— Что тут понимать? Я умер — вот меня тут и похоронили. Это мой кенотаф, ложная гробница. Их строят, если тело не найдено. Я сам о ней узнал совсем недавно. Ее построили несколько веков назад, когда все решили, что я уже не вернусь.
— Жуть какая, — промолвил Ганелон. — А что там внутри?
— Ничего, хотя они не забыли оставить нишу и гроб на случай, если мои останки все=таки выплывут. Так надежнее.
Ганелон сделал себе бутерброд.
— Кто же до этого додумался? — спросил он.
— Рэндом считает, что Бранд или Эрик, но точно никто не помнит. Но тогда все решили, что мысль хорошая.
Ганелон хмыкнул, зловещая улыбка была абсолютно к месту на его покрытом морщинами и шрамами лице, окаймленном рыжей бородой.
— И что же с ней теперь будет?
Я пожал плечами.
— Кое-кто считает, что зданию нечего пропадать зря и не прочь уложить меня на мое законное место. А пока что здесь очень приятно выпить и закусить. Я еще не засвидетельствовал ей мое глубокое почтение.
Я сложил два бутерброда и проглотил их. В первый раз со дня моего возвращения я мог полностью расслабиться. В первый и, возможно, в последний, и кто его знает, на какой срок. Но за последнюю неделю у меня не было случая обстоятельно потолковать с Ганелоном, а он был одним из немногих, кому я доверял. Мне хотелось рассказать ему все — это было необходимо. Мне нужно было поговорить с человеком, который мог взглянуть на все со стороны. Что я и сделал.
Луна прошла большой путь по небу и в моей гробнице прибавилось осколков.
— Ну, и как восприняли это остальные? — спросил Ганелон.
— Как и следовало ожидать. Не сомневаюсь, что Джулиан не поверил ни одному моему слову, хотя утверждает, что верит. Он знает, как я к нему отношусь, но бросить мне вызов не в силах. Бенедикт, кажется, тоже не поверил, но его куда труднее понять. Он выжидает. Надеюсь, что за неимением доказательств обратного он примет мои слова на веру. Что касается Жерара, боюсь, что для него это была последняя капля. По-моему, он потерял ко мне всякое доверие. Но все же завтра утром он вернется в Эмбер и будет сопровождать меня в рощу, чтобы забрать тело Каина. Если бы не он?.. Конечно, это не развлекательная прогулка, но я рад, что со мной будет кто-то из членов семьи. Дейдра — та просто в восторге. Наверняка, тоже не верит, но и бог с ней. Она всегда на моей стороне, а Каина она терпеть не могла. Она довольна, что я укрепляю свои позиции. Не знаю, поверила ли мне Льювилла. Сдается мне, ей вообще наплевать, что мы там творим друг с другом. Что касается Флоры, то ее все это, по-моему, забавляет. Но она всегда держалась особняком, на все поглядывала свысока. Никак не поймешь, что у нее на уме.
— Ты им рассказал о Бранде?
— Пока нет. Сообщил о Каине и передал, что жду их всех в Эмбере завтра к вечеру. Тогда и поговорим о нем. Хочу проверить одну идейку.
— Ты разговаривал со всеми через Карты?
— Да.
— Хотел бы тебя кое о чем спросить. Помнишь, теневой мир, куда мы ездили за оружием? Там у них были телефоны…
— Ну и что?
— Пока мы там были, я кое-что узнал о методах подслушивания разговоров. Как ты считаешь, можно ли подслушать Карты?
Я чуть было не расхохотался, но тут же до меня дошло, чем пахнет дело, и мне стало не до смеха.
— Понятия не имею, — наконец, ответил я. — Дело Дворкина по-прежнему загадка. Никогда об этом не задумывался и сам не пробовал. Но все может быть…
— А сколько всего существует Колод? Ты не знаешь?
— Так, по паре на каждого члена семьи и в библиотеке было с дюжину запасных. Не знаю, есть ли еще другие.
— Если кто-то подслушивает, то он наверняка немало узнал.
— Да. Отцова Колода, Колода Бранда, моя первая Колода, та, которую потерял Рэндом… Черт! Где они сейчас — никто не знает! Ума не приложу, что делать. Наверное, придется провести инвентаризацию и слегка поэкспериментировать. Спасибо за идею!
Он кивнул и какое-то время мы молча потягивали вино. Потом он снова спросил:
— Что ты собираешься делать, Корвин?
— Ты о чем?
— Обо всем. С кем мы будем драться сначала, с кем потом?
— Как только в Эмбере станет спокойнее, я собираюсь проследить, где начинается Черная Дорога. Но сейчас это не столь важно. Я хочу скорее вернуть Бранда, если он жив. Если нет, то мне надо знать, что с ним случилось.
— Дадут ли тебе время враги? Может быть, как раз в этот момент они готовят новое нападение?
— Вероятно, ты прав. Я тоже думал об этом. По-моему, время у нас есть. Мы их разбили и совсем недавно. Им необходимо снова собраться с силами, сколотить новую армию, оценить ситуацию с учетом нашего нового оружия. Я собираюсь построить вдоль дороги заставы, которые будут вовремя предупреждать нас о каждом их передвижении. Бенедикт согласен заняться этим.
— Хотел бы я знать, сколько у нас времени.
Я налил ему еще один стаканчик — другого ответа у меня пока не было…
— В Авалоне таких сложностей никогда не было. Я имею в виду наш Авалон.
— Это точно, — согласился я. — Золотые денечки были. По крайней мере, теперь кажется, что тогда было проще.
Ганелон кивнул. Я предложил ему сигарету, но он отказался и раскурил свою трубку. При свете пламени Ганелон внимательно рассмотрел Камень Правосудия, все еще висевший на моей шее.
— Так ты говоришь, эта штука может управлять погодой? — обратился он ко мне.
— Может.
— Откуда ты знаешь?
— Пробовал, получалось.
— И что ты сотворил?
— Грозу сегодня вечером. Моя работа.
— Хотел бы я знать…
— Ну-ну…
— Да так, просто думаю, что бы я сделал, если бы обладал такой властью. Как бы я ею распорядился.
— Первое, что мне пришло в голову — поразить эту дрянь молнией, — произнес я, похлопав по стене гробницы. — Трахнуть по ней несколько раз, чтобы от нее один щебень остался. А то, возможно, кто-нибудь сомневается в моих чувствах и моей власти!
— Ну и что же тебя остановило?
— Подумал немного и решил, черт возьми, что она еще может пригодиться, и очень скоро! А так оно и будет, если у меня не хватит сообразительности, твердости и просто везения. В этом случае мне не хотелось бы, чтобы мои косточки лежали здесь. И тут до меня дошло, что местечко-то прекрасное: высоко, чисто, природа вокруг первобытная. Ничего вокруг, кроме скал и неба. Звезды, облака, солнце, луна, ветер, дождь… Такой компании любой покойник позавидует! Не желаю лежать рядом с теми, кого не считаю своими друзьями, а их не так-то много.
— Корвин, ты что в меланхолию ударился, или уже накачался? Или то и другое? Да еще и злишься… не идет это тебе.
— Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне идет, а что нет? — я почувствовал, как он напрягся и потом снова расслабился.
— Не знаю, — ответил он, наконец. — Говорю, что вижу.
— Как дела в войсках? — спросил я.
— По-моему, они никак не могут понять, что к чему, Корвин. Они пришли, чтобы сражаться за святое дело на горных склонах рая и думают, что стрельбы на прошлой неделе были по этому поводу. Ну, тут они счастливы, мы победили. Но вот теперь, в городе, они сбиты с толку. Кое-кого они считали врагами, а теперь они друзья. Ребята просто ничего не понимают. То, что их готовят к бою, они знают, но когда драться и с кем — понятия не имеют. Их держат в казармах без увольнительных, чтобы они не поняли, как злы на них регулярные войска и горожане. Но до них быстро дойдет. Я давно хотел поговорить об этом, но ты был так занят…
Некоторое время я молча курил. Потом проговорил:
— Да, наверное, надо с ними поговорить. Но завтра я занят, а с этим тянуть нельзя. Их надо перевести в лагерь в Арденском лесу до завтра. Когда вернемся, покажу тебе это место на карте. Объяснишь им, что их располагают поближе к Черной Дороге, что в любую минуту может быть новое нападение. Будь бдителен и им это объясни, тем более, что это чистейшая правда. Муштруй их как следует, чтобы они не потеряли форму. При первой же возможности я приеду и поговорю с ними.
— Но тогда у тебя не останется своих войск в Эмбере!
— Ты прав, но риск может оправдаться. Мы продемонстрируем свою уверенность и проявим уважение к горожанам. Да, пожалуй, это будет сильный ход. А если нет… — я пожал плечами.
Налив вина, я швырнул в гробницу очередную пустую бутылку.
— Да, кстати, — проронил я, — извини меня.
— За что?
— Я только сейчас заметил, что я ударился в меланхолию, накачался и зол. Мне это не идет.
Он усмехнулся и мы чокнулись.
— Знаю, — буркнул он. — Знаю.
Мы сидели, пока не зашла луна и последняя бутылка не была погребена среди своих товарищей. Мы разговаривали о былом, но потом одновременно смолкли. Я смотрел на звезды над Эмбером. Хорошо, что мы приехали сюда, но город звал меня обратно. Угадав мои мысли, Ганелон встал, потянулся и направился за конями. Я облегчился возле гробницы и пошел за ним следом.
