Джак внезапно споткнулся и вцепился в Лекса.
— Где-то здесь бродит телепат. Я его чувствую! Сайкер посылает хаотические образы. Он испуган.
Да, корчившееся от боли сознание сайкера беспорядочно выплескивало в психическую атмосферу сцены расправы над пилигримами, свидетелем которой он стал. Паломники, обладающие телепатическими способностями, улавливали жуткие видения.
Атмосфера, и без того напряженная, накалялась. Отчаяние и разочарование превратились в ярость. Люди исступленно кричали:
— Убивают!
— Зеркальные головы…
Кричавшие вряд ли понимали, что происходит. Нужно защищаться от арбитраторов или помогать им. Истерия усиливалась, зажигала всех и каждого, сайкер он или простой обыватель.
Лекс бросил взгляд через плечо, убеждаясь, что преследователи еще не выбрались из склада. Джак и Гримм прислушивались к разговорам в толпе. Похоже, что опасность миновала.
Беглецы выбрались на менее шумную улицу, свернули за угол, потом за другой. Сначала бежали, затем перешли на шаг и, наконец, очутились на Шандабарском рыбном рынке. Здесь царило спокойствие. Прилавки и палатки продавцов занимали десяток пыльных гектаров.
Торговля под красным солнцем процветала. Рыбаки зазывали купить утренний улов из Бихисти и из пресноводного моря на юге. Поражало разнообразие товаров: рыба свежая и сушеная, соленая и в маринаде. Едкий, удушливый запах отравлял воздух. О панике и расправе над пилигримами здесь еще не знали.
Глаза торговцев походили на лишенные разума выпуклые глаза снулых рыб, лежащих на прилавках и лотках.
Гримм остановился:
— Ох, мои ноги! Думаете… «зеркальные головы» потеряли наш след?
— Похоже на то, — ответил Лекс, разочарованно потирая кулак. — Не стоило связываться с представителями имперского Суда. Они ведь исполняли свой долг. Не нужно мне было стрелять. Извиняюсь, хозяин.
— За что? — удивился Гримм.
— Арбитраторы доложат о том, что некто пустил в ход болтер. Начнется расследование.
— Думаешь, детективы прочешут все агентства по недвижимости и вычислят нас?
— Вряд ли мы привлечем их внимание. Во время бойни у Суда я видел и больших парней, и невысоких.
Гримм согласился:
— Я также заметил нескольких скватов. Наверное, инженеры со звездолетов. Мой народ любит путешествия. Если я встречу соплеменника, то пьянствовать с ним не отправлюсь, не волнуйтесь. Да, нас трудно отличить от религиозных лунатиков.
— Преданных и благоверных, — поправил Джак.
Маленький расселенец задохнулся от возмущения. Наконец, он сделал над собой усилие и продолжил:
— В моей книге о пилигримах пишут жуткие вещи. Они или толстые, или тощие, с выступающими кадыками, с кожными язвами или перепончатыми пальцами. Свора уродов, я бы сказал.
— Сейчас у нас другая книга, — оборвал его Джак. — «Книга Рана Дандра».
— Которую мы не можем прочесть, так как она написана на элдарском и неразборчивым почерком.
Джак пожал плечами:
— Интересно, что люди так сильно ненавидят Суд и его представителей. Случившееся на площади похоже на условный рефлекс безмозглых животных. Думаю, маршалы Суда впредь будут проявлять большую осмотрительность. Как сказал Гримм, Шандабар — это стог сена, в котором только три иголки. Местные религиозные споры вызвали неразбериху, а это нам на руку.
Тайный Инквизитор помолчал.
— Нужно наладить контакт с местными преступниками. Возможно, полиция проявит к нам интерес, но не Суд. В конце концов, мы мало отличаемся от обычных уголовников.
Гримм усмехнулся:
— Искатели космических сокровищ, да?
Джак взглянул на Лекса, тот угрюмо кивнул:
— Нарушители закона о территориальной принадлежности, Инквизитор. Временная легенда. Пока не свяжемся с властями, которым можно верить.
— Если Инквизиция в войне сама с собой, Лекс, кому доверять?
— Я думал об этом. Мой орден далеко. Но наши Библиарии могут доложить в Администрат.
— Но это как раз и приведет к вмешательству Инквизиции…
Д'Аркебуз молча склонил голову, словно взывая в молитве к своему Примарху.
Наконец, показался комплекс куполов — храм Оксиденс. Несколько тысяч пилигримов заполнили пыльную площадь, еще многие тысячи подтягивались из боковых улиц. В нос бил едкий дым ароматических палочек, жареной рыбы, готовящейся прямо здесь на кострах, дешевого вина и пота. На канате, протянутом над площадью, кувыркались акробаты. Предсказатели будущего раскладывали на земле пасьянс из карт Таро. Нищие протягивали руки за подаянием.
По периметру храма настоятель распорядился выставить барьеры и цепь дьяконов с оружием. Счастливцы, правдами и неправдами получившие доступ в святая святых, переправлялись по навесному эскалатору. Самых щедрых сопровождали вооруженные пономари. Избранники могли собственноручно притронуться к ларцу, где хранилось Истинное Лицо.
Завтра, в день долгожданной церемонии, дары увеличатся вдвое.
Лысый толстяк, поддерживаемый косоглазой дочерью, передал дьякону толстый кошелек с шекелями, которые тут же были пересчитаны.
Большинству паломников такие деньги и не снились. Не многие могли себе позволить оплатить вход в храм.
Джака охватило любопытство — естественное желание Инквизитора знать обо всем. Он извлек из кармана изумруд чистейшей воды.
Дьяк довольно улыбнулся и принял подношение. Он поднял камень, пристально рассматривая его на свет. Неужели он опасается, что камень фальшивый? Даже в тусклых лучах красного солнца блеск изумруда завораживал.
Гримм потянул Драко за рукав, указав на стоящую в толпе высокую женщину в плаще с капюшоном и серых перчатках.
— Мелинда… — прошептал Джак.
Призрак… Лицо под капюшоном…
Нет, не стоит обманывать себя. Просто очень похожая женщина. Такой же рост, стройная фигура, грациозные движения.
Заметив пристальный взгляд, направленный на нее, незнакомка сразу же отвернулась и пошла прочь.
Она затерялась между паломниками и исчезла.
— Заинтересовалась изумрудом, — заявил Гримм.
— Забудь, — расстроено бросил Джак.
Это не была Мелинда. Не могла быть. Гейша погибла, пронзенная электрокопьем амазонки с Феникса. Сходство же объясняется очень просто. Мало ли похожих людей в галактике!
На миллионах заселенных планет живут миллиарды человеческих особей. Где-нибудь, да найдется парочка-другая двойников, похожих на его Даму Смерти, как сестры-близнецы.
Но никто не может сравниться с Мелиндой.
Никто!
Пономарь провел трех очередных посетителей в храм. Старый служитель с заспанным лицом был одет в рясу из шерсти камелопардов, подпоясанную веревкой, на которой висел лазерный пистолет.
— При входе в храм вы видите… — объяснял монотонный голос, — галерею надгробий. Часть из них полуразрушена. Здесь похоронены прежние настоятели — за время существования храма их сменилась не одна сотня…
В огромном зале с колоннами курился целый лес благовонных палочек. Сладкий дым поднимался к куполу и исчезал в вентиляционных отверстиях. Святилище походило на газовую камеру.
Впереди показалась базилика, охраняемая дюжими дьяконами.
— Пятьдесят боковых капелл посвящаются пятидесяти Его Атрибутам…
Вокруг горели бесчисленные свечи. За тысячелетия копоть толстым слоем покрыла стены и потолок. Темнота сгущалась вокруг канделябров и, казалось, поглощала пламя свечей.
— Обращаем внимание, путешественники, на настенную мозаику, изображающую нашего благословенного Императора, повергающего еретика Горуса… — Мозаику время от времени очищали от смолы и копоти. Ее мыли столько раз, что краски поблекли и рисунок разобрать не представлялось возможным. Лысый толстяк с косоглазой дочкой благоговейно застыли перед мозаикой.
Священник-гид терпеливо ждал.
Затем экскурсия перешла в часовню для тайных молитв. Джак и Лекс на мгновение преклонили колени перед старинной плащаницей, вышитой титаниевыми нитями, загадочно поблескивающими в полумраке. Плащаница закрывала вход в ризницу.
Под сводами зала монотонно звучало:
— …решетки сделаны из вольфрама, ювелирная работа.
Заглянув через щелочку в ризницу, Джак увидел ларец, окруженный тысячью свечей. Богатая инкрустация серебром и золотом ослепляла всякого, кто видел дароносицу впервые.
Двое монахов, тихо бормоча молитвы, охраняли святыню.
— Ларец заперт на три замка. Внутри него хранится драгоценная шкатулка, в которой покоится Истинное Лицо…
Бесценное сокровище появлялось из темницы на свет божий только в священные дни раз в пятьдесят лет. В перерывах между редкими публичными демонстрациями Истинное Лицо изредка показывали в самой ризнице при свете единственной свечи толстосумам, отдававшим за миг благоговения большую часть своего состояния.
