— Не могу сказать, что одобряю войны, но в тревожные времена порой нет другого выхода.
— Выход никогда не бывает один, а для отражения угрозы существует множество более гибких, а зачастую и более могущественных способов, нежели применение грубой силы. Но мужчины так прямолинейны, что не видят и не желают знать ничего иного. Не все, правда. Есть и другие.
Грейс никогда не любила играть в загадки.
— Кто же они? — спросила она напрямую.
Зеленые глаза графини сверкнули ярче огромного изумрудного кулона у нее на груди.
— Пока могу только сказать, что в Совете Королей будут принимать участие некоторые особы, чьи интересы не совпадают с устремлениями Бореаса. Мне кажется, леди Грейс, вы немного поторопились, предавшись одной из сторон, прежде чем выслушать предложения другой.
— Разве? Я и не подозревала, что уже не принадлежу себе.
Лицо Кайрен вплотную приблизилось к ней. Удушливый запах абрикосов обволакивал и туманил мозг. Понизив голос, графиня снова заговорила:
— Бореас — сильный монарх, но не советую вам заблуждаться на его счет. В первую очередь он мужчина, следовательно, поддается манипулированию. Несколько капель отвара, несколько вовремя вставленных льстивых слов… Да вы и сами должны знать, как это делается. Если же нет, могу научить. Сами посудите, милочка, ну зачем вам служить ему, если все можно сделать наоборот?
Грейс не могла оторваться от бездонных зеленых озер, в которые превратились глаза Кайрен. А потом почувствовала чужое присутствие у себя в голове — наглое, любопытное, бесцеремонно шарящее по потаенным закоулкам ее мозга. Вспышка холодной ярости прояснила ее разум. Нет! Когда-то она поклялась, что никому более не позволит так с собой обращаться.
«Убирайся прочь!»
Грейс не произносила этих слов вслух, но графиня отшатнулась от нее, словно пораженная сильнейшим ударом в грудь. Ее прекрасные черты перекосила гримаса изумления и страха. Но уже в следующее мгновение она взяла себя в руки, и на лице ее появилось странное выражение, более всего похожее на… восхищение?
Эйрин выступила вперед, дрожа от гнева.
— Король Бореас вовсе не ратует за войну! — возмущенно воскликнула она. — Он просто беспокоится за судьбу доминионов — как любой другой на его месте.
К тому времени, когда она закончила, Кайрен уже полностью овладела собой.
— Как скажешь, милочка, — безразлично кивнула она, направляясь к выходу. Но у дверей задержалась и обратилась к Грейс: — А вы, миледи, подумайте над моими словами. И приходите ко мне, если пожелаете узнать больше. Всего хорошего.
Дверь отворилась, и графиня выпорхнула из комнаты.
— Что, во имя Зеи, она имела в виду? — вскричала, чуть не плача, баронесса.
— Пока точно не знаю, — покачала головой Грейс. Голова у нее до сих пор немного кружилась, мысли путались. Кайрен слишком близко подобралась к чему-то очень важному. Но к чему? И как ей удалось изгнать графиню из своего сознания?
— Она думает, на ней свет клином сошелся! — продолжала бушевать Эйрин. — Только я что-то не припомню, когда ее короновали и королевой какой страны!
До Грейс едва доходили язвительные реплики баронессы. Ею вдруг овладела смертельная усталость, и она без сил опустилась — скорее упала — в ближайшее кресло.
— Наверное, я все-таки не смогу этого сделать, Эйрин, — прошептала она.
Та враз замолчала и вопросительно взглянула на старшую подругу.
— Я не пойду на пир. И вряд ли сумею шпионить для короля Бореаса. Я просто не выдержу.
— Пойдешь. Сумеешь. И выдержишь! — убежденно заявила Эйрин.
— Нет, я не могу. Поверь, я совсем не та, за кого вы все меня принимаете!
Баронесса вздохнула.
— Если это все, что тебя тревожит, можешь не волноваться: для короля — да и для меня тоже — не имеет решительно никакого значения, из какого королевства ты родом и какой в действительности носишь титул. Достаточно того, что ты благородная леди и можешь нам помочь в трудную минуту. Все прочее роли не играет.
— Ты опять не поняла меня, Эйрин! В моих жилах не течет не только королевской, но даже благородной, как вы выражаетесь, крови. И явилась я сюда вовсе не из какого-то там королевства…
Признание вырвалось из ее уст, прежде чем она успела остановить хлынувший поток слов.
— … а из другого мира!
Эйрин растерянно уставилась на нее.
«Ну вот ты и влипла, Грейс. Теперь придется все ей рассказать. Может, оно и к лучшему. Пора кончать эти игры, пока они не стали слишком опасными и пока есть такая возможность. Если она еще есть, конечно».
Сидя в кресле и не отводя взгляда от тлеющих в камине угольев, слово за слово она поведала баронессе всю свою невероятную историю от начала до конца. Рассказала о службе в госпитале, о пациенте с железным сердцем, о безумном проповеднике, встреча с которым подтолкнула ее открыть дверь заброшенного приюта и войти… Рассказала обо всем, умолчав лишь о том, что сама провела много лет в Странноприимном доме Беккетта для детей-сирот. Потому что, если бы она упомянула о своей связи с приютом, пришлось бы вспомнить о похотливых прикосновениях тянущихся из мрака рук и поглотившем их огне. Но она дала себе зарок больше не вспоминать об этом. Никогда!
— Грейс…
Звук собственного имени вывел ее из оцепенения. Она вздрогнула, встрепенулась и только тогда осознала, что уже довольно давно молчит. Повернувшись к Эйрин, Грейс предполагала увидеть на ее лице недоверие, насмешку или даже брезгливость и была поражена, увидав струящиеся по щекам баронессы обильные слезы.
— Ты… ты веришь мне? — потрясение прошептала Грейс.
— Как же я могу тебе не верить, если мы подруги? — улыбнулась Эйрин сквозь слезы. — Хоть я не поняла и половины из твоего рассказа, но ничуть не сомневаюсь в том, что ты говорила правду! Знаешь, я еще с первого раза, когда тебя увидела, заметила, что ты чем-то отличаешься от других людей. У тебя и облик какой-то… нездешний. Сначала я думала, ты явилась из Сумеречной страны, где обитает Маленький Народец, а оказалось, что твоя родина — Земля, так? — лежит еще дальше. Ты рассказала удивительную историю, Грейс, но я, признаться, совсем не удивлена.
У Грейс не нашлось слов, чтобы воздать должное такому безграничному доверию, какого она никогда не встречала в своем мире и никак не рассчитывала найти в чужом.
— Ну а теперь займемся подготовкой к вечеру, — заявила Эйрин, вновь переходя на менторский тон. — Забудем на сегодня, кто ты такая и откуда взялась, и будем помнить только о том, что для всех в Кейлавере ты — герцогиня Беккеттская и король на тебя рассчитывает. — Она открыла гардероб и вынула пару платьев. — Итак, ваша светлость, что вы предпочитаете: зеленое или фиолетовое?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
