Отвернувшись от жены, Такеши посмотрел на Яшамару мгновенно изменившимся взглядом, едва приметно кивнул и дернул наконечник из раны. Выплеснувшаяся в то же мгновение кровь залила ему руки почти по локоть; Наоми пронзительно закричала и задергалась, отчего ему пришлось лечь на нее и грубо прижать к татами, чтобы позволить Яшамару стянуть ее плечо тугой повязкой.
Беспомощная под тяжестью его тела, Наоми отвернула лицо и тихо заплакала.
— Теперь этот, — сказал Такеши, когда Яшамару завязал последний узел. Их руки, одежда и все вокруг было залито кровью, хлынувшей из открытой раны.
Второй наконечник дался им легче: стрела не затронула артерию, и потому было меньше крови. Когда они закончили, Такеши поднял голову и огляделся, с некоторым удивлением понимая, что все это время в комнате присутствовало много людей, среди которых был и Дайго-сан.
— Дайте плащ.
Сразу три самурая протянули ему свои плащи, и, взяв один, он укрыл дрожащую, впавшую с беспамятство Наоми. Накрыв ладонью рукоять катаны, Такеши встал и нашел взглядом Дайго-сана.
— Твою жену нужно отнести в спальню, — буднично сказал Асакура, словно не он часом ранее отказал ему в союзе.
— С каких пор я желанный гость в вашем доме? — спросил Такеши, вытирая кровь с руки и культи. — Мы уходим.
Он знал, что путь до лагеря теперь дастся им непросто, но был уверен, что Наоми его вынесет. Хотя она потеряла много крови, полученные раны были не опасны. Если стрелы и задели ее легкие, то лишь по краю. Его жене будет больно, но она не умрет. А Такеши не мог оставаться в поместье человека, заключившего союз с его врагом.
— Где Нанаши? — он посмотрел на своих людей. — Я заберу его с собой.
Такеши оглянулся на Яшамару и, прочитав на его лице несогласие, хмыкнул. Он был уверен, что никто сейчас не посмеет возразить ему вслух.
— Тебе нет нужды уезжать. Я не заключал союза с Тайра, — после слов Дайго-сана в комнате стало очень-очень тихо.
— Все вон, — он посмотрел на слуг, которые, подхватив испачканные тряпки и пустые миски, заспешили к дверям. Теперь их окружали лишь самураи.
— Час назад вы утверждали обратное, — скрестив руки на груди, Такеши окинул Асакура тяжелым взглядом. Ему не нравились игры, которые затеял вести с ними старик.
При других обстоятельствах его уже не было бы в поместье — он никому не собирался позволять держать его на коротком поводке, будто собачонку. Но теперь все было сложнее. Он не мог развернуться и уйти, поскольку шла война, и без союза с Асакура им придется тяжело, а в лагере его ждали люди, за жизни которых он теперь отвечал. А позади него лежала раненая Наоми, собой закрывшая его от стрел.
— Обсудим это вдвоем, — сварливо отозвался Дайго-сан и дернул плечами. Он зашагал прочь из комнаты, уверенный, что Такеши последует за ним.
— Присмотри за ней, — поймав взгляд Яшамару, Минамото кивком головы указал на Наоми.
— Господин, позвольте мне пойти с вами.
— В этом нет нужды.
Комната, в которой дожидался его Асакура, очевидно предназначалась для традиционного женского рукоделия кинусайга: он увидел деревянные дощечки с прорезанными углублениями, которые все вместе складывались в рисунки, изображавшие повседневный быт. Рядом с бумажными эскизами лежали старые кимоно: скоро мастерицы разрежут их на множество маленьких лоскутков, которыми затем заполнят вырезанные на дощечках углубления с тем, чтобы получить законченную картину из шелка.
Мужчины обычно не заходили в женские комнаты без крайней надобности, но, видно, уж таков был тот день.
Когда Такеши вошел, Дайго-сан стоял к нему спиной, уперев руки в бока, и смотрел на улицу, где все еще падал снег.
— Нанаши хотел тебя убить, — услышав его шаги, заговорил старик, так и не повернув головы.
Минамото тихо хмыкнул и скривился. Если Асакура позвал его только за тем, чтобы обсудить очевиднейшие вещи…
— Я в своем праве забрать его, — от одной лишь мысли о Тайра Такеши начинал скрипеть зубами и сжимать кулаки обеих рук — настоящей и фантомной.
— Я сказал им утром, что заключу союз с тобой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот как, — Минамото подошел к Асакура и встал рядом, скрестив руки на груди. Он заметил, что старик тщательно избегал встречаться с ним взглядом, но не верил, что его нежелание вызвано стыдом. — Смогли понять, кто не станет следовать данной клятве?
План старика вдруг оказался столь прост и безыскусен.
— Если бы он меня убил, поддержали бы Фудзивара и Татибана?
— Только Татибана. Я не помогаю отступникам.
Такеши заскрипел зубами. Он устал от старика, от придуманных им душных интриг, от пребывания в его поместье. Как с этим справлялся его отец?
Сам же он с трудом выносил долгие обсуждения и переговоры, предпочитая любому общению удар катаны. Будучи раздраженным до крайности, Минамото не позволил отразиться на лице обуревавшим его эмоциям. Им был нужен союз с Асакура и придется проглотить все, что заготовил для них старик. Не в его положении отворачиваться от руки, что может быть протянута.
Но Такеши никогда не забудет ни обмана Дайго-сана, ни ранений своей жены, которые могли стать его смертельными ранениями, потому что бронебойная стрела, угодившая Наоми в плечо, была нацелена ему в сердце.
Лучше об этом не думать. Иначе он сорвется и все разрушит. Стоило только вспомнить бледное лицо жены, ее закушенные губы, тихие всхлипы и стоны, ее кровь, залившую все вокруг.
Такеши прикрыл глаза. Он не должен поддаваться чувствам, только не сейчас. Но он убил бы старика и за меньшее, за локон волос, упавший с головы Наоми. За две стрелы, что пронзили ее насквозь, он бы не задумываясь спалил все поместье Асакура дотла.
Он тихо, неслышно выдохнул. Позже. Он отомстит старику за его игру позже.
— Нобу Тайра свободно покинет мое поместье, и никто его не тронет, — властно и уверенно заговорил Дайго-сан.
— Давно ли у нас сын перестал отвечать за отца, а отец — за сына? — с иронией поинтересовался Минамото, выдержав перед ответом короткую паузу, которая понадобилась ему на то, чтобы унять всколыхнувшуюся на сердце ярость. — Они клятвопреступники. Оба.
— Лишь один из них, — непреклонно возразил Асакура.
Получасовой разговор с Дайго-саном отнял у Такеши больше сил, чем любое из сражений, в которых ему доводилось участвовать. Они скрепили помолвку внука Асакура и дочери Минамото, подписав соглашение о союзе, и Такеши направил самурая вслед за Масато-саном, чтобы передать вести о случившемся в лагерь.
Теперь они заручились поддержкой Асакура, но это отчего-то не принесло ему облегчения, которого он ждал. Мог ли он быть уверен в словах и делах Дайго-сана после той игры, которую старик затеял с ним и Тайра? Мог ли ему доверять?
Конечно, нет. Нужно быть последним глупцом на свете, чтобы поверить Асакура после того, как он дважды обманул его за одно единственное утро.
Вместо союзника Такеши получил человека, к которому ему не стоит ни при каких обстоятельствах поворачиваться спиной.
«Гнилую кровь императорской семьи не изжить и спустя десять поколений», — кривился Такеши, пока шел по коридорам поместья. Несмотря на заключенный союз, он не собирался оставаться у Асакура дольше, чем требовалось оседлать лошадей. Но перед тем, как уехать, он хотел увидеть Наоми.
Ее разместили в спальне, которую они занимали ранее. У дверей его поклонами встретили два самурая, и Такеши еще раз повторил им, что они не должны пускать к его жене никого — ни слуг, ни лекарей, ни членов клана Асакура. Только если ей станет хуже, или она попросит сама.
Ему показалось, что Наоми спала: ее лицо было повернуто к окну, а грудь мерно поднималась в такт дыханию. Но, услышав его шаги, она открыла глаза и посмотрела на него.
Такеши подошел к футону и опустился на татами рядом с ним. Он потянул за угол простынь, удостоверяясь, что на повязках больше не было крови, и коротко кивнул сам себе.
— Ты уезжаешь, — сказала Наоми тихо, присмотревшись к нему. На ее бледном лице выделялись лишь глаза, взгляд которых показался Такеши лихорадочным.
