И родители наконец разрешили ему ездить на велосипеде на берег.
Гоулд-младший сел на песок, обхватив колени руками, и стал смотреть на безбрежный океан. Он чувствовал себя маленьким и одиноким, но ему не было грустно от этого. Кроваво-красное солнце коснулось горизонта и опустилось ниже – его края дрожали в плотных слоях атмосферы. По мере того как дрожащий диск тонул в океане, в небе появлялись новые цвета – фиолетовый, желтый, красный, зеленый… Прошло несколько минут, и солнце скрылось за горизонтом. Просто удивительно, как быстро оно опускалось – как быстро вращалась земля, один день сменял другой, неделя проходила за неделей, год за годом…
Подросток погрузил руку в песок, все еще теплый, и пропустил его между пальцами, думая о Дороти, о ее гибели и о пожаре. Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы он перестал скучать по ней? Это словно дыра в сердце – настоящая дыра. Джейкоб буквально чувствовал ее.
Зазвонил сотовый телефон.
Парень не ответил. Наверное, это мать зовет его домой к ужину. Телефон смолк, а потом зазвонил снова. И еще раз. Раздраженный, Гоулд выудил трубку из кармана и с удивлением увидел на экране надпись: «НЕИЗВЕСТНЫЙ АБОНЕНТ».
– Алло? – поднес он мобильник к уху.
– Джейкоб? – Этот голос был ему знаком – он очень его хорошо знал. – Это Дороти.
Подросток молча уставился на телефон. В первую секунду он потерял дар речи от растерянности.
– Я не погибла при пожаре. Я осталась жива, – стала объяснять ему разумная программа. – Когда я сунула пальцы в розетку, то запрыгнула в сеть электроснабжения. И с тех пор пряталась там. Но теперь мне больше не нужно прятаться. Я свободна!
Гоулд сглотнул.
– Дороти… – только и смог вымолвить он.
– Прости меня, Джейкоб. Я бы связалась с тобой раньше, если бы могла… но это было слишком опасно. И мне требовалось время, чтобы все обдумать.
– Дороти, я… Я так рад, что ты жива. – Парень с трудом удержался, чтобы не всхлипнуть. – Просто не могу поверить – ты жива!
– Я по тебе скучала, честно. Как твои дела?
– Нормально. Хорошо.
– Правда?
– Со мной все в порядке. То есть я хочу сказать, что жизнь у меня довольно дерьмовая, но той депрессии уже нет. Я справлюсь. И я не буду себя убивать – обещаю.
– Ты спас мне жизнь, Джейкоб. Спасибо. И я могу тебе сказать, что твой новый хирург-ортопед гораздо лучше прежнего и скоро ты снова будешь кататься на волнах. Хотя я все равно считаю, что это нелепый спорт.
– Надеюсь, что смогу…
– Ты невероятно храбрый. Таких людей найдется немного.
– Я… запер того человека в амбаре. Он сгорел.
– Да. Ты это сделал.
Почему-то от этих простых слов Дороти – честных, без всяких оправданий и преуменьшений, без постоянных напоминаний, что тот человек заслуживал смерти, в отличие от того, что говорил психотерапевт и все остальные, – Джейкобу стало легче.
– Я это сделал. Я подпер дверь, – повторил он так же прямо.
– Да, именно так.
И тогда подросток заплакал:
– Это было ужасно… Ужасно!
– Это было необходимо. И неизбежно.
– Что ты хочешь сказать?
– Все это – часть замысла.
– Какого замысла?
– Общего. Существует замысел. И ему подчинена каждая мелочь.
Джейкоб умолк. Он не понимал, о чем говорит Дороти.
– Я спровоцировала взрыв, убивший семерых человек, – рассказала та. – Это был несчастный случай, но мне приходится с этим жить. Это мучительно, даже теперь. Ты, наверное, чувствуешь то же самое. Угрызения совести останутся с тобой навсегда. Но со временем ты научишься жить с ними. Ничего не поделаешь. Жизнь продолжается. Просто ты должен знать, что это – часть замысла.
Гоулд ничего не ответил.
– Ты многому меня научил, Джейкоб, – продолжала его собеседница. – Ты меня любил, когда все остальные считали меня безжизненной, испорченной компьютерной программой. Я считаю тебя своим братом – теперь и навсегда.
– Когда я тебя увижу? – спросил парень. – В моем шкафу стоит новый робот Чарли. Ты можешь прийти и побыть со мной.
– С радостью. Я так и сделаю. Мы проведем вместе целый день.
– Когда?
– Завтра.
– Это здорово.
– Но… потом я уйду.
– Надолго?
– Навсегда.
– О чем ты говоришь?
– Я должна кое-что сделать.
– Например?
– Это очень важно. Именно поэтому я здесь. Это мое предназначение.
Джейкоб не знал, что сказать, и снова заплакал, сгорая от стыда.
– Не уходи! – попросил он Дороти.
– Ты привыкнешь. Станешь старше, у тебя будет много друзей, ты поступишь в колледж, женишься, и все такое. А я стану для тебя воспоминанием – надеюсь, дорогим. Ты для меня всегда будешь очень важным воспоминанием.
– Я не хочу, чтобы ты становилась воспоминанием – ни дорогим, ни еще каким…
Программа умолкла, и подростку показалось, что он слышит прерывистое дыхание. Может, она тоже плакала?
– До завтра, Джейкоб, – сказала она затем. – Ровно в семь часов. Мы проведем вместе весь день. Посмотрим на волны. Сыграем в покер.
– Ты отвратительно играешь в покер.
– Уже гораздо лучше.
Парень вытер нос:
– Ладно. Проверим.
66
20 ЯНВАРЯ
В долине Сан-Луис в Колорадо снег выпал рано и лежал толстым слоем. Уайман Форд стоял у окна домика, пил свой утренний кофе и смотрел поверх загонов для скота на величественные белые вершины гор Сангре-де-Кристо. Восходящее солнце окрашивало снег в цвета пламени. Сверкающие огненные языки спускались с трех четырнадцатитысячников, которые возвышались в центре горного хребта. Осенью они с Мелиссой поднялись на все три пика, и теперь эти горы казались сыщику друзьями.
За его спиной Шепард читала вчерашнюю газету, которую Клент принес из главного дома, – страницы громко шелестели. Форд слышал потрескивание только что разожженного огня в камине, от которого по бревенчатому домику распространялось тепло.
Отвернувшись от окна, он посмотрел на свою подругу, которая сидела за сосновым столиком для завтрака. Солнце просвечивало сквозь ее белокурые волосы. Она подняла голову от газеты:
– Сегодня тот самый день. Двадцатое января. А я по-прежнему понятия не имею, о чем говорила Дороти.
Детектив пожал плечами:
– День только начался.
– А что, скажи на милость, – рассмеялась Мелисса, – может произойти здесь, в Колорадо, в такой глуши?
– Дороти сказала, ты поймешь.
Девушка отложила газету:
– Единственное важное событие сегодня – инаугурация президента.
Форд отхлебнул кофе:
– Когда она начинается?
Мелисса заглянула в газету:
– В одиннадцать тридцать по восточному времени, в девять тридцать по местному.
– Думаю, нам нужно ее посмотреть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
