От Артуро никакой помощи не требовали, и от безделья он почувствовал себя еще более неуютно. Если что-то и сдерживало толпу за стенами особняка, то не револьвер, уже показавший на крыльце свой голос, а ведьмачья репутация хозяйки.
— Они и в самом деле могут поджечь дом? — спросил Артуро.
— Эти-то? — Шальная по-прежнему говорила с ним, не оборачиваясь. — Они и не то могут.
— У вас есть телефон? Надо позвонить в полицию!
— Здешние ухари не только провода срезали и пропили, но и телефонные столбы выкопали, — усмехнулась Шальная. — И тоже пропили.
— Как же нам быть? — потерянно спросил де ла Коста, осознавая, что ночные испытания далеко не закончились.
— Сейчас подлатаю твою девчурку да в яму вас спущу. Там ее голубчики примут и к себе в катакомбы унесут. Замолвлю слово, что ты за нее вступился, глядишь, и тебя куда-нибудь выведут.
От одной мысли о том, что придется лезть в морлочью яму, Артуро покрылся гусиной кожей. Слухи о каннибализме подземных вдруг перестали казаться выдумкой.
— А вы?
— А что я? Открою дверь, пусть дом обыскивают. А найдут яму — посмотрим, рискнут ли нос туда сунуть. Голубчики на поверхности безобидные, а у себя внизу — они дома. На правах хозяев могут и оттяпать нос-то… вместе с головой.
Она вдруг замерла. Артуро буквально физически ощутил ее напряжение.
А потом Шальная уверенно сунула пальцы в рану, безжалостно расширяя ее, помогая себе обломком портняжного ножа, заточенным на манер бритвы. Морлочка снова застонала, но безумная модистка, казалось, не слышала ее. Нащупав что-то внутри девушки, она ухватила это цепкими сильными пальцами, потянула на себя и повернулась к Артуро, держа находку на вытянутой ладони.
Тяжелые капли крови с мерным стуком падали на пол, разбивались темными брызгами. Де ла Коста не сразу понял, что за окровавленный комок Шальная держит на ладони. Только когда та обтерла находку о собственное платье, сообразил — бубенчик.
Маленький бубенчик, отливающий зеленой бронзой. Бубенчик, только что извлеченный из живого человека.
Артуро смотрел на бубенчик с ужасом, не в силах представить, кому и зачем понадобилось вживлять это в тело морлочки, а Шальная — совсем-совсем иначе.
Ни он, ни она ничего не говорили, неотрывно глядя на загадочную находку, но Артуро начал смутно понимать, что окровавленная металлическая погремушка каким-то образом связывает его Джульетту с безумной ведьмой, внушающей суеверный страх всей Горелой Слободе.
Ему даже показалось, что бесчисленные ряды колокольчиков и бубенцов услышали его мысли и тихо зазвенели в такт…
Шальная опомнилась и вновь вернулась к морлочке. Действуя на удивление ловко и умело, она свернула из ткани тампон, промокнула кровь, несколькими стежками стянула края раны и при помощи третьей белошвейки принялась перевязывать Джульетту. В глазах ее при этом разгорался странный, какой-то лихорадочный блеск.
Закончив, она властным жестом уперла окровавленные руки в бедра и заговорила с молодым аристократом, окончательно завороженным происходящим.
«Сделка, — сказала она. — Я предлагаю тебе сделку, чистенький. Я не спущу тебя и ее к пещерникам. Есть и другой выход отсюда. Надежный и безопасный выход. Тайный лаз, уходящий прямо к Стаббовым пристаням. А там есть маленький опорный пункт Досмотровой службы. Тебя выведут, чистенький, в целости и сохранности, но мне нужно твое слово.
Клятва.
Обет, который ты не нарушишь.
Эта девочка должна выжить.
Ты вынесешь ее на своих руках и заберешь отсюда. Ты достаточно богат, чтобы дать ей человеческую жизнь. Если не здесь — то в Европе, Америке, хоть в самой Бирме, но — человеческую!
И ты станешь ее билетом в эту жизнь.
Баш на баш! Судьба связала вас крепче любых наручников.
Божий промысел…
Билет на пароход по имени «жизнь»…
Девочка не должна вернуться к пещерникам, — торопливо говорила Шальная. — Есть талантливые доктора, есть хирурги, умеющие шить ткани, есть Вивисектор. Ей можно подправить лицо, и она станет неотличима от тех, кто живет сверху. Внутренние органы еще не переродились, она сможет дышать без маски, есть и пить. Поначалу потребуется особый рацион, но со временем все придет в норму. А если и нет, все равно… пусть ее жизнь будет хотя бы похожей на человеческую.
И не вздумай обмануть меня! Потому что я буду наблюдать за вами издалека. Я — ведьма Горелой Слободы. Я прослежу, чтобы сделка была выполнена тобой честно от первой буквы и до последней, а иначе даже ад и все его черти не смогут удержать Шальную Лидию Ван-дер-Ваальс от того, чтобы прийти и спросить с тебя. Жизнь на жизнь, чистенький! По рукам?»
Артуро выслушал эту речь с широко раскрытыми глазами, не смея не то что перебить ведьму — даже моргнуть. Страсть и предельная откровенность, какими дышало каждое слово, слетавшее с губ Шальной, загипнотизировали его. Он как зачарованный протянул ей свою ободранную ладонь. Его кровь смешалась, слиплась сукровицей с кровью морлочки на мягких пальцах Лидии Ван-дер-Ваальс.
«Солнечный свет, книги, люди, путешествия, — бормотала хозяйка, неотрывно глядя Артуро в глаза. — У нее должен быть кусок человеческого счастья, и ты, голубчик, купишь ей этот кусок! Хоть раз сделаешь что-то для других, аристо. Хоть раз…»
— Наперсток! — крикнула она, помогая ему взять на руки потерявшую сознание Джульетту. — Готовь лаз! Гости уходят.
Позже, спускаясь по утопающим в темноте ступеням с морлочкой в объятиях, Артуро бросил последний взгляд на хозяйку дома. Та стояла над ним с непроницаемым выражением лица. Только глаза ее буквально сияли, утратив стеклянное безумие, смутившее его поначалу. Казалось, Шальная обрела нечто, украденное у нее судьбой много-много лет назад.
Прежде чем опустить глаза, последний из рода де ла Коста неожиданно кивнул — с решимостью, удивившей его самого.
Он выполнит условия сделки. До последнего слова.
Сквозь звон бьющегося стекла пробились новые звуки — треск и гул ветра. Жадно урча, языки пламени с разных сторон облизнули громаду дома. Огонь вгрызался в рассохшиеся бревна, заглушая своим ревом даже вопли толпы, не говоря уже о тихих шагах Лидии Ван-дер-Ваальс.
Когда Артуро ушел невообразимо далеко, в бесконечной трубе тоннеля словно что-то толкнуло его в спину, и в затхлом воздухе зазвенели-зарыдали бронзовые колокольчики и жестяные бубенцы…
…промозглым серым утром, когда туман уже начал редеть, но еще не успел расползтись по щелям и канавам, по Предельной улице, поднимающейся от Старого порта к Монте-Боке, прокатил видавший виды мобиль. Его несмазанные рессоры натужно скрипели на поворотах, а облезлые колеса словно бы косолапили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
