не дав исчезнуть в небытии. В результате здесь, в Аду, образовался стабильный островок Света. Разумеется, он чужд этой вселенной, и, как я понимаю, тут произошло то же, что в Радуге миров приводит к образованию изнанки. Бездна отвергает это место, отказываясь от него, выталкивая в отдельное подпространство. И пока Игнациус не пожелает — никто извне туда, вернее, сюда, на территорию храма, не попадет. Потому-то ему никто вреда причинить и не может, но и покинуть обитель, пока слит с нею воедино, ему не дано. Эту связь может разрушить лишь он сам, и никто иной. Ему достаточно захотеть шагнуть за порог, и Бездна сама с радостью вытолкает его в Реку душ. Уверен, что темные боги откроют для него проход, лишь бы он убрался отсюда.
— Ты не ошибаешься? — с сомнением протянула Мистра. — Он мне кажется очень материальным. Его дыхание, запах, тепло тела, эмоциональный фон, он выглядит как абсолютно реальный, обычный человек.
— Я навел справки у Тайвари. В хрониках Охотников на монстров среди описания демонов мы нашли Ложного пророка, человека с тысячей лиц и сотнями ртов, каждый их которых произносит ложь. Эту тварь рыцари Лиги убили больше двух тысяч лет назад, во время строительства зиккуратов в очередном мире, что демоны пытались обрушить в Бездну. А мир, где жил отец Игнациус, в хрониках даже не упоминался. Ты же сама понимаешь, что эликсир вечной молодости он вряд ли сумел здесь найти…
— А как же свеча? — продолжала упорствовать фата. — Это священная реликвия, созданная самим Паладиусом! Быть может, это она защищает это место от атак и течения времени?
— Мелкая безделушка, — пренебрежительно махнул рукой Рэн. — Их создают сотнями в разных мирах как напоминание смертным о силе бога или как испытание. Пламя в них горит, лишь пока его поддерживает сила веры. Оно затухает без внешней подпитки, а сама по себе свеча силы почти не несет, я отчетливо прочувствовал это во время ритуала. Так что чудеса совершает, по сути, тоже не она. Хотя отец Игнациус со мной бы не согласился — для него это великий артефакт, созданный его богом.
От этих слов девушка замолчала, не зная, что и сказать. Слишком уж услышанное ее шокировало.
— Давай спать, — устало произнес Рэн, прикрывая глаза. — Завтра у нас сложный день, кто знает, когда мы снова сможем отдохнуть в безопасном месте, в удобной кровати и с крышей над
