Модник резко обернулся. Он и впрямь случайно задницей включил подачу газа на одну из конфорок газовой плиты.
Пышка села на место. Весь её ментат кричал о тоске по дому. Страсти по Эрдо исчезли без следа.
Не дожидаясь приглашения, с места поднялась блондинка, совсем ещё ребёнок. Кожа светлая, прямая осанка, ментат крепкий – прямо ангел во плоти.
– Благородная, – слово срывается с моих губ. – Многовато чести тебя так звать. Светлоликая тебе больше подходит.
Блондинка держа всю ту же гордую осанку, ответила коротким кивком.
– Мой ник Эша’Ди’фон, мой уважаемый шеф. Девятнадцать лет.
Ментат спокойный, ровный, без намёка на сильные эмоции. Но я немало общался с Костасом и знаю, как выглядит ментат благородного вруна. Сейчас Эша нагло врёт. В её крошечных мозгах – называть меня шефом значит признавать покровительство.
Отвечаю светлоликой на её улыбку.
– Повтори то же самое, только без вранья.
– Мой ник Эша’Ди’фон, мой уважаемый шеф…
– Без. Вра. Нья.
Эша хмурится, а я, наоборот, улыбаюсь. Мы тут все студенты и эти игры в благородных и чернь, мне в команде не нужны. Со светлоликой дурилки, как и с Нури надо сразу сбить спесь.
– Эша’Ди’фон, девятнадцать лет. Можно просто Эша, – блондинка недовольно отворачивается. – Я из рода тех самых Юсуповых. Пра‑пра‑пра‑правнучка великого князя Михаила Юсупова. Система одарила меня способностью «Адаптивная выносливость». Могу хоть сейчас пробежать марафон без подготовки.
Из угла кухни донёсся шёпот Пантелея.
– У неё вторичная одарённость, шеф. Я видел… видел как ты сказал ей, что у тебя сестра такая же. Камилла, кажется?! А ещё эта Эда…
– Эша! – поправила его Драми.
– Да хоть Паровоз! Так она это, шеф… механик она. Часы, машины, любой механизм. Это её личный дар.
Не думал, что когда‑нибудь увижу смертельно бледную блондинку. Её без того белая кожа стала ещё белее, а ментат бурлил от жажды крови. Она на серьёзных щах раздумывала, как нас всех убить, чтобы скрыть свой секрет.
– Особенность, значит? – Произнёс я, сбивая её настрой. – Видимо в твоей жизни, произошло нечто удивительное, раз ты её получила.
– Ты… – Светлоликая пристально на меня посмотрела. – У тебя тоже есть. Да, точно! По‑другому не добиться такого уважения.
– Хочешь правды? – на мой вопрос девушка кивает. – Ну так расскажи сначала правду о себе. Настоящую! Ты не первая благородная, пытающаяся увильнуть от ответов. Я же вранье и тайны чую, как собака след.
Светлоликая нервно сглотнула и обвела группу взглядом. Шумно выдохнула. Весь её вид кричал о том, что я сейчас лезу в чьё‑то грязное белье.
– Екатерина Юсупова, из рода Юсуповых, – светлоликая поклонилась команде и те ответили ей кивками. Хороший знак! – В семье из троих детей, у меня одной нет полноценной одарённости. Брат и сестра у меня те ещё подарки! Я написала об этом деду и он отправил в Академию. Сказал, мол, «найди свою дорогу, внучка». Наш командир прав. И наркоша тоже! У меня вторичная одарённость. Ещё есть особенность Механикуса. Я быстро понимаю, как работает механизм и как с ним найти общий язык. Как получила, рассказать не могу. Это не только моя тайна.
Благородная повернувшись, встретилась со мной взглядом.
– Слово выполнено, шеф! Твой черед.
– У меня нет способностей Системы. Были, но я их потерял. Подробностей рассказать не могу. Там слишком много влиятельных людей замешано, – Тут я с улыбкой вернул шпильку Эше. – У меня две особенности. Первая позволяет чувствовать источники энергии смерти поблизости. Это как способность Эрдо, только работает без расхода маны. Вторая – расширенная гипнопедия. Бодрствуя, я собираю информацию, будь то навыки стрельбы из оружия или рукопашного боя. А когда сплю, эта информация усваивается и становится частью меня. Говоря проще, я быстро учусь всему новому.
Стоящий у плиты Эрдо внёс всё нами сказанное в список. Остаётся допросить Ганса и вопрос возможностей команды можно закрывать.
– Доставайте уже нашего отморозка! – Ардент разлил водку по рюмкам. – Сейчас поговорим с ним, отогреем и он на второй заход пойдёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Скрюченную фигуру Ганса из холодильника вытаскивали мы с Люци. Белокурый превратился в белоснежку. Кожа покрылась изморозью, губы синие, кое‑как держится в сознании. Подсобил Эрдо. У него магия огня и что важнее, он умеет точечно нагревать воздух в определённом объёме.
Трясущегося от холода Ганса напоили водкой, накормили горячим и обстоятельно допросили.
– Шеф, ты только глянь, как он теперь поёт! – Люци зло ткнул белокурого в спину, а тот ел суп и даже не подавился. – А раньше дурачка из себя строил.
– Вот что холод животворящий делает! – сказал Ардент, наливая белокурому ещё полстакана водки. – Ты давай, заправляйся. Тебе в холодильнике до завтрашнего дня сидеть. А дальше как шеф решит.
История Ганса оказалась весьма специфичной для Внешки. Там, за стеной Империи, законы слабее, чем внутри неё. Так было и в его случае.
Ганс родился, не зная своей матери. Отец алкоголик, так что с юных лет парень сам себе зарабатывал на еду. Первой у него пробудилась способность к прослушиванию радиоэфира. С шестнадцати Ганс стал работать бегуном, расставляющим взрывные заряды в локациях Внешки. В восемнадцать, прибился к уличному скваду и стал бегать от призыва на военную службу. Пробудился в двадцать. Четыре года спустя попался на мелкой краже. Чтобы не садиться в тюрьму, согласился на четырёхлетний контракт с армией, а та взамен оплачивает ему обучение в военной Академии магии.
Была и странность, заставившая меня уважать парня. Когда мы вытащили его из холодильника, он мёртвой хваткой вцепился в серебряный портсигар. Внутри нашлась старая, черно‑белая фотография неизвестной женщины. Как сказал Ганс, этот портсигар – единственная вещь, оставшаяся ему от матери. Кто она, где она, жива ли ещё, он не знает. Поэтому парень сильно дорожит портсигаром, как памятью о матери.
От этой истории девчонки так растрогались, что уже простили Ганса и не хотели отправлять обратно в холодильник.
– Так! – Люци обвёл дамочек злым взглядом. – Кто хочет получит пулю в грудь от этого парня, могут занять его место в холодильнике. И вообще, дамы! Не мешайте воспитательному процессу. Шеф сказал, мы делаем.
Стоило двери в холодильник закрыться, как на нашу кухню вломился здоровенный детина. На груди и руках от избытка мышц футболка трещит по швам. Морда наглая, кирпича просит. Одет в дешёвые треники и такие же дешёвые тапки. В коридоре толпится ещё шестеро парней.
– Празднуете, да? – здоровяк обвёл нашу компании взглядом. – Значит, так! Я ваш новый комендант. На вас, салаги, уборка оранжереи на крыше и придомовой территории. Если мусор найду, вы у меня его сами сожрёте.
С глазами полными изумления, Драмина повернулась ко мне.
– Это вообще кто?
На моем лице расплылась довольная улыбка.
– Он не комендант. А просто туповатый, буйный сосед из команды со второго этажа. – Я стал закатывать рукава рубашки. – Да и вообще, господа студенты. Какой к черту праздник без хорошей драки?!
Тогда я еще не знал, что уже утром мне придется отбиваться от прискакавших казаков.
Глава 8. Забытые следы
На полу коридора, куда перенеслась драка, лежит менталист из команды Данвич‑6. Изо рта идёт пена, тело дрожит в конвульсиях. Этот идиот решил самым топорным способом влезть мне в сознание. Логика железная. Он менталист как и я. Вот и влез… на свою голову. Не знаю, что именно он там увидел, но такого крика вселенского ужаса мне слышать ещё не доводилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Красные плащи идут… – прошептал он и потерял сознание.
После вопля менталиста драка тут же прекратилась. Я почувствовал ментатом, как хозяйка пансионата метнулась к телефону. Завалившийся к нам бугай нервно сглотнул, глядя на потерявшего сознание менталиста.
