— Это хорошо придумано. Но не можем же мы сидеть в шляпах дома и ложиться в них спать.
— Этого совсем не потребуется, В Берлине есть гостиницы для Нумэ с абарическими комнатами. Там мы и поселимся. Корабль полетит дальше, чтобы люди думали, что мы прибыли с пассажирским кораблем. А экипаж с яхтой остановится где-нибудь в предместьи, чтобы мы могли его в любое время вызвать.
— Ты все великолепно обдумала. Я, пожалуй, согласна, — сказала Зэ.
— Я очень тебе благодарна, милая Зэ, а теперь пойдем примерять шляпы.
Примерка шла под смех обеих подруг. Они решили еще, что надо будет скрыть вуалью волосы и лицо.
— Но к Эллю-то ты не в таком наряде пойдешь? — спросила Зэ.
— Я не собиралась посещать Элля. Во всяком случае раньше, чем этого потребует вежливость. А вот кого мы сперва посетим. Знаешь?
— Грунте?
Ла засмеялась. — Его, конечно, надо будет навестить. Но я думала об Исме. Мы ведь с ней все время переписывались.
— А слышала ли что-нибудь о Зальтнере? Он ведь исчез с Марса, ни с кем не простившись.
Ла схватила бинокль и начала рассматривать ландшафт. Она не сразу ответила.
— Кое-что я знаю. Он живет с матерью где-то в горах.
Со мной он, во всяком случае, простился.
Зэ видела, что рука Ла, державшая бинокль, сильно дрожала.
Обе замолчали. Яхта подлетала к германскому берегу.
XLII МАРСИАНКИ В БЕРЛИНЕ
В вестибюль блестящего «Отель-Марс» на Унтерденлинден вышли две элегантно одетые дамы. Когда они направлялись к выходной двери, к ним подбежал кельнер и почтительно спросил:
— Прикажете оставить места за табльдотом?
Зэ испуганно отступила назад.
Ла быстро проговорила:
— Мы еще не можем сейчас решить это.
— Прикажете подать автомобиль? — спросил швейцар.
Ла только отрицательно покачала головой.
Кельнер и швейцар переглянулись с выражением, говорившим о неслишком большом почтении к гостям.
Дамы пошли пешком по направлению к площади Оперного Театра. Они раскрыли зонтики, и их движения стали заметно свободнее и живее.
— Неужели ты собираешься есть вместе с этими Батами? Это же невозможно, — тихо сказала Зэ.
— Надо будет ко всему приучаться, хотя в шляпах этого нельзя будет сделать в гостинице. Мы зайдем в какой-нибудь ресторан.
— Все здесь мне не нравится. Все такое жалкое, маленькое, узкое, говорила Зэ. — И это — столица!
— А зато как приятно итти под этими теплыми солнечными лучами, которые не палят, как у нас. А это голубое небо с белыми облачками. Оно мне нравится гораздо больше нашего почти черного неба.
— Послушай-ка, люди говорят так громко, что слышно на несколько шагов, и как шумят экипажи на этих колесах.
— Но что это такое там, — вскричала вдруг Зэ, — смотри, сверху сидят люди, а внизу животное с четырьмя ногами. Этого я еще никогда не видала.
— Это всадники. Они сидят на лошадях. Это очень красиво.
— Нет, что ты! Они очень противные, эти животные. И как они пахнут! Пойдем, пойдем скорее дальше.
Ла уговорила свою подругу зайти в баварскую пивную. Когда они вошли, Зэ была совершенно ошеломлена запахом пива, табака, жареной колбасы и шумом людских голосов.
— Какой воздух! Этот шум, этот запах! Как можешь ты это выдерживать?
— Ничего. Мы откроем окно, — сказала Ла.
Они сели за стол. Кельнер поставил перед ними две кружки пива и принес карточку.
Зэ забавлялась. — Весь этот горшок надо выпить. Но как же это сделать? Здесь нет сифона.
Ла подняла кружку. — Мы должны пить так же, как пьют люди. — И она сделала большой глоток.
Зэ попробовала сделать то же самое, но у нее ничего не вышло.
— Где ты научилась? — спросила она Ла, смеясь. — Ты совсем подготовилась к твоему земному путешествию.
— Я, действительно, упражнялась, — ответила та. — Я решила по возможности ничем не выделяться среди людей.
— Ты говоришь это так серьезно, что этому можно в самом деле поверить. Ну, а что написано в этой обеденной карточке, которую мне приходится держать обеими руками?
Ла показала ей пальцем на одну строчку. Зэ стала читать. Это были сосиски с капустой. Об них часто говорил им Зальтнер. Зэ сразу вспомнила, как они стояли вчетвером с Зальтнером и Оссом на мостике межпланетного корабля, приближаясь, впервые для Зальтнера, к Марсу. Осс сказал, что у межпланетных путешественников есть поверье, что желанье, задуманное при приближении к Ну, всегда исполняется, если оно носит практический характер и незначительно. Зальтнер тогда пожелал сосисок. Ла и Зэ добивались от него, что это такое, но он долгое время интриговал их этой тайной и лишь много спустя объяснил, в чем состояло его желание.
Подражая южно-немецкому акценту Зальтнера, Зэ сказала:
— Я хотела бы пару сосисок с капустой.
— Это тирольки! — сказал кто-то за соседним столиком.
Они заказали сосиски.
— Я решительно не могу есть при всех этих людях и потом не знаю, как взяться, — заявила Зэ.
Ла же, повернувшись к публике спиной, откинула вуаль и спокойно принялась есть.
— Это очень вкусно, — сказала она, — это жирно и напоминает вкусом наш аль-кет. Попробуй ка!
Зэ с ужасом смотрела на нее. Она не считала себя способной на такую жертву ради человечества.
Выйдя из пивной, они взяли экипаж и велели везти себя и школу, где преподавала Исма.
Зэ смеялась. — Я страшно голодна. Я надеюсь, что Исма угостит меня завтраком.
Дрожки остановились перед домом, где жила Исма. Они перешли двор. В доме не было подъемной машины. Они с трудом стали подниматься по лестнице. Зэ все время вздыхала и удивлялась тому, как можно жить в таком доме. Наконец они добрались до двери с дощечкою: Исма Торм.
Здесь они откинули свои вуали. На их звонок открылась противоположная дверь на площадке, и приятная пожилая дама сказала им, что госпожи Торм нет дома. Увидев, что перед нею две марсианки она рассыпалась в извинениях и просила подождать несколько минут, так как Исма сейчас должна прийти.
Марсианки оглядывали просторную и уютную комнату Исмы, в которую их проводила дама. На стене висел портрет в натуральную величину, в котором Зэ сейчас же узнала Торма, фотография которого помещалась во всех марсианских изданиях, касающихся Земли. Ла разглядывала мелочи и ошибалась, считая комнату Исмы типом жилой комнаты немецкой домашней хозяйки. Комната носила характер рабочего кабинета мужчины. Кроме того, в ней сильно чувствовалось марсианское влияние. Множество вещей говорило о междупланетном путешествии, совершенном Исмой. Над столом висела марсианская флуоресцирующая лампа, имея вид плавающего в воздухе шара. Был даже фонограф, подарок Элля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
