Я стала размышлять: что бы я предприняла на месте нобелевского лауреата? Никому доверять нельзя, все готовы предать, а на руках сенсационные документы и информация относительно того, что один из самых богатых и влиятельных людей страны причастен к убийству президента и намеревается инициировать отставку мадам президента. Но в голову мне решительно ничего не шло, и я не знала, было ли правильным решение заставить дядю Васю бежать. А что, если его подстрелят где-нибудь? Как я смогу после этого жить? И, самое главное, кто оплатит лечение Сашки?
Я заснула, а когда открыла глаза, увидела около себя улыбающегося типа – агента Секретной службы Патрика Миггса. Я вздрогнула, а Миггс, потрепав меня по руке, сказал:
– Ну, ну, все в порядке, бэби! Хорошо выспалась? Может быть, теперь расскажешь мне правду?
Я изобразила на лице непонимание и сказала:
– Но вам и так все известно. Бедный Бэзил...
Я всхлипнула и даже пустила слезу. По-моему, получилось весьма натурально.
– Мы уже знаем, что писатель не погиб, – остановил мои актерские потуги Миггс. – Ты наверняка в курсе, куда он отправился, сейчас же скажешь мне, куда именно!
Продолжая улыбаться, Миггс ударил меня по щеке. Я вскрикнула, а агент стукнул меня по простреленной лодыжке, да так, что я взвыла. Затем он зашипел, ну прямо как змея какая-нибудь:
– Тебе все равно осталось жить недолго, но у тебя имеется возможность выбора – сдохнуть быстро и без страданий или умирать долго и мучительно. Говори: куда поперся старый хрыч?
– Не знаю, – честно сказала я.
Но Миггс, конечно же, не поверил. Он вздохнул и сказал:
– А как насчет твоих родителей и твоего больного брата, бэби? С ними ведь тоже может произойти несчастье! Ты же не хочешь стать виновницей их гибели?
Я зарычала, а Миггс усмехнулся.
– Так-то лучше. Так что задумал Бэскакоу? Ну, говори!
– Он... он сказал, что у него имеется старый друг, телевизионный продюсер, – выдавила я из себя. – Бэзил хотел обратиться за помощью к нему...
– Имя! – потребовал Миггс. Но еще до того, как я успела выдумать имя, зазвонил мобильный телефон. Миггс схватил его, выслушал короткое сообщение, а потом с сияющим лицом снова повернулся ко мне: – Ага, ты, кажется, пыталась меня обмануть, бэби? Или, впрочем, писатель мог и передумать. Однако это сейчас уже не важно, он в наших руках и документы тоже. Уф, заставили же вы меня помотаться по Америке! У тебя, бэби, определенный талант, Энтони нужны такие, как ты. Беда только в том, что ты знаешь слишком много. Поэтому придется принять радикальные меры...
Агент вытащил из кармана небольшой футляр, открыл его, извлек шприц и ампулу, наполненную бесцветной жидкостью.
– Обещаю, больно не будет, – сказал он, – я же не садист какой...
Миггс, наполнив шприц содержимым ампулы, приблизился ко мне. Я закричала что было мочи:
– Помогите! Прошу вас, помогите! Меня хотят убить!
– Бэби, ты, должно быть, не знаешь, но, пока ты спала, мы переместили тебя в отделение для душевнобольных, – заявил с гадкой улыбкой Миггс. – Тут ты можешь орать и визжать сколько угодно, никто не придет тебе на помощь. Ну что же, пора, бэби, пора!
И с этими словами он вонзил мне в предплечье шприц.
Бэзил
Служанка, должно быть, весьма удивилась, увидев меня на пороге особняка на Массачусетс-авеню, однако, как и полагалось вышколенной горничной, не подала виду. Нет, не думаю, что она узнала нобелевского лауреата по литературе или сообразила, что мою физиономию показывают по всем каналам. Просто выглядел я не самым презентабельным образом: я был всклокоченный, потный, в грязной одежде... Бежав из Питтсбурга, где оставил на произвол судьбы Танюшу, я не имел возможности привести себя в порядок или хотя бы принять душ. Мой путь лежал в Вашингтон: озарение пришло свыше, и я понял, как могу остановить Энтони делль’Амму. Обращаться в СМИ бесполезно, нет смысла звонить в ФБР или Белый дом. Но есть на свете человек, который мне поможет и, главное, который поверит мне.
Как я уже, кажется, упоминал, я не был поклонником Кэтрин Кросби Форрест. Во время предвыборной кампании я поддерживал ее основного конкурента от демократической партии, сенатора от штата Мичиган Джеффри Гриффита. Он занял почетное второе место и в итоге стал вице-президентом, что тоже было подобно сенсации: еще бы, впервые за всю историю Америки президентский пост занимала женщина, но также впервые за всю историю Америки пост вице-президента занимал темнокожий. Джеффри Гриффит, сорока шести лет, был восходящей звездой на политическом небосклоне. Все склонялись к мысли, что после того, как Кэтрин закончит политическую карьеру, Гриффит снова выставит свою кандидатуру в президенты (ему к тому времени будет всего пятьдесят) и, скорее всего, одержит победу, став, таким образом, первым президентом-афроамериканцем.
Я неплохо знал Джеффри, активно агитировал за него, был знаком с его очаровательной женой Милли и тремя прелестными детишками – двумя девочками и мальчиком. Я считал, что именно он олицетворяет дух современной Америки, что именно он, а не Кэтрин Кросби Форрест может стать образцовым главой Белого дома. Джеффри восторгался моим творчеством и, что немаловажно, знал о крупных пожертвованиях, внесенных мною в его предвыборный фонд. Вот кто мог помочь мне, вот кто в состоянии сообщить Кэтрин о нависшей над ней опасности!
– Я желаю переговорить с господином вице-президентом, – сказал я сейчас, стараясь, чтобы в моем голосе звучало максимум уверенности: мне не хотелось быть выставленным вон. – Меня зовут Бэзил Бэскакоу, и я – его хороший друг...
Но горничная, похоже, вспомнила меня, потому что радушно произнесла:
– Прошу вас, мистер Бэскакоу!
Нет, все же хорошо быть нобелевским лауреатом – тебе всюду открыты двери. Я прошел вслед за горничной в одну из комнат особняка. Женщина спросила, не желает ли гость что-либо выпить, и я попросил принести себе двойного виски. Когда горничная подала его, осушил бокал в один присест, как будто в нем было не виски, а минеральная вода. И опять горничная даже глазом не моргнула. Наверняка на приемах, где присутствует половина Вашингтона, и не такое видела!
– Джеффри сейчас нет, он в Белом доме, – услышал я мелодичный голос и увидел прелестную темнокожую женщину лет сорока, супругу вице-президента, Милли. Она странно взглянула на меня и сказала: – Бэзил, не сочтите за бестактность, однако правда ли то, что говорят по телевизору и о чем пишут газеты? Ну, что вы...
Я решительно заявил:
– Конечно же, нет! Именно поэтому я и хочу видеть вашего мужа, Милли! Он, похоже, единственный человек в стране, кто может мне помочь.
– Я уже позвонила в Белый дом и сказала, что вы хотите его видеть, – произнесла Милли. – Кажется, в стране назревает какой-то кризис, но Джеффри, как обычно, не посвящает меня в подробности. Бэзил, к сожалению, я вынуждена покинуть вас, Джеффри настоял, чтобы я с детьми отправилась в наш особняк в Лансинге...[2]
Что же, если жены и детей вице-президента в Вашингтоне не будет, то это мне только на руку: никто не помешает моему монологу. Я то и дело поглядывал на старинные часы с маятником, считая минуты. Что случилось с Танюшей, жива ли она еще?
Так прошло около двух часов, которые показались мне сущей пыткой. Наконец я услышал голос вице-президента: он прощался в холле со своей супругой и детьми. Пару минут спустя раздались шаги, и я лицезрел высокого статного темнокожего человека с открытым лицом и глубоко посаженными большими глазами – вице-президента США Джеффри Гриффита.
– Добрый вечер, Бэзил, – сказал он, пожимая мне руку.
– Джеффри, – заявил я без обиняков, – мне нужна ваша помощь! Только не смейте верить всему тому, что обо мне сообщают по телевидению и в газетах, – никакой я не убийца!
– Никогда этому не верил, – ответил вице-президент. – Я же слишком хорошо знаю вас, Бэзил... Скажу откровенно, я даже втайне рассчитывал на то, что вы обратитесь ко мне за помощью...
Я облегченно вздохнул, воздел руки к потолку и произнес:
– О, Господи, извини, что я, грешный, не верил в тебя! Вот доказательство того, что ты существуешь и умеешь творить чудеса!
– Пройдемте в мой кабинет, Бэзил, – предложил вице-президент, – там нас никто не побеспокоит. Прошу вас!
Я последовал за гостеприимным хозяином через анфиладу комнат, и мы оказались в огромном помещении, которое, как я удивленно отметил, напоминало Овальный кабинет Белого дома.
– Предыдущий хозяин особняка был помешан на атрибутах власти, – пояснил вице-президент с легкой улыбкой, словно извиняясь. – Так о чем вы хотели поговорить со мной, Бэзил?
– Жаль, что президент страны не вы, Джеффри! – выпалил я и заметил, как дрогнули уголки рта Джеффри Гриффита. – Благодарю вас, что согласились выслушать меня, а не вызвали сразу же полицию, как сделал бы любой другой человек. Рассказ мой будет долгий и путаный, однако я могу подтвердить любое свое слово. Итак, вы должны знать, что Энтони делль’Амма замышляет не что иное, как государственный переворот.
