Делегатам съезда было сообщено, что президиум съезда принял единогласное решение не публиковать пока этого документа ввиду характера тех указаний, которые дал сам Владимир Ильич. Помню, что письмо Ленина произвело на меня поистине потрясающее впечатление. С каким огромным волнением оно было написано! Как резко и непримиримо поставил Ленин вопрос о борьбе с великодержавным шовинизмом!
На заседаниях съезда и особенно в секции по национальному вопросу, в работе которой я участвовал, большие споры возникли вокруг палаты национальностей ЦИК Союза. Особое предложение внесла украинская делегация. В защиту этого предложения горячо и аргументированно выступал Фрунзе. Основным в докладе Фрунзе считал обоснование идеи создания двухпалатной системы в ЦИК Союза ССР.
На заседании секции украинский делегат Скрыпник неожиданно внес предложение о переименовании нашей партии в связи с образованием СССР. Делегаты съезда не были к этому подготовлены. Орджоникидзе даже взорвался и возбужденно с места крикнул: «Пока из этого Союза не вышло крепкого организма, нам нечего торопиться. Менять название нет никакой надобности!» Видя, что обсуждение этого вопроса в данный момент вызовет ненужную перепалку, я внес предложение отложить его решение до XIII съезда партии. Это предложение было принято.
Особое внимание съезд уделил вопросу о налоговой политике в деревне. Продналог, введенный по инициативе Ленина, сыграл свою положительную роль и продолжал оставаться в основе нашей политики по отношению к крестьянству. Но с развитием экономики и первыми успехами в сельском хозяйстве выявилось много нерациональных сторон этого налога как для крестьянства, так и для государства в целом.
Но помимо продовольственного налога жизнь породила к тому времени много других местных налогов – гужевых, дорожных, областных, уездных, волостных и т. п., вызывавших справедливое недовольство крестьян. Поэтому ЦК внес на съезд предложение ликвидировать эту множественность налогов и ввести единый сельскохозяйственный налог, взимаемый как натурой, так и деньгами.
Хорошо запомнилось, как глубоко Калинин проанализировал наш государственный бюджет на 1923 г., приведя интересные сравнения с бюджетом царской России за 1913 г. Из этого выступления я впервые, например, узнал, что царский двор обходился народу в 16 млн рублей в год. «Нет у нас теперь расходов на церковь и духовенство, – заметил Михаил Иванович, – составлявших до революции 46 млн рублей золотом. Расходы высших государственных учреждений составляли тогда 8815 тыс. рублей. Соответствующие органы у нас, включая Госплан, расходуют 7754 тыс. рублей».
Все это было очень интересно и заставляло нас еще серьезнее задуматься над вопросами дальнейшего сокращения расходов в бюджете.
Для подготовки проекта резолюции по докладу о промышленности съезд создал комиссию из 25 человек, в числе которых был и я. Мы внесли с Чубарем, также входившим в эту комиссию, в проект резолюции дополнение о всемерном сокращении штатов торгового аппарата, его лишних представительств и т. п.
В связи с тем что Троцкий предлагал не финансировать убыточно работающие предприятия, мы с Чубарем внесли в проект еще одну поправку: «Съезд, однако, обращает внимание ЦК на необходимость предусмотреть при этом в полной мере интересы тяжелой индустрии (минерального топлива и металлургии), дабы достигнутые в этих отраслях первые успехи, связанные с улучшенным их финансированием за последние месяцы, были во что бы то ни стало сохранены».
В защиту нашей поправки выступил Председатель ВСНХ Богданов. Против нее вновь энергично возражал Троцкий. При голосовании поправка была отклонена.
Еще об одном моем предложении на комиссии – указать в резолюции, что «хозяйственники распределяются под руководством партии», – Троцкий вообще умолчал, хотя это предложение вызвало на комиссии большие споры.
Съезд работал напряженно, с утра до позднего вечера. Шло всестороннее обсуждение вопросов на пленарных заседаниях, в секциях и комиссиях. Киров, работавший тогда в Баку, и я, бывшие до этого кандидатами в члены ЦК, на XII съезде были впервые избраны членами ЦК партии.
После съезда нам надо было на ходу с учетом директив съезда вносить соответствующие поправки, прежде всего в проведение очередной продкампании.
После всестороннего обсуждения этого вопроса на Югвостбюро была создана специальная краевая «продтройка» (Микоян, Эйсмонт, Пономаренко), которая тут же приступила к разработке плана продовольственной кампании. Мы хотели организовать сбор единого сельскохозяйственного налога без излишней напряженности и нервозности, в более спокойных темпах, без нажима и администрирования.
Предоставив в этом отношении значительно больше самостоятельности и инициативы местным организациям, мы в то же время обязали их принять все меры для ограждения интересов налогоплательщиков, избегать перегибов при обложении налогами и их взимании, лучше организовать технику их сборов, не допускать простаивания крестьян часами у ссыпных пунктов, как это нередко наблюдалось раньше.
К осени 1923 г. в экономике страны неожиданно возникли серьезные затруднения с дальнейшим сбытом промышленных товаров. Производство их для рынка настолько возросло, что не только покрыло платежеспособный спрос населения города и деревни, но и привело к образованию больших сверхнормативных запасов этих товаров на складах государственных, кооперативных и торговых организаций.
В этих трудностях сказались тогда недостатки и планирования, и руководства государственной промышленностью, а также плохая организованность кооперации и слабость нашего торгового аппарата.
Промышленные и торговые организации, не желая расставаться с большими прибылями и быстрым ростом накоплений, не снижали установившиеся на рынке высокие цены на промтовары, хотя обстановка в стране настоятельно этого требовала и объективные возможности к тому были. В то же время на рынок продолжало поступать все больше и больше сельскохозяйственных продуктов, реализуемых там крестьянами по стихийно понижающимся ценам.
Образовался разрыв между высокими ценами на промышленные товары и низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию (так называемые «ножницы» цен), достигший осенью 1923 г. огромных размеров. Например, в 1913 г. крестьянин за пуд ржи имел возможность купить в среднем 5,7 аршина ситца, за пуд пшеницы – 8 аршин, а в 1923 г. он мог купить соответственно уже только 1,5 и 2,1 аршина ситца. И так почти по всей номенклатуре товаров. Это привело к тому, что крестьянство потеряло возможность покупать на рынке жизненно необходимые ему промтовары по доступным ценам. Тем самым нарушались условия нормальной хозяйственной смычки между городом и деревней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
