Я понимал, что после такого ультиматума Витя может задуматься, по пути ли ему с Карбышево. Но если он пойдет к речке, то никаких мыслей у него вообще не будет.
— Дядь Лёш, я не могу не пойти! Захар — мой друг!
— Он был твоим другом. Сейчас Захар — кости. Хочешь помочь? Позаботься о Дамире, о родственниках погибших, которые стоят возле тебя. Сделай, блять, нормальные клинки, обменяй на продукты в той же Весте, и отдай их родным погибших. Не получится решить все проблемы выниманием костей с Казанки.
Пацан отвернулся, вытер украдкой слезу и сказал:
— Я должен увидеть, что произошло.
Я пожал плечами и пошел прочь от толпы. Тут всё уже сказано. Если Святослав не вывезет ситуацию словами, народ погибнет. Тритерий не дурак — тактика с волнами ферраидов не сработала, но себя оправдала тактика с нагами и гравитацией в отсутствии телекинетика с бензином, и я не вижу ни одной причины, по которой сын Тритона не станет её повторять. Хотя неподготовленных людей даже толпа ферраидов завалит мясом. И Витя не вывезет, я помню, как он дрался — десять минут боя и "посидеть". Пять минут драки и "отдохнуть". А ведь я тогда их от дротиков прикрывал. Эту толпу героев команда ящеров заплюет дротиками, даже не выходя из воды.
— Ты уверен, что это правильное решение? — спросил я расписного, когда команда покинула двор.
— Все получилось лучше, чем я ожидал — из поселения удалось отправить самых проблемных людей. Но Витя там лишний! Только с кузницей начало получаться…
— Я могу подстраховать парня, — предложил я.
— Вижу, уникальность телекинеза вскружила тебе голову? — поинтересовался Святослав, — Сиди, пожалуйста, в кресле. Можешь на озеро слетать, можешь за город, но к речке тебе не нужно. Не хватает нам ещё одного двухсотого… Один уже доигрался в благородство — пошёл за пацанятами и погиб. И у него не было такого дефектного достижения, как у тебя! Без него прикончили!
Я кивнул и направился к подъездам. По пути обошел группки переговаривающихся жителей и поднялся к Дамиру, которого лечила Инга.
— Как ты, парень?
— Леша, он спит. Паренек ослаб, много крови потерял, а потом общался со Святославом. Не буди его.
Я кивнул и удалился. Главное, что я оценил уровень Дамира: парнишка высоко не поднялся — когда мы уезжали с реки, был пятнадцатым, сейчас двадцать второй. Я не фиксировал его уровень вчера, но непохоже, что Захара и остальных убил он — в таком случае он бы набрал гораздо больше. Вероятнее, уровень заработан на ферраидах.
* * *
Витя ненавидел ответственность. Ощущение, когда от него зависит не только собственная жизнь, когда за неудачи коллектива придется отвечать именно ему, подрывало душевный комфорт. Обычно группу возглавляли другие: Захар, дядь Лёша. Даже Дамир, наверное, взялся бы. В первый раз Вите пришлось вести за собой народ, как самому опытному брать на себя ответственность. Когда группа отошла от поселения, люди слегка отстали, и Витя обнаружил, что идет первым. "Ты знаешь город, — сказали ему остальные, — Ты уже ходил. Веди".
И Витя повел.
Один бог знал, как пацану хотелось плюнуть на все и уйти домой: люди, с которыми он шел, ни разу после появления системы не выходили из поселения, и уровни получили на дежурствах у дома, под присмотром высокоуровневой команды прикрытия. Комнатные качки… Витя понимал, что отличается по навыкам от того же Захара или дядь Леши: они будто выросли на этих мрачных, омертвевших улицах и чуяли, где засада, какое место лучше обойти, где устроить привал. Пацан и сам действовал по некоторым правилам: шел дворами, держался подальше от зданий с разбитыми окнами — неизвестно, какая херня выскочит из пустого окна, а здания с целыми окнами и вовсе старался обойти — мертвецы хотя бы предсказуемы, а от людей не знаешь, чего ждать. Но остальные и вовсе будто на прогулку вышли! Кинжалы в ножнах, переговариваются в пол голоса, по сторонам смотрят лениво, назад не смотрит вообще никто. Такое ощущение, что Святослав специально выбрал самых тупых людей и загнал их в одну группу. Пацан понял, главное — не в том, чтобы довести группу до реки. Главное — не проебать людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как хорошо, когда ты в составе хорошей, слаженной команды, когда за тебя выбирают маршрут! Можно угорать с пацанами, прикалываться над ошибками остальных и если что-то пойдет не по плану лидера, едко того подколоть. Но теперь, когда за спиной — не знакомые парни, а семь нубов, которым Витя не то, что спину прикрывать — нести в Весту посылку не доверил бы. Юноша чувствовал себя беспомощным и старался не прислушиваться к переговорам: боялся услышать, как люди обсуждают его.
Если что-то пойдет не так, люди будут жаловаться именно на Витю, именно его будут тыкать носом в ошибки. Осознание этого факта давило на плечи, заставляло нервничать.
Когда сбоку на группу выбежал слабенький некроголем с уклоном в силу, Витя услышал истошный визг, будто мертвец добрался до группы и начал кого-то сношать. Когда пацан обернулся, мертвец только выбегал из открытой двери какого-то подвала, а один из мужчин, самого мелкого уровня, тонко голосил, прячась за спины группы. Остальные либо вытащили оружие и стояли на месте, либо судорожно пытались его достать.
— Пиздец! — выдохнул юноша, и не спеша пошел наперерез некроголему. Когда мертвец приблизился — исхудавший, невероятно медленный, даже вполовину не такой опасный, как ферраид, пацан точным ударом молота вмял боек в костяную голову. Затем очистил боек охапкой травы и обернулся к людям. Сейчас тот самый переломный момент, когда нужно либо что-то менять, либо промолчать и идти дальше как прежде. Пацан знал, что ему делать: унижать и доминировать. Захар предпочитал договариваться, быть для людей хорошим, дядь Леша был умеренно-кровожадным — вспомнить хотя бы отстреленную кисть того вояки. Витя же будет агрессивным: прежде, чем его кто-то будет критиковать, разъебет всех и каждого. Злость на то, что группа ведет себя как стадо, придала уверенности.
— Вы… — указал пацан на визгливого мужчину, а потом поправил себя, — Ты! Мужик вообще, или нет? Какого хрена вместо четкого и громкого предупреждения группа слышит твой визг? Я сам чуть не обоссался!
Первые слова пришлось выталкивать из себя, но никто не засмеялся, глядя, как Витя орет на взрослого мужика, который в два раза старше, и не спросил: "парень, ты охуел?". И Витя разошелся: спокойно разъебал всех и каждого. Дальше шли молча, с оружием в руках, и смотрели по сторонам, как адекватные люди.
На подходе к экстрим парку начали попадаться следы бойни, будто здесь трудился не Захар с командой, а несколько бригад мясников-энтузиастов: кровь плотной, высохшей коркой покрывала несколько сотен квадратных метров. Повсюду попадались мелкие части ферраидов: осколки костей, когтей, выбитые клыки, отрубленные пальцы. Визгливый мужчинка едва не сомлел глядя на этот отталкивающий, но в общем-то ожидаемый вид.
Витя отметил, что провода, которые собирался использовать дядь Леша, когда показывал пацанам это место, до сих пор лежат на своем месте. Тел не было, как и оружия — ферраиды утаскивали на глубину все, что считали хоть немного ценным — мясо, оружие. А вот у самой воды лежало то, что ни в коем случае не должно было там лечь — порванные красные кеды Захара. На берегу были еще какие-то тряпки, но кеды Витя помнил отчетливо — еще вчера он подколол друга, что обувь красного цвета пятьдесят лет назад носили геи, и сказал, что Захар запоздало присоединился к движению.
Витя почувствовал, как защипало глаза. Пацан до последнего не верил, что Захар мертв: до кед все можно было списать на розыгрыш, на глюки Дамира, а сейчас неприятная правда заставляла ее принять.
— Сука, ну как так?! — заорал парень, — Это неправильно! Мы должны были нагнуть этих ящериц! Мы! Это же тупые мобы, какого хрена ты погиб, блять?! Ты же был прокачанный, двадцать седьмого уровня!
Витя сорвал с пояса ножны с кинжалом, кинул в реку, следом швырнул камень. Когда на поверхности показалась голова нага, Витя понял, что этого и хотел: убить говнюка, ответственного за смерть друзей.
