та губки.
— Ты испугалась его злости?
— Немножко, — кивнула она.
— Не надо, крошка. Он же не тебя ругал, — прижала я ее головку к груди и продолжила гладить по волосикам. — Ты знаешь, Таша, — продолжила я рассуждать и поняла, что это меня саму успокаивает, — мы должны с тобой радоваться, что у нас есть такой сильный защитник. Мы же с тобой живем на другой планете. Здесь свои законы и правила, о которых мы ничего не знаем. Кто знает, может то, что сделал тот красивый дядя, было неправильно. Поэтому дядя Зенон и рассердился. Понимаешь меня?
— Да. Дядя Зенон — хороший дядя. Он нас защищает, — качнула она понятливо головкой и вскинула на меня сонные глазки.
— Вот и молодец, солнышко. А теперь давай ляжем спать. Ты, наверное, устала.
Она кивнула и послушно потопала на кровать. Я завернула ее, как куколку, поцеловала в лобик и легла рядом. Она заснула почти сразу же, как закрыла глазки.
А я лежала рядом и уже более спокойно размышляла. А ведь и вправду, Зенон мог не понять жеста Амита и все растолковать по-своему, по-херонски. Тем более у него крышу рвет от «затянувшейся фазы брачных игр». И злость его была направлена не на меня. А что, если этот ловелас на самом деле опасен? Я же не знаю этого обаятельного парнишу. Только его сладкий шарм и медовую улыбку.
Нельзя отодвигать из виду мое незнание херонских обычаев. И защита Зенона в самом деле мне необходима. Я слишком слаба и беззащитна в этом мире. Не зря же он постоянно мне твердит, чтобы я пряталась за него. В его мотивах я не сомневалась. И этого было уже достаточно. Через время пришло даже сожаление о словах, кинутых ему в пылу страха о том, что я брошу его.
Тут кто-то постучался в дверь. Чтобы не будить Ташу, я тихонько встала с постели и выглянула. У входа стоял Зенон. Уже спокойный и сдержанный. Заложив руки за спину, он кивнул, чтобы я вышла. Я выскользнула и неслышно прикрыла дверь. Подняла на мужчину вопросительный взгляд. Он указал глазами в сторону своей комнаты напротив и пригласил жестом войти.
Когда он затворил за собой дверь, то повернулся ко мне всем телом и произнес:
— Прости, я напугал тебя.
Я лишь моргнула в ответ, заставляя себя услышать его слова и выкинуть из головы образ ревнивого вепря из головы. Короткое время мы просто стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза. Потом он дрогнул и спросил:
— Как Таша отреагировала на это?
Я понимала, что надо объясниться и выслушать. Поэтому спокойно ответила:
— Я все ей объяснила. И я понимаю, это все результат затянутой фазы брачных игр, — я даже не ожидала от себя таких слов.
Внутри после его извинений родилось облегчение. Зенон шагнул ближе и взял мою руку, глядя прямо в глаза. Виновато улыбнулся:
— Спасибо за понимание. Это много значит для меня.
— Что сказал твой отец? Он ведь видел эту ситуацию.
— Ничего.
— Разве? Ты же мог убить Амита.
— Мог.
— И?
— Мужчины-херонцы никогда не вмешиваются в дела других, когда решается вопрос об обладании женщиной. Это негласный закон.
— Как так? В смысле. Ничего не понимаю.
— Амит попытался вмешаться в наши брачные игры. Такое принято в нашем обществе. Но бывает редко, особенно в высших слоях. В этот период никто не вправе вмешиваться.
— Даже если могут поубивать друг друга?
— Это наша природа. Пойми, пожалуйста. Когда в голове мужчины запущенны химические процессы и начаты брачные игры, мы перестаем контролировать себя. Поэтому я готов был его убить.
— Это же ужасно! — вздрогнула я, расширив потрясенно глаза.
— Прости, — он протянул руку и запустил пальцы мне в волосы. — Я, правда, на грани. Но ты не волнуйся. Я никогда не посмею причинить тебе вреда. Ты слишком ценна для меня.
Я смотрела на него из-под лба. Да, Зенон может быть агрессивным. Я это уже видела. Но его поведение всегда было объяснимым и всегда обоснованным. И эта ситуация в холле. Ведь он мог подумать все что угодно, тем более, если у них не принято, чтобы мужчина целовал женщине руку.
Подумав еще немного и посмотрев в раскаивающиеся глаза, я пришла к выводу, что не стоит произошедшее принимать в серьез. Лучше отнести его в разряд недопонимания. Поэтому коротко кивнула в знак согласия.
— Это значит, что ты не сердишься?
Я снова кивнула. Он расплылся в улыбке и порывом прижал к гуди. Да так сильно, что мне стало трудно дышать. Я закряхтела.
— Ой, прости, — он отодвинулся. — Как Таша отреагировала, когда ты нашла ее сегодня?
— Плакала, что я ее бросила. А еще она сказала, что Авиталу бросила мама. Я, если честно, не совсем поняла. Как так?
Он хмыкнул и презрительно отвернул лицо в сторону окна. На улице уже вечерело.
— Это значит, что в нашей семье начались новые проблемы.
— Мне Амит сказал, — при упоминании имени кузена, Зенон кисло скривился, — что у херонцев есть развод, когда женщина уходит от мужчины. Это так?
Зенон снова коротко кивнул.
— Еще он сказал, что часто такое бывает из-за какой-то третьей фазы брачных игр, точнее ее отсутствия. Что это значит? Я должна знать об этом? Это меня касается?
Сначала Зенон окинул меня задумчивым взглядом. Потом, молча, отступил и подошел к креслу. Сел. Упер локти в расставленные колени и посмотрел снизу вверх, поскольку я продолжала стоять недалеко от входа, где он меня оставил. Потом произнес:
— У херонцев брачные игры делятся на три фазы. Первая — это начало, то есть заигрывания. В это время женщина начинает показывать мужчине, что она согласна на связь. При этом чаще всего она ведет себя вызывающе.
— Это как?
— Обычно она показывает мимикой и жестами, что он ей не безразличен. Не важно, как. Может ухватить его за хвост, потрогать за уши, обнять, погладить по голове, дать к себе прикоснуться. Может и прямо сказать.
