и повернулась к Ване. — Я, наверное, пойду, спасибо, что научил танцевать.
Парень улыбнулся.
— Тебе спасибо за возможность. С наступающим Новым годом, — пожелал он и Мирослава широко улыбнулась. Тесные дружеские отношения с мальчишками с самого детства стерли у нее границы дозволенного, а разница в менталитетах двух миров вообще была ей пока не до конца непонятна, но желание обнять парня побудило ее подойти ближе и почти броситься ему на шею.
Она была очень тактильной, ей было важно чувствовать людей, поэтому она не видела в этом ничего этакого. Ваня улыбнулся и приобнял яриловку в ответ, но уже не приподнимая ее от пола, как в тот раз, когда он вернулся и объявил, что выжил. Наверное, понял, что такое привлечет еще больше внимания.
— Третьяков, надо отойти, — раздался сбоку голос. Когда Мирослава выбралась из дружеских «медвежьих» объятий парня и поправила платье, то увидела Вершинина. Тот был похож на взъерошенного воробья, его пшеничного цвета волосы были взлохмачены, а галстук съехал в сторону.
— И зачем же? — спросил хорсовец, не двигаясь с места.
— Не при девочках, — мотнул тот в ответ головой.
— Не горю желанием, давай потом, такой хороший вечер. Иди танцуй, Вершинин.
Никита сжал челюсти так, что казалось, скрежет зубов перекроет громко играющую музыку. Астра стояла в сторонке, как-то подозрительно хитро улыбаясь.
— Что, еще не со всеми переобнимался? — спросил яриловец, чуть склонив голову в бок.
— Может и так, у меня много друзей.
— Или подруг? Что-то не видел тебя обнимающимся с парнями.
Ваня хохотнул, но постарался это скрыть, потирая переносицу. А Никита с каждой минутой зверел так сильно, что Мирослава, вставшая на месте, как столб, уж было подумала, не является ли оборотнем и Вершинин.
— Что происходит? — решила она вмешаться, встав посередине, дабы избежать назревающей, тут и к гадалке не надо ходить, драке. Яромир стоял чуть поодаль. Он был одет во все черное, будто только что пришел с похорон. Да и лицо у него было подобающее. Но несмотря на казавшуюся безучастность, парень точно был на чеку, чтобы не пропустить момент, когда завяжется потасовка.
— Морозыч, отойди подобру-поздорову, — не глядя на нее саму, отозвался Никита.
— Еще чего, — она сложила руки на груди. В своем платье она выглядела как та боярыня, которую гонцы великого князя хотели оттеснить с крыльца ее усадьбы, чтобы обыскать дом на предмет незаконно сохраненных рукописей старообрядцев. — Вот это фантазия, — усмехнулась про себя Мирослава и тут же обратилась в слух.
Рядом будто из-под земли выросла вездесущая София Мирская, а Иванна, болтавшая до этого с Виталиком, подошла с другой стороны. На фоне играла песня «Звенит январская вьюга» в современной поп-обработке, что абсолютно удивляло Мирославу. Потому что магический мир все еще был старомоден, но однако он был таким родным и уютным, что даже совсем не новые музыкальные композиции оседали в сердце.
— Вершинин, я уже все сказал, — по-прежнему стоял на своем Иван, обходя Мирославу, словно отгораживая ее. Мирская прыснула и надула губы, что вызвало у яриловки истерическое хихиканье. У нее зародилось подозрение, что Софию бесило не то, что парни, которые нравились хорсовке общались не только с ней единственной, а скорее тот факт, что именно она, Мирослава, периодически была объектом их внимания, хоть сама этого не желала.
— Вершинин, тебе же сказали русским языком, иди куда шел, — подала голос Астра, все также обмахиваясь своим пушистым веером. Никита бросил на нее взгляд исподлобья и провел языком по зубам верхней челюсти.
— Я сюда и шел, если ты не заметила, — ответил он холодно.
— Вань, может, просто уйдем? — спросила София у Третьякова.
Она была одета в длинное платье мятного цвета с вышивкой на прозрачных рукавах, выгодно оттенявшее ее рыже-красные волосы. Хорсовка была и правда от природы красива, но Мирослава уже не воспринимала ее красоту из-за личных неприязней, так вот бывает.
Иван отмахнулся, явно считая, чтобы последнее слово должно быть за ним.
— Парни, если ваши подруги обозлились на вас, то это сугубо ваши личные проблемы, на меня их сваливать не надо.
Никита сделал несколько резких шагов вперед, а София в тоже время подняла руку, чтобы взять Ваню за плечо и потянуть его в сторону. Но Ваня сделал шаг в сторону, а за ним ринулась и Мирослава. Вздернутая рука хорсовки угодила прямиком по щеке яриловки, так как ее лицо находилось как раз на уровне Ваниного плеча.
Она отшатнулась, не ожидая такого поворота событий, и пока Вершинин уже схватил за грудки Третьякова, Яромир, взявшийся, словно из ниоткуда, подхватил неустойчиво стоявшую подругу, отводя ее в сторону.
— Упс, — сказала она и погладила ладонью место удара. Что ж, ходить ей с еще одним синяком. Полоцкий, бегло осмотрев место ушиба, нахмурился, оценивая нанесенный ущерб, но тут же отошел к старому знакомому и другу, которые в один момент могли перейти черту.
— Прекратите! — сказал он совсем негромко, но так властно, что все тут же замерли.
София стояла перепуганная. Она и сама не ожидала, что ненароком нанесет удар, даже если он и попал в неприятельницу. Выйдя вперед из толпы, Полоцкий осмотрел компанию собравшихся, чуть недовольно закатив глаза и поджав губы.
— Разошлись, — спокойно, но холодно сказал Яромир, и Никита с Иваном неохотно отошли друг от друга. — Ты, — кивнул он на Третьякова, глядя на него исподлобья. — Не позорься. Ты знаешь, о чем я говорю.
В ответ Иван коротко кивнул, но при этом так сжал челюсти, что казалось, от напряжения белки его зрачков, да и сам золотисто-коричневая радужка покраснели.
— Ты, — повернулся яриловец к Вершинину, стоявшему как-то сгорблено и сжимающего кулаки. — Девочки имеют право танцевать с любыми партнерами, ни те, ни другие не нарушают какого-то закона.
— Но…
— Если поставил точку, то имей мужество ее не превращать в запятую, — как-то совсем по-взрослому сказаны были слова из уст подростка. — Либо не устраивай сцен.
На этом он бросил еще один короткий взгляд на стоявшую в стороне Мирославу, которая уже и забыла о полыхающей щеке и во все глаза глядела на друга. Да, именно на друга. Мозг еще не был готов принимать тот факт, что эта самая точка, которую поставил Яромир в их дружбе, поставлена окончательно.
Парень развернулся и пошел в сторону выхода из Императорского зала, в котором по-прежнему играла музыка, разливался березовый сок по стаканам и стирались каблуки в танцах. Казалось, никто и не заметил маленького происшествия.
А может, происшествием это и было лишь для маленькой компании школьников, но для всего остального мира это было совсем незначимым
