Лей, звёздный дождь, вселяя в наши души
Землёй и морем — вечную болезнь!
РЕВОЛЮЦИЯ В ТЮМЕНИ
В нас вера есть, и не в одних богов.
Нам нефть из недр не поднесут на блюдце.
Освобожденье от земных оков —
Есть цель несоциальных революций.
В болото входит бур, как в масло нож.
Владыка тьмы, — мы примем отреченье!
Земле мы кровь пускаем — ну и что ж, —
А это ей приносит облегченье.
Под визг лебёдок и под вой сирен
Мы ждём, мы не созрели для оваций,
Но близок час великих перемен
И революционных ситуаций!
В борьбе у нас нет классовых врагов —
Лишь гул подземный нефтяных течений,
Но есть сопротивление пластов,
А также ломка старых представлений.
Пока здесь вышки, как бамбук, росли,
Мы вдруг познали истину простую, —
Что мы нашли не нефть, а соль земли
И раскусили эту соль земную.
Болит кора земли, и пульс возрос,
Боль нестерпима, силы на исходе.
И нефть в утробе призывает «SOS!»,
Вся исходя тоскою по свободе.
Мы разглядели, различили боль
Сквозь меди блеск и через запах розы.
Ведь это не поваренная соль,
А это человечьи пот и слёзы.
Пробились буры, бездну вскрыл алмаз,
И нефть из скважин бьёт фонтаном мысли,
Становится энергиею масс
В прямом и тоже в переносном смысле.
Удар победы, — пламя не угробь,
И ритма не глуши, копытный дробот.
Излишки нефти стравливали в Обь,
Пока не проложили нефтепровод.
Но что поделать, если льёт из жерл
Мощнее всех источников овечьих?
И что за революция без жертв,
К тому же здесь ещё — без человечьих?
Пусть скажут, что сужу я с кондачка,
Но мысль меня такая поразила:
То, что сегодня строим на века, —
В Тюмени подтвержденье получило.
И пусть мои стихи верны на треть,
Пусть уличён я в слабом разуменье, —
Но нефть — свободна, не могу не петь
Про эту революцию в Тюмени.
[1976]
Живу я в лучшем из миров …
Живу я в лучшем из миров —
Не нужно хижины мне.
Земля — постель, а небо — кров,
Мне стены — лес, могила — ров,
Мурашки по спине.
А мне хорошо!..
Лучи палят — не надо дров,
Любой ко мне заходи!
Вот только жаль, не чинят кров,
А в этом лучшем из миров
Бывают и дожди.
Но мне хорошо…
И всё прекрасно — всё по мне,
Хвала богам от меня!
Ещё есть дырка на ремне.
Я мог бы ездить на коне,
Но только нет коня.
Но мне хорошо…
В тайгу!…
В тайгу!
На санях, на развалюхах,
В соболях или в треухах,
И богатый, и солидный, и убогий.
Бегут!
В неизведанные чащи,
Кто-то реже, кто-то чаще,
В волчьи логова, в медвежие берлоги.
Стоят,
Как усталые боксёры,
Вековые гренадёры,
В два обхвата, в три обхвата и поболе.
И я
Воздух ем, жую, глотаю, —
Да, я только здесь бываю
За решёткой из деревьев, но на воле.
[1976]
ОДНА НАУЧНАЯ ЗАГАДКА, ИЛИ ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА
Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг.
Вспомните, как к берегам Австралии
Подплывал покойный ныне Кук.
Там, в кружок усевшись под азалии,
Поедом, с восхода до зари,
Ели в этой солнечной Австралии
Друга дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука?
За что? — неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука.
Хотели кушать — и съели Кука.
Есть вариант, что ихний вождь — большая бука, —
Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука,
Ошибка вышла — вот о чём молчит наука —
Хотели кока, а съели Кука.
И вовсе не было подвоха или трюка,
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука —
Тюк прямо в темя!.. И нету Кука.
Но есть, однако же, ещё предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья,
Чт® всех науськивал колдун — хитрец и злюка: —
Ату, ребята! Хватайте Кука!
Кто уплетёт его без соли и без лука,
Тот сильным, добрым, смелым будет, вроде Кука!
Кому-то под руку попался каменюка —
Метнул, гадюка… И нету Кука.
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука, —
Переживают, что съели Кука.
[1976]
НА ТАМОЖНЕ
Над Шереметьево
В ноябре, третьего,
Метеоусловия не те.
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный,
На досмотр таможенный в хвосте.
Стоял сначала, чтоб не нарываться —
Я сам спиртного лишку загрузил.
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.
Крест на груди, в густой шерсти.
Толпа как хором ахнет:
— За ноги надо потрясти —
Глядишь, чего и звякнет!..
И точно: ниже живота —
Смешно, да не до смеха —
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.
Ох, как он сетовал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
