Она осталась из-за Кади, и я любил нашу дочь едва ли не больше. Я просто не мог себе представить другой жизни. Пожалуй, стоит пойти вечером к Вонни и все с ней обсудить. Мы могли бы отложить все до тех пор, пока дело не разрешится. Тот вечер, когда я держал ее длинные пальцы ног, обхватывал ладонями высокие своды ступней и вез ее домой в темноте ночи, казался уже далеким и зыбким.
Генри задремал, пока я уезжал от солнца, и его прерывистое дыхание стало ровнее после поворота в резервацию. Я видел, как Брэндон Белый Бизон смотрел нам вслед, когда мы проезжали перекресток. Он стоял за своим прилавком. Его трудно не заметить у рекламы газировки, чипсов и конфет. Я поднял руку в знак приветствия, и Бизон наблюдал, как мы проехали мимо, не сбавляя скорости. Он тоже поднял руку и прижал ее к тяжелому двойному стеклу витрины круглосуточного магазина. Брэндон Белый Бизон стоял посреди водоворота современного консьюмеризма как часовой, сигнал в мистическом подводном течении. Я оглянулся через заднее стекло грузовика, чтобы бросить последний взгляд; Брэндон все еще стоял там, вытянув ладонь и растопырив пальцы, словно к стеклу прижалась садовая корзина. Он смотрел нам вслед до конца, и я подумал о Мелиссе в Литтл-Бигхорн.
Я расправил плечи, сосредоточился на дороге и оценил мои поредевшие ряды. Терк уйдет к январю, Вик может уйти еще раньше, и вряд ли мне удастся уговорить Ферга вернуться на полную ставку. Наверное, он просто уйдет на пенсию. Мне и самому этого хотелось. Я взял рацию с приборной панели.
– База, это первая линия, прием.
Через мгновение послышались помехи, а потом голос Руби:
– Отстань, у меня много дел.
– Дэйв из магазина не объявлялся?
Помехи.
– Звонила его жена. Она сделала почти половину и отправит всю информацию, как закончит. Хватит мне мешать.
Я повесил рацию обратно и стал смотреть, как проплывают деревья вдоль оросительной канавы. Мне казалось, что среди тополей вот-вот появятся древние шайенны. Но там никого не было, и это было еще хуже; может, даже они меня бросили. Я задумался о том, куда мы направляемся, – о Лонни. Да, так и есть… Вряд ли Лонни убил Коди и Джейкоба, но все равно нужно поговорить с ним напрямую и выяснить, знал ли он что-то еще кроме того, что рассказал мне Генри. Я посмотрел на своего друга. Его дыхание вроде бы стало более отрывистым, но он все еще спал, его тело пыталось восстановиться, пока он не мешал.
На подъездной дорожке Лонни стоял темно-бордовый минивэн с наклейкой на бампере с надписью «СИЛА ЖАРЕНОГО ХЛЕБА», и на пассажирской стороне кто-то сидел. Даже с такого расстояния и под таким углом было понятно, что это Мелисса. Я остановил Пулю рядом с фургоном. Генри проснулся и положил руку на приборную панель, пока приходил в себя.
– Ты в порядке?
– Да, – он заморгал. – Только спать хочу.
Генри выглянул с пассажирской стороны Пули, и я увидел, как напряглись мышцы на его лице, когда он улыбнулся Мелиссе. Его рука потянулась к окну, и я был уверен, что ее рука тоже была протянута в его сторону. Генри отдал мне винтовку. Я помедлил, чтобы собраться с мыслями и дать им возможность побыть вдвоем, а потом открыл дверь и направился к задней части машины. Этого я и пытался избежать, личного контакта, но вот она, а вот я, рядом с ней.
Мелисса обнимала Генри, и я поразился тому, как она выросла. Мелисса стала выше, все еще худощавая, но также подтянутая и, несмотря на недостатки, присущие фетальному синдрому плода, в ней чувствовалась характерная для шайеннов грация и красота. Ее лицо повернулось ко мне. Я не видел этого лица, не считая того мимолетного взгляда на празднике, больше трех лет. Ее брови все еще изгибались словно в вопросе, а складки с внутренней стороны глаза придавали изящную форму. В честь золотой осени и несмотря на приближающуюся зиму Мелисса была одета в серые фланелевые спортивные шорты и футболку с надписью «ЛЕЧЕБНЫЙ ЦЕНТР ШАЙЕННОВ, РЕАБИЛИТАЦИЯ». Я так и стоял с винтовкой в руке, не в силах пошевелиться, пока Мелисса оторвалась от Генри и сразу же прижалась ко мне. Я держал винтовку так, чтобы не касаться ею Мелиссы, а другой рукой обнял ее за плечи. Генри молча забрал оружие. Через какое-то время Мелисса отстранилась и посмотрела на меня.
– Вам грустно?
Я рассмеялся, хотя слеза вот-вот угрожала сползти с уголка глаза.
– Нет, я рад тебя видеть.
Она улыбнулась, и мне казалось, что в церковном окне взошло солнце.
– Я тоже рада вас видеть.
Генри отошел и направился к дому с Шарпсом, пока мы с Мелиссой разговаривали. Она держала руку на моем предплечье, пока мы говорили, будто наша встреча могла быть мимолетной и лучше было не рисковать. Она получила частичную баскетбольную стипендию в колледже Южной Дакоты и вернулась со своих специальных занятий только для участия в турнире. Мелисса спрашивала, смогу ли я приехать к ней домой через полторы недели и отметить День благодарения с ней и ее тетями. Она заверила меня, что Лонни тоже будет там. Я спросил, где Лонни сейчас.
– В доме, спорит с моей тетей Арбутус. Она попросила меня выйти и посидеть в машине. Хорошо, что вы приехали. Мне было скучно.
Пока она говорила, послышался шум. Дверь-перегородка распахнулась, и самая грозная из теток спустилась с крыльца и направилась к нам. Генри выкатывал Лонни вслед за ней с винтовкой и маленькой черной пластиковой коробкой на коленях. Тетя Мелиссы резко остановилась, когда увидела меня. Я не был официально знаком с Арбутус Маленькой Птичкой и раньше выдерживал ее грозный взгляд издалека. Я ей не нравился, но, думаю, не столько потому, что я был белым шерифом, сколько потому, что я общался с Генри.
– Здравствуй, Арбутус.
Она перевела взгляд на Мелиссу.
– Садись в машину.
Я сделал глубокий вдох и взял Мелиссу за руку. Она дрожала.
– Арбутус, можешь объяснить, что здесь происходит?
Она не ответила, а просто стояла, опустив руки по бокам, пока Генри вез Лонни за ней. Арбутус повернулась и выплюнула:
– Надеюсь, ты счастлив, что приехал шериф.
Глаза Лонни действительно загорелись при виде меня.
– Привет, шериф.
– Привет, Лонни. Что происходит?
– А, моя сестра не хочет оставлять мне дочь на праздники. Да, так и есть.
Я взглянул на Генри, который просто пожал плечами, а потом снова на железную тетю.
– Почему?
– Я везу ее домой.
