Грейс поморщилась. Хотя ее титул и происхождение по-прежнему оставались для всех загадкой, король Бореас и Эйрин решили между собой, что ранг ее достаточно высок, чтобы соответствовать именно такому обращению. Оно нравилось ей ничуть не больше, чем «ваше высочество», но ее мнения на сей счет все равно никто не спрашивал.
Грейс посмотрела направо, потом налево. Оба конца коридора ничем не отличались друг от друга. Она попыталась припомнить дорогу, по которой Эйрин вела ее к королевским покоям, но у нее ничего не получилось. Тогда она мысленно представила расположение главной башни замка относительно того крыла, где находилась ее комната, сориентировалась на местности и направилась налево по коридору.
Через час Грейс поняла, что окончательно заблудилась. Позади остались бесчисленные переходы, подъемы, спуски, винтовые лестницы и величественные залы с высокими сводчатыми потолками, но цель ее самонадеянной экскурсии казалась теперь еще более недостижимой, чем в самом начале. Она останавливалась у каждого окна, всякий раз убеждаясь, что оно выходит совсем не туда, куда она рассчитывала. Навстречу ей то и дело попадались люди — слуги, стражники, придворные, — которые, в зависимости от своего статуса, приветствовали ее поклоном или дружеским кивком, но ни один не остановился поговорить или спросить, куда она направляется, так что у нее не было даже предлога, чтобы узнать, как ей добраться до апартаментов Бореаса. Очевидно, в этом мире подразумевалось, что герцогини сами знают, куда и зачем их понесло.
В конечном итоге блуждания завели ее в совсем уж малопосещаемую часть цитадели, о чем свидетельствовали тускло освещенные коридоры с затянутыми паутиной дверями, стойкий запах пыли, плесени и нежилых помещений, а также полное отсутствие людей. Грейс уже начала сомневаться, найдет ли она когда-нибудь дорогу назад или так и сгинет в этих темных закоулках, но тут ей улыбнулась Фортуна: свернув за угол, она едва не столкнулась с человеком, чье лицо было ей очень хорошо знакомо.
— Ваша светлость!
— Лорд Олрейн!
Как и в день их первой встречи, королевский сенешаль был одет в черное. При виде Грейс лорд Олрейн на миг растерялся, в глазах его вспыхнул огонек удивления, но он быстро взял себя в руки и принял прежний облик подтянутого, уверенного и властного царедворца. Прижав правую руку к груди, он церемонно поклонился. Грейс сделала реверанс, не очень заботясь, насколько удачно у нее получилось. Она уже успела оценить одно из неоспоримых достоинств кринолина: никто не видит, что делается под его прикрытием.
— Прошу прощения, миледи, всего несколько секунд, — извинился лорд Олрейн и повернулся к спутнику — слуге или лакею, судя по его невзрачной тунике и потертой кожаной шапочке; во внешности его тоже не было ничего примечательного, если не считать цвета глаз, один из которых был карим, а второй — голубым. — Ступай и проследи, чтобы все было исполнено. — Голос Олрейна звучал негромко, но повелительно.
Слуга поклонился — поклон его больше походил на кивок — и торопливо зашагал по коридору. Проходя мимо Грейс, он посмотрел на нее своими разноцветными глазами, и его небритая физиономия расплылась в многозначительной ухмылке. Грейс такое поведение показалось странным: другие слуги в замке избегали встречаться с ней взглядом. Но тут лакей исчез за поворотом, и она снова переключила внимание на сенешаля.
— Признаться, никак не ожидал, что вы окажетесь здесь, ваша светлость, — сказал он.
— И не только вы один, милорд, — смущенно потупилась Грейс. — По-моему, я заблудилась.
— Ну, это дело поправимое, — усмехнулся Олрейн, галантно протягивая ей руку. После секундной заминки Грейс приняла ее, и они пошли по коридору. Первое время оба молчали, потом Грейс собралась с духом и заговорила:
— Вообще-то я хотела побеседовать с королем Бореасом… Она собиралась объяснить подробнее, но лорд Олрейн покачал головой.
— Напрасный труд, миледи. Боюсь, его величество никак не сможет принять вас сегодня. Он страшно занят. Но если у вас имеется какая-то просьба или пожелание, я мог бы передать их королю от вашего имени.
Доброжелательный тон сенешаля прибавил ей храбрости.
— Понимаете, милорд, я надеялась, его величество найдет мне какое-нибудь подходящее занятие…
Грейс не успела сказать, что она врач по профессии, потому что Олрейн снова прервал ее:
— Если память мне не изменяет, вы сейчас занимаетесь изучением истории Семи доминионов и правящих в них королевских фамилий?
— Да. Леди Эйрин уже успела многому меня научить.
— Вот и чудесно! Поверьте, миледи, пока его величеству требуется от вас только это, и я уверен, он будет очень доволен, узнав о ваших успехах. Когда же он пожелает, чтобы вы занялись чем-то другим, то непременно пригласит вас и сам об этом скажет, можете не сомневаться.
Слова Олрейна начисто выбили Грейс из равновесия. Она открыла рот, чтобы возразить, но все аргументы куда-то испарились. Впрочем, умение дискутировать никогда не принадлежало к числу ее сильных сторон. Тем временем они добрались до одной из более оживленных «магистралей». Сенешаль остановился посреди большого зала и отпустил руку Грейс.
— Я был бы счастлив никогда не расставаться с такой очаровательной спутницей, миледи, но служба, увы, требует моего безотлагательного присутствия. Надеюсь, отсюда вы сами доберетесь до ваших покоев?
Грейс огляделась по сторонам. Стены и убранство зала показались ей знакомыми. Если она не ошибается, ее спальня находится где-то поблизости.
— Думаю, справлюсь, милорд, — сказала она, отнюдь не испытывая прозвучавшей в ее словах уверенности. — Благодарю вас, лорд Олрейн.
Тот улыбнулся, отвесил изысканный поклон, попрощался и устремился прочь в противоположном направлении. Грейс вздохнула, вышла из зала, пошла по коридору и была даже разочарована, когда он привел ее прямиком к дверям ее спальни. Вот тебе и приключение! Осталось только открыть дверь и войти, что она и сделала.
48
На следующий день молодой паж доставил Грейс письмо от короля Бореаса. На вечер в Кейлавере был назначен большой пир, и монарх изъявлял желание видеть среди гостей высокородную леди Грейс из Беккетта. Услышав новость, Эйрин возликовала, а Грейс, наоборот, ударилась в панику.
— Какой пир? — Ноги у нее сделались ватными, и она поспешно опустилась в кресло у камина. — Я еще не готова к такому испытанию!
— Глупости! — отрезала баронесса. — На пирах весело. Только есть приходится очень много.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
