Они слушали, не произносив ни слова. А я рассказывал без перерыва, чем больше они знали, тем легче мне становилось.
— Пока я сидел в больнице с надеждой, что в скором времени вы придете в себя, против меня завели уголовное дело. Как потом Джош мне рассказал, охранник нашел тело парня и вызвал полицию. А тот уже написал на меня заявление. Меня один раз вызывали на допрос, и это был единственный раз, когда я покинул пределы больницы в дневное время. Я признался родителям и адвокату, что действительно сделал это. Я хотел признаться во всем и на допросе, но твой папа, Анаис, он являлся мои адвокатом, запретил мне это делать. Они до сих пор не знают, что побудило меня избить человека. Расследование шло, и в один день, когда я вернулся домой, на пороге стояли собранные чемоданы. Мне запрещено было покидать даже пределы города. Но наши отцы подергали за ниточки и добились разрешения на выезд. Как потом оказалось они попросили депортировать меня на год, так как у меня нет гражданства Америки. Когда прокурор попросил дать мне три года в исправительной колонии, меня уже не было в стране. На окончательном заседании мне вынесли четыре года общественных работ, снова благодаря нашим отцам.
Я поднимаю голову и смотрю им в глаза ожидая увидеть там ненависть и презрение, но вижу лишь сочувствие и понимание. Я не ожидал такой реакции от них, думал они будут метать в меня молнии или стулья.
— Мы знали, — шмыгает носом сестра.
— Что? — оглядываюсь я на Джоша.
Но тот лишь удивленно пожимает плечами.
— О чем вы знали?
— О твоей судимости, — закачивает Анаис.
— Откуда?
— Мы были у тебя к комнате, искали там фотографию, а наши не только ее, — опускают они взгляд.
Так вот куда пропала фотография, это они рылись в бумагах по моему делу. Если они знали о моей судимости, то почему не стали расспрашивать об этом родителей и Джоша?
— Когда вы узнали?
— Пару месяцев назад, — произносит Анаис, — Я хотела найти фотографию, которая была в кулоне.
Кулон. Тот самый кулон, который я оставил ей. И тот самый кулон, от которого я попросил ее избавиться.
— Зачем?
— Я…
Начинает Анаис, но Мария перебивает ее.
— Она хотела, забрать ее. Она ей очень нравится.
Сестра что-то недоговаривает, не зря же она перебила Анаис. Врать она мне любит, а вот блефовать она может легко.
— Только из-за этого?
— Да, других причин не было, — уверенно отвечает Мария.
Вот теперь она мне врет. Вранье и Мария никогда не смогут сотрудничать вместе, она никогда не сможет выиграть в покере. Я смотрю на нее тем самым взглядом, что когда-то заставлял ее рассказывать мне всю правду, докладывать все до мелочей.
— Мне уже не двенадцать лет, Дэвид, — наклоняется она ко мне.
— А я так не думаю.
— Ну тогда это уже твои проблемы, — показывает мне язык.
— И после этого ты говоришь, что тебе не двенадцать? Даже Сара не опустилась бы до такого.
— Бла, бла, бла.
— Я ошибся тебе не двенадцать, а пять, — насмехаюсь я.
Я отворачиваюсь к Джошу и собираюсь спросить его о его планах, но в меня прилетает подушка.
— Какого черта?
Смотрю на сестру, которая чуть ли не светится от гордости, пока Анаис пытается сдержать смех.
— Значит так, да?
— Да!
— Ну ладно, вы сами напросились.
Хватаю подушку, которой кинула в меня Мария и начинаю бить их ею. Но сопротивления долго ждать не приходится, они хватают еще одну подушку, соскакивают с кровати и ставят ее как щит.
— Проигрышная идея, — смеюсь я.
— А я так не думаю, — кричит Мария.
Из-за ее спины выбегает Анаис и каким-то непонятным образом выхватывает у меня подушку, оставляя меня в ни с чем.
— И кто теперь в проигрыше? — усмехается сестра.
Мне остается лишь поднять руки в знак капитуляции, ведь я с двух сторон окружен девушками с подушками в руках. А они умеют пользоваться ими, как солдат автоматом Калашникова.
— Ладно, ладно, я сдаюсь.
— Вот и отлично.
Я рассказал им все, всю правду, которую они хотели узнать и теперь мне здесь делать нечего. Поэтому подойдя к Джошу говорю, что нам больше здесь делать нечего. Мы собираемся выйти из палаты, но вопрос Анаис заставляет нас остановится.
— Это тот самый парень, что появлялся около моего дома?
— Что?
Бросаю взгляд на Джоша, и он, вздыхая подтверждает ее догадки.
— Да, это был он.
— Значит ты врал нам?
— У меня не было другого выбора, — он проходит на прежнее место, — Он не представлял никакой угрозы для вас, он приходил к тебе чтобы рассказать правду.
Она молча кивает и переводит взгляд на меня. В то время как я стараюсь не смотреть на нее, поэтому обращаю внимание на сестру.
— Ты долго?
— Да, я обещала объяснить новую тему.
— Хорошо, увидимся дома.
Попрощавшись с девчонками Джош, выходит из палаты, а я за ним. Уже находясь в дверном проеме, я бросаю последний взгляд на нее, она так и не отвела свой от меня.
Я знаю, что в очередной раз причинил ей боль. Знаю, что она ожидала другого решения, но так будет лучше для нее же. Я до сих пор не нашел себя в этом мире, не смог вернуться к прежней жизни, но очень хочу, чтобы это сделала она. Я буду тянуть ее на дно, а она должна сиять.
В ее глазах я вижу лишь пустоту. Будто та надежда, которая висела на тоненькой ниточке, оборвалась. Будто тот огонек, который грел ее душу, погас. И все из-за меня. Закрываю дверь и с надеждой что однажды она поймет меня покидаю пределы больницы.
Я всегда старался сделать ее счастливой, всегда пытался отгородить ее от своих проблем. Но она раз за разом влезала в них и наводила там свои порядки. Ссора с родителями, Анаис все исправит. Разборки в школе, Анаис все решит, ведь она входила в состав комиссии. Так было постоянно. И сколько бы я не просил ее не влезать, она всегда все делала по-своему.
Хотя это мне в ней и нравилось. Она не была похожа на других. Гордая. Уверенная. Готовая постоять за себя и близких людей. Она была совсем не такой как все остальные, именно это и притягивало к ней парней. Я знаю, что каждый в нашей школе мечтал о ней. Но у нее был я, которого боялись примерно так же сильно.
Сейчас она не изменилась, такая же гордая, уверенная и сильная. Она поймет, что достойна лучшего в своей жизни. Совсем скоро она это поймет.
— Тебя отвести домой? — обращаюсь я к Джошу.
— Да, Мэди уже отправила мне пару сотен сообщений, если я скоро не появлюсь эта засранка подаст меня в розыск.
— Она мне нравится, — усмехаюсь я.
— Ты так и виделся с ней, а она ждет.
— На выходных заеду к вам. А сейчас нужно до конца разобраться что мне делать дальше.
— В каком смысле?
— У меня заканчиваются деньги и при этом у меня нет работы. Я даже квартиру не могу снять.
— Ты не спрашивал насчет должности тренера?
— Даже если я спрошу у меня нет образования. Никто не примет меня на работу без чертового диплома.
— Я думаю тебе стоит все же узнать.
— Я узнаю все, но мне слабо верится в положительный исход.
Забросив друга до дома, я поехал в университет. Проходя по коридору, который ведет в кабинет директора, я разглядывал кубки. Футбол, лакросс, легкая атлетика, есть даже чемпионский кубок по волейболу. Но я так и не увидел кубка команды по баскетболу. Видимо ребятам так и не удалось его выиграть.
Как только я собираюсь постучать, дверь открывается и оттуда выходит девушка и врезается в меня.
— Простите, вы к мистеру Данки?
— Да.
— Он подойдет минут через 10, - она указывает мне на кресло, — Вы пока можете присесть, я вернусь через пару минут и оформлю вас.
— Хорошо.
Она уходит, а я занимаю место в кресле, где лишь единожды сидел до этого.
— Ты ко мне в кабинет, — кричит мистер Данки на парня, с которым я только что дрался, — А ты сиди здесь.
Бросив последний гневной взгляд на Кая, я присаживаюсь в кресло, на которое указал ректор. Кай улыбается мне своей ехидной улыбкой, которую я снова хочу стереть с его лица. Он считает себя бессмертным?
