class="p1">– Ну, ты можешь объяснить мне, почему Мелисса не может отметить День благодарения со своим отцом?
– Я не обязана с тобой разговаривать, – ответила она спустя мгновение.
– Верно, но я могу взять рацию, вызвать сюда одного из индейских полицейских, и ты поговоришь с ним. – Я рисковал, но большинство людей на резервации ненавидели свою полицию еще больше, чем нас. Мы были просто белыми. А они были яблоками – красными снаружи, белыми внутри. Арбутус молчала. – Так пойдет? Уверен, мы сможем все решить.
– Я нашла пиво у него в холодильнике.
Я повернулся и взглянул на Лонни.
– Это правда, Лонни? – Боже, как будто я не знал ответ.
– Да, правда. Да, так и есть. – Он продолжал улыбаться. – Оно стоит там как напоминание и явный соблазн. От невидимого соблазна никакого толку.
– И сколько это пиво там стоит?
– Где-то полтора года.
Арбутус скрестила руки, но повернулась к нему лицом. Уже какой-то прогресс.
– И почему я его там не видела?
Он заморгал за толстыми очками.
– Банка стояла за маринованными свиными ножками. Ты никогда их не двигала. Мгм, да, так и есть.
Выражение ее лица явно давало понять, что это правда.
– Арбутус, может, Лонни приедет к тебе на День благодарения? – Я немного подождал перед следующим предложением. – И не могла бы ты позволить Мелиссе остаться здесь на ночь, может в пятницу, после Дня благодарения? – Она молчала, но повернулась ко мне. – Ну что, в пятницу?
– Садись в машину, Мелисса.
Арбутус начала открывать дверь, но замерла при голосе Мелиссы.
– А можно шериф тоже придет на День благодарения?
Арбутус повернулась, чтобы посмотреть сначала на Мелиссу, потом на меня. Она была той еще старой грымзой, но я заметил, как ее стальной взгляд немного смягчился.
– Мы всегда рады Уолтеру. – Она снова потянулась открыть дверь, но не отводила от меня взгляд. – Ты знаешь, где я живу. Мелисса, сядь уже в машину.
Маленькая рука в моей начала отстраняться, и Мелисса приблизилась, чтобы чмокнуть меня в щеку.
– Увидимся через пару недель.
– Сделаю все возможное. – Она замерла. – Я приеду.
Улыбка вернулась, и я смотрел, как Мелисса обошла машину и села, то есть почти, потому что потом она сразу же выскочила, побежала к дому и обняла на прощание папу и дядю.
Я прислонился к кузову своей машины, скрестил руки и опустил взгляд.
– Как дела, Лонни?
– Хорошо, а у тебя?
– Ничего. Ты оставил мне подарочек?
Он посмотрел на Генри через толстые линзы, и полуденное солнце отсвечивало от его металлической оправы. Затем он повернулся ко мне и улыбнулся.
– Мгм, да, оставил.
Я кивнул.
– Как ты открыл мой пикап?
– Да эти новые машины так легко вскрыть, а еще у двери в твой кабинет висят ключи. Да, так и есть.
Надо будет перевесить ключницу.
– Зачем ты оставил мне патроны?
– Ты сочтешь меня сумасшедшим, если я отвечу. – Его улыбка казалась слабой, когда он поднял взгляд.
– Лонни, я уже столько всего сумасшедшего повидал, что не удивлюсь.
– Древние сказали мне, что тебе нужна будет помощь, – кивнул он. – Да. Когда я потерял ноги, они начали со мной говорить. Думаю, потому что теперь мои ноги у них. Они рассказывают мне часть событий.
– Часть?
– Да, потому что там только моя часть. Когда-то я полностью к ним перейду, и они расскажут мне все.
– Надеюсь, ты услышишь это нескоро, Лонни, – улыбнулся я и опустил взгляд на винтовку на его коленях. – Лонни, ты стрелял из этой винтовки?
Казалось, ему по-настоящему стыдно.
– Я разозлился и стрелял в забор на заднем дворе.
Интересно, во что бы стрелял я, если бы с моей дочерью сделали то же, что и с его. На задворках моего сознания появилась картина, как Лонни поздно ночью стреляет по своему забору. Я почти уверен, что немного подпрыгнул, когда в машине зашипела рация. Голос Руби прорывался через стекло и зашифрованные километры:
– Прием, первая линия.
Наверное, это была информация от Дэйва или Эсперов, но часы приборной панели показывали лишь полтретьего; может, что-то про Джима Келлера. Я открыл дверь и взял рацию.
– База, это первая линия. Говорите.
Помехи.
– Уолт, Джордж Эспер опять сбежал.
Я навалился на дверь и положил лоб на рацию в руке.
– Да ты издеваешься.
Помехи.
– Он украл машину Ферга. Вик его преследует.
– Где?
Помехи.
– По шестнадцатой, наверное, уже на шоссе. Его уже видели у кооператива. Терк сейчас там.
– Кто-то сообщил патрульным?
Помехи.
– Да.
Я немного подождал – вполне возможно, Вик все еще ловила сигнал. Помехи, а затем прорвался слабый сигнал:
– Я еду 180 в час, и если бы этот засранец был здесь, я бы его уже поймала.
Помехи, а затем я слушал, как она сбавила скорость пятилетнего старика до 160, все еще держа рацию другой рукой.
– Я еду обратно, но если он правда там, то у него огромная фора.
– Мы возьмем его с другой стороны. Первая линия, конец связи. – Я повесил рацию и наклонился, чтобы увидеть Генри. – Ты со мной?
Он кивнул и повел Лонни обратно в дом. Лонни схватил колеса, чтобы остановить коляску.
– Иди, я сам заеду в дом. Да, так и есть. – Потом он опустил руки и протянул мне винтовку. – Возьми.
Я взял оружие, а Генри забрал черную пластиковую коробку, посмотрел на Лонни, кивнул и зашагал к пассажирской двери. Я пошел к машине, но остановился.
– Лонни, ты рассматривал эту коробку?
– Да, – продолжал улыбаться он.
– Там есть надписи рядом с дырками от пуль. – Он кивнул и все так же улыбался. – Чей это почерк?
– Тебе он должен быть знаком.
– Лонни, у меня мало времени…
– Nedon Nes Stigo, Тот, Кто Снял Ногу.
Люциан.
– Раньше он стрелял тут с нами. Однажды мой отец поспорил с ним, что он не попадет в такую маленькую мишень, как коробка, на расстоянии в триста семьдесят метров, но он попал. Да, так и есть.
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.
– Спасибо, Лонни.
Я залез в машину, потянулся к ремню безопасности и жестом попросил Генри сделать то же самое. Он положил черную коробку у своих ног и держал винтовку в руках так же непринужденно, как и в вертолете Омара. К тому времени, как мы добрались до конца дороги штата, которая соединялась с главной трассой, мы набрали уже больше ста пятидесяти с включенными сиренами и мигалками. Но для того, чтобы добраться до другой стороны резервации, нам все равно нужно больше двадцати минут, и мои пальцы крепче сжали руль. Я сосредоточился на дороге,
