– Но при чем здесь дети? – вскинулась Цукка. – Зачем тебе Карина и Яна?
– Они – инструменты, с помощью которых я намерен проводить коррекцию определенного сорта. Прости за цинизм, но лучше уж я произнесу это вслух, чем вы додумаетесь сами. Они и другие девианты из Института человека помогут мне преодолеть кризис – в некоторой его части. Ну и, кроме того, раз мы виноваты в происходящем, должен же я хоть как-то компенсировать им сломанные судьбы?
– Понятно… – Цукка тяжело вздохнула. – Я-то думала, что у детей появился настоящий отец. А они для тебя – просто инструменты.
– Почему "просто", Цу? Между личностями могут складываться самые разные отношения, никак не мешающие друг другу. Ты ведь по-дружески относишься к владелице зеленного магазина и не отказываешься поболтать с ней десяток минут на разные темы, хотя и состоишь с ней в чисто коммерческих отношениях вида "продавец-покупатель". Дети – тоже мои друзья, несмотря даже на то, что помогают мне достичь моих целей. Я могу не выкладывать им всю правду, но я никогда не заставляют друзей поступать так, как они не решили бы поступить сами, владея всей информацией. В точности, как с тобой, Цу: я долго играл с тобой втемную, но не заставил сделать ничего, что бы ты не сделала сама.
– Но они всего лишь дети! Они не знают, как поступили бы сами! Они даже не понимают, что происходит…
– Да, они дети. Они еще не сформировавшиеся личности, им только предстоит стать таковыми. Но личность ребенка всегда формируется окружающим миром: родителями, друзьями, школой, телевидением, вообще обществом. Почему я не имею права принять участия в этом процессе? Кроме того, Цу, ты не права. Карина уже прекрасно понимает, что происходит. Ты пока не осознала толком, но девочка – убийца. Она убила кучу народа, кого-то случайно, кого-то намеренно, и хорошо это помнит. Она сознает, что поступала неправильно, и ее психика серьезно перегружена этим пониманием. Ты ведь не знала, что она страдает от кошмаров, в которых ей снятся убитые ей люди, верно? Без меня или другого грамотного психолога она сошла бы с ума или выросла моральной калекой. Я исправил ситуацию, насколько возможно. Но само исправление тоже наложило необратимый отпечаток на ее психику. Сейчас она нуждается во мне так же, как я нуждаюсь в ней. Так что, очень тебя прошу, забудь про свое "просто инструменты". Я – воспитатель и защитник. Да, я еще и Корректор. Но одно другому никак не мешает.
– Хорошо, Дзи, как скажешь, – вздохнула девушка. – Детям ты друг и защитник. Но мы с Саматтой – что тебе нужно от нас?
– Сама знаешь. Мне нужен кто-то, кто приглядывал бы за детьми. Уже в ближайшем будущем мне придется часто и надолго отлучаться, так что роль заботливых родителей придется брать на себя вам с Саматтой. Это базовый уровень наших с вами отношений. Но если у вас появится желание… Понимаете, Демиурги очень редко вмешиваются в дела общества самостоятельно. Общество – это тонкая и сложная система связей и взаимоотношений. Паутина, которая легко рвется от наших прикосновений. От столкновения с нами ломаются человеческие судьбы, идут вразнос системы сдержек и противовесов, перестают функционировать механизмы общественной саморегуляции… Мы – как элефанты, пытающиеся вправить вывихнутую ногу муравью. А мы стремимся исправить ситуацию, отнюдь не усугубить ее. Поэтому нам нужны помощники. У каждого оперирующего в обществе Демиурга есть опорная сеть влияния, составленная из его друзей. Она есть у Камилла, она есть… была у Майи. И она нужна мне. Цукка, вы с Саматтой можете стать важными звеньями моей сети – если сами захотите.
– Ну ничего себе! – ошарашенно проговорила девушка. – Что, опять шпионские игры?
– Нет, разумеется. Цу, мне не нужны шпионы. Я и сам прекрасно узнаю все, что мне нужно. И я неплохо самостоятельно ликвидирую угрозы своим планам. Нет, мне нужны помощники, чтобы аккуратно, исподволь лечить нанесенные обществу раны. Убедить общественного деятеля, сыграть в игру намеков и недомолвок с политиком, вовремя подсказать идею публицисту или ученому… Если вы хотите – подчеркиваю, только если вы действительно хотите! – вы можете присоединиться ко мне. Если нет… мы можем остаться в рамках отношений, формируемых подписанными контрактами. Или просто расстаться. Выбор за вами.
– Да, Демиург Джао, – задумчиво проговорил Саматта, – мыслишь ты масштабно. Только вот есть одна проблема. Мне страшно не нравится, когда мной манипулируют. Я как-то привык жить своим умом.
– В глубине души надеешься, что я сниму с тебя эту необходимость? – фыркнул Дзинтон. – Вот уж чего не дождешься! Ребята, вам обоим поставлено условие: если вы работаете со мной, вы учитесь. Неважно чему, но учитесь. Сеть влияния – не тайная организация с жестко оформленной иерархией. Это не толпа моих рабов, бездумно выполняющих приказы. Это сообщество единомышленников, одинаково воспринимающих некоторые вещи и согласных помогать мне в движении к моей цели. Добровольный клуб по интересам с небольшими бонусами для членов, не более того. Но у вас – своя жизнь, которую я никак не регулирую. Вы сами ищете свой смысл существования, сами ставите себе цели и сами их достигаете. Я лишь изредка обращаю ваше внимание на детали, помогаю советами, да еще иногда защищаю от физических угроз. Вы вольны в любой момент послать меня подальше. Именно поэтому я обеспечиваю вам финансовую независимость и настаиваю на вашей ментальной самостоятельности. Кстати, Мати, ты не забыл, что так и не сообщил мне, чему намерен учиться?
Капитан хмыкнул.
– Как-то в голову ничего не лезет, – сообщил он.
– Постарайся, чтобы влезло. Как я уже сказал, мне не нужны живые трупы. А тот, кто не использует свои мозги по назначению, мертв, пусть даже и не понимая того. Ладно, в общем, лекция окончена. Я вас оставлю пока – мне нужно немного подирижировать кошачьим концертом. На ваши пелефоны сброшены некоторые необходимые материалы – помимо романа, там есть еще несколько текстов, включая хронологию Катастрофы. Карты открыты, так что решайте сами, стоит ли иметь со мной дело.
Он поднялся на ноги и спустился из беседки по старым каменным ступеням. Уже ступив на дорожку, он обернулся и посмотрел на молча наблюдающих за ним Цукку с Саматтой.
– Мати, мы еще мало знаем друг друга, – негромко сказал он. – Мне нечем тебя удержать, кроме как формальным контрактом. Но ты, Цу – когда станешь принимать окончательное решение, помни – я твой друг. И, надеюсь, мы останемся друзьями независимо ни от чего. Я хочу, чтобы вы остались – оба. Если вы уйдете, мне будет очень вас не хватать. И детям – тоже.
Он повернулся и стремительно зашагал между деревьями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
