— Пока что влип вот он! — рявкнула я в совершенно растерянных и расстроенных чувствах. — И вообще, ты почему до сих пор на ней лежишь?!
— Мягко, вот и лежу, — огрызнулся парень, но поднялся.
— А девушку назад поставить? — вкрадчиво поинтересовалась Марина.
— Сначала я хочу твердо знать, что буду поднимать именно девушку, — набычившись, заявил Саня. — Ну в смысле, что ты — это действительно ты, а не неизвестно кто.
— Сань, как тебе не стыдно?!
— Правильный подход, — одобрила гадалка, сама легко вскакивая на ноги. — Но за меня можете не опасаться, я же медиум…
— А чего ж ты тогда Ленке угрожала? — проворчал напарник, по-прежнему не сводя с Марины недоверчивого взгляда.
— Угрожала, и охотно повторю: убью заразу! — Девушка повернулась к мне: — Ты же шторы задергивала — неужели не видела, что форточка открыта?
— Видела… но подумала, что так и надо, — смутилась я.
— Чтобы тяга для свечек была? — иронично поинтересовалась Марина. — Или духи предков без помех залетали? А ну, живо наводите порядок, обормоты!
Саня попытался поднять стол и удивленно присвистнул:
— Ни фига себе… как же это я его?
— Сила есть — ума не надо, — проворчала я, но сжалилась и вместе с ним налегла на мореный дуб. А потом уже напарнику пришлось придвигать стул к окну и вешать штору (к счастью, просто вылетевшую из зажимов на карнизе) — я не дотягивалась.
Когда мы вернулись на кухню, Маринка сидела за столом, увлеченно листая какую-то книгу. Рядом стояла неровная стопка из еще десятка.
— Ну что? — затаив дыхание, поинтересовалась я.
Гадалка величественно помахала мне в сторону плиты.
— Ну Мари-и-ин! — заныла я, покорно берясь за кастрюльку. — Хоть намекни, а то я же с любопытства помру!
— А я помру от жажды, если ты заслушаешься и кофе убежит на конфорку. — Девушка непреклонно перелистнула страницу. — Вари-вари, не отвлекайся.
Ох, а ведь раньше я считала это занятие отличной релаксацией! А сейчас ко мне в голову даже закралась кощунственная мысль, что растворимый кофе тоже имеет право на существование…
— Ладно, вот тебе заключение специалиста, — смилостивилась гадалка, получив свою кружку. — Можешь даже напечатать, заверить, провести через бухгалтерию и подшить к делу. Да, и сядь на всякий случай. Судя по всему, мы имеем дело с классическим случаем одержимости: изменение поведения, неадекватность, сверхспособности…
— Но… — опешила я, — Марин, это невозможно! Я всех минских двоедушников наперечет знаю, а они меня. Он при виде инспектора должен был честь отдать, а не из пистолета палить! И конвенцией запрещено использование людей с нанесением ущерба их здоровью — а ты бы видела, в какую развалину Вадим превратился буквально за три дня…
— Женевской конвенцией тоже много чего запрещено, — проворчал Саня.
— Лен, я же говорю — классическим, — подчеркнула консультант. — А не тем, к которым ты привыкла. Это одержимость бесом, а не двоедушие.
— Замечательно, — с видом закипающего чайника процедил сквозь зубы напарник. — А теперь, пожалуйста, милые девушки — ну или кто-нибудь, — разъясните тупому мне, о чем вы спорите?
— Давай потом, а? — отмахнулась я. — Марин, но это же ЧП регионального масштаба! Надо срочно звонить в Госнежконтроль, ставить их в известность…
— А давай сейчас! — с непонятной агрессией настаивал парень. Нашел время! У меня и так голова кругом…
— Сань, отстань, не до тебя!
В следующий миг Саня с маху грохнул по столу кулаком с зажатым в нем ножом, заставив меня подскочить на стуле.
— Мне еще чего сделать, чтобы всем резко стало до меня? — яростно прошипел он. — Блин, Ленка, я тут вообще кто, твой напарник или ножка от табуретки?!
Я ошеломленно уставилась на него. Ножка?! Ну уж нет, в голове роем завертелись куда менее лестные эпитеты!
— Боже, — откинувшись на спинку стула, блаженно пробормотала Марина, — как хорошо, что я все-таки заставила ее вначале сварить кофе…
Атмосфера резко разрядилась, словно вырвавшаяся из тучи молния вильнула к громоотводу и ушла по нему в землю.
— Мне, знаешь ли, — уже нормальным, даже немного смущенным тоном добавил напарник, — тоже немного хочется понимать, что за чертовщина происходит.
— Иногда — при определенных обстоятельствах — нежить способна вселяться в людей, — сдержанно пояснила я. — Чаще ради забавы, на несколько секунд, подбивая человека на опрометчивые поступки: пакет с водой с двенадцатого этажа сбросить или скамейку с надписью «Окрашено!» потрогать. Такие случаи мы даже не отслеживаем: поди разбери, где там нежпакостник, а где обычная дурость…
— Или с «мухой» по пьяной лавочке поиграть, — поддакнул Саня. — Такой идиотизм даже нежити не по плечу.
— Бывает и более длительный контакт, когда душа покойного не желает ни отлетать, ни становиться призраком, а пытается захватить чужое тело. Порой ей удается договориться с «законным владельцем» полюбовно, и тогда мы имеем двоедушника, которого вполне устраивает дружеский голос в голове — всегда есть с кем побеседовать и посоветоваться…
— Угу. А потом внутренний голос говорит: «Блин, как же я ошибся». Я-то думал, что это шизофренией называется…
— Сань, если ты такой умный, может, сам себе все расскажешь?! — Мне тоже захотелось стукнуть кулаком, причем не по столу.
— Молчу-молчу, — поднял ладони парень.
— А порой договориться не удается, и тогда инспектору Госнежохраны приходится выступать в роли средневекового знахаря, долго и нудно упрашивая захватчика отправиться восвояси. Маринка, кстати, может сознательно впустить в себя дух умершего, чтобы он пообщался через нее с родными — но она четко разграничивает свое и чужое, выкидывая его при первых же признаках угрозы.
— Беса я бы тем более сразу распознала, — авторитетно подтвердила девушка. — Поэтому он меня за километр обходить будет!
— А дух и бес — это что, две большие разницы? — удивленно спросил Саня.
— Еще бы! Ведь любая нежить когда-то была житью, человеком. Пусть очень давно и сама этого порой не помнит, но у нас осталось что-то общее, и мы вполне можем поладить. А бес — существо совсем иной, враждебной людям природы, только и думающий, как бы причинить нам какую-нибудь пакость. Более того — ему по силам навредить даже нежити, поэтому она его боится и ненавидит. Теперь доволен?!
— Доволен, — мрачно кивнул Саня. — То есть нас угораздило связаться не с обычной чертовщиной, а с отборной, гвардейской. Ладно… тогда следующий вопрос: в каком сортире эту тварь можно замочить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
