проявил бы на месте Бречкина, Митяев готов был умертвить Лешу прямо здесь.
— «Отвертку», — попросила Елизавета.
Бармен Славик, собравшись с силами, извинился:
— Прошу прощения, Елизавета Дмитриевна. Артур Тимурович запретил подавать вам алкоголь.
«Ничего себе тяночка! Она здесь явно не последнюю роль играет — к ней прям как к хозяйке обращаются», — поймал себя на мысли Митяев.
В разговор включился Абдуллин:
— Парень, это его заказ, — он показал пальцем на Арса, — и это его личное дело. Пулей давай! — взгляд Лизы мигом переместился в сторону рослого вратаря — прежде она с интересом изучала Митяева и Бречкина. Подростковая дуэль (кто кого переборет) забавляла ее.
— Меня же… уволят, — Слава беспомощно взглянул на Озерова.
— Не переживай, дорогой, — заявила Лиза. — Я знаю, что любит Артур Тимурович, и уговорю его не увольнять тебя в случае чего, — он стукнула ладонью по стойке в ожидании коктейля.
Слава вновь взглянул на Даню — последний кивнул, и молодой бармен принялся исполнять заказ: схватил хайбол, наполнил его прозрачными кубиками льда, влил в него водку и апельсиновый сок в нужных пропорциях, отрезал ломтик апельсина. И, конечно, только сегодня этот с виду обычный коктейль содержал дополнительный эксклюзивный (секретный) ингредиент.
— Радует, когда интересы девушки так яростно отстаивают, — Елизавета намекала на парней-хоккеистов.
Брадобреев хлопнул Озерова по плечу — без слов понятно, что парни требуют их представить. Даня сделал это бегло:
— Это Арсений, Степан, Леха, Артем, Паша и Богдан. Они…
Не дожидаясь пояснений, Елизавета улыбнулась и подмигнула спортсменам. Со стороны показалось, что она загипнотизировала пацанов, напрочь отключив их бдительность.
— Рада нашему знакомству. Надеюсь, вам здесь понравится… и вы получите несказанное удовольствие.
Каждый из пацанов представил, в какой форме он желал бы получить вышеупомянутое удовольствие — везде фигурировала Лиза (лежа и без одежды).
— Одно твое присутствие делает это место лучшим на свете, — выдал Пашка, продвинувшись вперед в неофициальном соревновании по привлечению внимания Елизаветы.
Девушка повернулась к Озерову и хотела задать уточняющий вопрос относительно пацанов, но Данил был холоден:
— Это все, что тебе нужно знать, — с одной стороны, он не хотел подвергать корешей опасности, но, с другой стороны, надежда (расчет) только на их участие.
— Но я не против познакомиться поближе, — промурлыкала Лиза.
Дождавшись коктейля, Елизавета с наслаждением сделала несколько глотков, словно мучилась от жажды. Давненько она не пила алкоголь.
— Я пойду спрошу, сможет ли Олег принять вас, мальчики. Не прощаемся.
— Обязательно возвращайся, — попросил Митяев, и Лиза элегантно кивнула ему, отчего последний просиял, словно прожектор на футбольном стадионе.
— Озеров! Кто учил тебя так общаться с девушками?! — возмутился Богдан, когда Лиза удалилась.
— От стыда хотелось провалиться.
— Мы еле как выправили положение.
— Это было необязательно, — прокомментировал Озеров. — Потому что она…
— Ты позоришь всех нас, дубина! Бармен! Налей каждому за счет этого дрочера, — потребовал Бречкин.
Слава снова взглянул на Данила — тот отрицательно качнул головой.
«Опять! — щелкнуло в голове у Митяева. — Что он замышляет?!»
— Сука! — не выдержал Арсений, вскочил со стула и прижал Озерова к стойке. — Говори, мудак, что у вас за переглядки с барменом?! Что за терки с Лизой?! Почему ты здесь из-за отца?! Чего ты задумал?! Во что нас хочешь впутать?!
— Остынь, — Даня с честью выдержал внезапный наезд и даже не изменился в лице. Он ждал подобных вопросов, ведь спор из-за чести и достоинства актуален разве что в XIX веке, но точно не в век эгоизма и подстав.
— Сколько он выпил?
— А он разве пил?
— Сеня, чего с тобой?! — подскочил к другу Брадобреев.
— Мы кое-чего не знаем, Пашка! — ответил он, не спуская глаз с Данила. — Давай выкладывай!
— Не здесь. Люди услышат.
— А где-е-е?! — чуть ли не кричал прямолинейный Митяев. Он не переносит вранья и недосказанности. — За дурака меня держать не надо!
— Ты… только успокойся.
— Мы тут за него, а он…
— Досчитай до десяти!
— Не хуй меня тут успокаивать. Идем! — прорычал Митяев.
Мужской туалет в «Хамелеоне» подозрительно чист и практически пуст. Митяев швырнул Озерова к раковинам — тот чуть не уселся на пол, поскользнувшись на кафеле.
«Нельзя, чтобы нас слышали!» — только подумал Даня, как Арсений, возмущенный интригами знакомого, стал бить кулаками по дверцам туалетных кабинок, которые мигом распахивались. В одной из кабинок внезапно обнаружился паренек, игравший со своей обдолбанной девчушкой в наездников.
— Ты припух?! — спросил пацан, чью приватность грубо нарушили.
— А ну-ка смотались на хуй отсюда! — Арсен с набухшей на лбу жилкой указал влюбленным на дверь.
— Слы-ы-ы-шь!
Митяев не желал церемониться. Только незнакомец принялся закатывать рукава рубашки, Арсений сделал так, что любители экстремального секса в общественных местах, натягивая штаны, спешно покинули уборную.
— Паша, Степа! Не впускать никого! — распорядился Митяев. Брадобреев с Кошкарским встали у дверей снаружи, словно часовые.
— Я слушаю! — раскинул руки Арсений.
— Завязывай психовать, Митяев. Давай поговорим спокойно.
— Я тебя урою! — хоккеист размахнулся на Озерова массивным кулаком — ему обидно, что их заманили в опасное место и недосказали много чего важного, тем самым испортив вечер. — Ты, значит, нам навешал в общаге слезной лапши на уши, а сам-то чего затеял, урод?!
— Да чего ты так взбеленился?!
— Обидно мне! За себя и за пацанов. И за тебя, кстати. Ты лживая свинья, которая побоялась нам правду рассказать, что вообще не вяжется с…
— Утрись ты своими командными принципами, — чуть сам не размазался по зеркалу без посторонней помощи Озеров. — Да, я попал в беду. Но вы можете сваливать! Сам разберусь!
— А мне вот мои принципы советуют вытрясти из тебя всю сраную правду и только тогда решить, уходить нам или остаться.
— Хочешь правду, Арс?! Пожалуйста…
История пятнадцатая. «Усни, но не сейчас»
На кнопку звонка, что справа от калитки, нажали. Данил Озеров неторопливо подошел к маленькому экранчику домофона, что у входных дверей, и глянул, кого там нелегкая принесла на ночь глядя: «Неужто заблудшая душа вернулась? Передумала? Прости, дорогая, но на тебя уже не встанет сегодня», — думал он. Но нет. За высоченным забором стоял Славик — бармен из «Хамелеона».
— Заходи, — сработала автоматика, и калитка отворилась — невысокий пацанчик оказался на обширном дворе перед особняком Озеровых.
Особо не стесняясь своего полуголого вида, Даня запустил Славу в дом.
— Сейчас Ленку видел. Стоит на остановке. Расстроенная какая-то, — разуваясь, поведал Славик. — Что у вас произошло?
— Вот именно, что ничего.
— То есть ты хочешь сказать, что ты ее не…
— Даже не спрашивай.
— Да ладно?! Какой надо быть самовлюбленной чиксой, чтобы не купиться на все это? — Слава задался закономерным вопросом, следуя
