Из соседнего окопа коротко ударила автоматная очередь. Эладзе, выронив автомат, схватился за локоть. Джавахишвили оторопел на мгновенье, но не растерялся, схватив его под руку, оттащил за дерево. И тут же метнул в сторону окопа противотанковую гранату. Почти одновременно со взрывом его гранаты раздался второй взрыв — это взорвалась граната, с предельной точностью брошенная Жуковым на дно соседнего окопа.
Опомнились уже далеко по ту сторону орешника. Позади гремела стрельба. Пули, свистя в кустарнике, точно острым лезвием отсекали ветки, впивались в кору деревьев. Скрываясь за деревьями, отбежали еще метров на сто.
Алешанов прислонился к дереву, зажав рукой щеку. Сквозь пальцы, заливая плащ-палатку, хлестала кровь. Потемнел, пропитавшись кровью, и правый рукав Эладзе.
— Ну и ну… — будто после долгой задержки дыхания с шумом выдохнул Джавахишвили.
Жуков достал индивидуальный пакет:
— Повоевали, одним словом…
— Пехтура, — оборвал его Джананбеков, туго затягивая бинтом локоть Эладзе. — Вот тебе и пехтура!
— Не журись, минная твоя душа. Зато — данные имеем.
— Башка цела, скажи спасибо.
Джавахишвили молча перевязывал Алешанова.
— А потом… это было пятого мая, как сейчас помню, проводился детальный разбор этой операции. Участвовали все разведчики, без исключения.
Он на минуту умолк, собираясь с мыслями. И я почувствовал, почти физически ощутил, как из завесы ушедших лет встают перед ним лица боевых друзей.
— Василий Николаевич, вы считаете этот поиск неудачным?
— Как сказать… Результат был: на одном участке точно засекли передний край противника, к тому же удалось установить отсутствие инженерных заграждений.
— Тем не менее вы не расцениваете операцию, как говорится, «на все сто»?
— Ни в коем случае. Нельзя забывать про потери — двое разведчиков, хоть и не тяжело, но были ранены. А могло быть намного хуже.
— Каковы же просчеты, на ваш взгляд?
— Во-первых, разведгруппа не провела предварительной рекогносцировки, во-вторых, — что совсем непростительно, — не уточнила как следует расположения своего переднего края. На это и было обращено основное внимание на разборе начальника разведки капитана Ротгольца и командира разведроты старшего лейтенанта Леонова.
Следующий поиск мы готовили, учитывая все промахи и просчеты. До последнего кустика изучили очертания своего собственного переднего края, удалось уточнить и ряд огневых точек противника.
— Разведгруппа формировалась в том же составе?
— Далеко не так. Было создано три разведгруппы. Во главе двух групп были назначены командиры взводов лейтенант Найденов и младший лейтенант Гончаров, третья — была поручена мне, я в то время был командиром отделения разведки. На подготовку поиска всем группам было дано три дня, в течение которых мы вели наблюдение за объектами.
И вот наконец наступило девятое мая. Да… это было ровно за год до победного салюта. Тогда мы сообща решали: на каком участке будем проводить поиск. На совещании обсудили намерения каждой из разведгрупп. Лейтенант Найденов предлагал действовать от центра наших позиций, то есть перед обороной восемьсот сорок первого стрелкового полка. В качестве объекта поиска была выбрана огневая точка — тяжелый пулемет на опушке леса. Младший лейтенант Гончаров рассчитал действия своей группы на правом фланге, перед восемьсот тридцать восьмым полком — на открытой местности, против обнаруженного боевого охранения противника. Заранее должен сказать, что одновременные поиски в двух, а тем более в трех разных местах исключались, поскольку в случае неудачи одной из групп становились под угрозу другие — в таких случаях в расположении противника поднималась тревога на широком фронте.
После длительного обсуждения было решено начинать поиск нашей группой.
— Но вы не сказали, в каком же месте собиралась действовать ваша разведгруппа.
— Именно там, где успела побывать несколько дней назад группа сержанта Джавахишвили.
ЛЕСНАЯ БАРРИКАДАПомощник начальника оперативного отдела майор Филатов заглянул в землянку начальника разведки уже за полночь.
— Не спится, Андрей?
— Не до сна, — ответил капитан Ротгольц, убирая в планшет свои записи.
— Когда операция?
— Завтра. Малин сейчас проводит рекогносцировку. Там, рядом с объектом.
— Да… кто бы мог подумать, что он выберет этот участок.
— Ему виднее. К тому же Джавахишвили, Жуков и сапер Джананбеков — в его группе.
— Ну да, для них это уже в какой-то мере проторенная дорожка.
— Не скажи. Поперек этой дорожки немцы сделали огромный завал из деревьев, на телефонном кабеле развесили банки, склянки, железки, чтобы звенели. Одним словом, укрепились — будь здоров!
Майор Филатов, неторопливо постучав папиросой о портсигар, прикурил, вывернув фитиль керосиновой лампы.
— Вообще-то не глупо сделано, — сказал он, глубоко затянувшись дымом. — Завал завалом, но они ведь и расчистили себе сектор обстрела…
— То-то и оно. И все-таки Малин прав: в лесу гораздо больше шансов подобраться к объекту и, что еще важнее, — деревья облегчают отход, во время которого мы всегда несем основные потери.
Малин и Джавахишвили в это время, слившись с широким основанием кряжистой сосны, вслушивались в ночную темноту. Саперы Джананбеков и Дворников отошли вперед — к чернеющему силуэту горы поваленных деревьев, перечеркнувшей освещенную луной поляну.
— Настоящий залом, — шепнул Малин. — Как при лесосплаве на сибирских реках.
— Блестит, — показал Джавахишвили в сторону поляны. Деревья, от которых начинался завал, были опутаны гирляндами сверкающих при лунном свете консервных банок.
— Хреново дело, — согласился Малин. — Но хуже всего, конечно, мины. Молодец Джананбеков, и как он их усек в этой куче?..
Из орешника, наполовину вырубленного немцами, вынырнул ефрейтор Дворников.
— У правого края обезвредили несколько штук, — тихонько сообщил он. — Вроде бы мин немного, но непривычно обрабатывать такую бодягу, нет опыта, командир.
— Понимаю, — кивнул Малин, — но выхода больше нет.
Малин задумался на минуту, провожая взглядом уползающую за лохматое бурое облако луну.
— Вот что, — сказал он, положив руку на плечо Джавахишвили, — надо проверить эту систему, надо рискнуть, — завтра будет поздно.
Когда луна вышла из облаков, они втроем были по ту сторону завала. Джананбеков, отыскав еще несколько мин, обезвреживая их, остался на месте.
Хоронясь за толстыми, изуродованными многочисленными пулями и осколками комлями деревьев, разведчики старались рассмотреть поляну. До окопов противника было не более ста метров.
Джавахишвили, замерев, до рези в глазах смотрел на знакомое, казалось бы, уже место и не мог узнать его: все окопы (насколько можно было разглядеть их) теперь были соединены ходами сообщения, терявшимися в лесу.
Малин с трудом подавлял желание проверить с помощью Дворникова, есть ли еще впереди мины. Это было слишком опасным, к тому же — с минуты на минуту должен был начаться рассвет. Он дал сигнал отхода.
— В общем, рекогносцировку провели более-менее удачно, вернулись на рассвете. А в ночь-то выходить… Приказал я отдыхать своим. Да какой сон? Все мысли об одном… — он грузно поднялся, скрипнув начищенными хромовыми сапогами, отошел к окну. Щелкнул потертый алюминиевый портсигар, он достал сигарету, помял ее, положил вместе с портсигаром на подоконник.
— Двумя группами решили действовать. Я с хлопцами должен был выдвинуться непосредственно на завал, в разминированном накануне месте, и обеспечивать захват. Со мной шли Марк Жуков, Андрюша Попов, Вася Черняк — все сержанты, светлая им память… ну, и саперы, конечно, те, что были уже там — Джананбеков и Дворников. В группе захвата — сержант Джавахишвили, ефрейтор Власов, сержанты Рыльский, Кирсанов и Бондарь. Они должны были действовать перед нами, преодолев завал… — Вернувшись к столу, он сел, положил на скатерть тяжелые, коричневые от загара кулаки, надолго замолчал.
В ту ночь разразился ливень. Первый весенний, благодатный, с громом.
Приближаясь к завалу, разведчики издалека еще услышали отчаянный звон и лязг жестяных погремушек, беспорядочно развешанных между деревьев на протянутом кабеле.
— Ну и оркестр, мать иху за ногу, — сплюнул сержант Рыльский.
— Ничего, Афанасий, это сейчас нам на руку, — подбодрил его Малин. — С богом, братцы!
Замыкал группу захвата ефрейтор Власов. Он схватился за толстые корни поваленной сосны, собираясь перевалиться через гребень завала, но сзади, зацепившись за что-то, затрещала материя плащ-палатки.
