Успел я по дороге даже принять участие в избирательной кампании, встретив грузовичок брата сенатора штата Кевина Кигли. Кевин баллотировался в конгресс США, и его брат с приятелем ехали устанавливать вдоль дороги предвыборные лозунги. Надо признаться, не жалую я кандидатов от демократической партии. Когда они предложили укрепить на телеге их лозунг с призывом голосовать за демократа Кигли, я был готов отказаться. Но попался на том, что уже принял от них пять долларов пожертвований. Пришлось пожертвовать политическими принципами, провезя их лозунг на телеге весь остаток дня. Вот так, когда деньги вперед, то и принципы отступают.
Хозяин фермы Джим Дэвис с нетерпением ждал меня на крыльце и успел даже установить электрическую ограду для лошади. Было ему под шестьдесят, небольшого роста. Он был словно сделан из пружин и не мог долго стоять на одном месте. Вот и летал от сарая к дому, от дома к плантации, от плантации на пастбище, от пастбища к соседнему фермеру и т. д. Он жил только когда что-то делал, безделье же было опасно для его жизни. Когда-то Джим работал банковским служащим, торговал недвижимостью и страдал от всевозможных болезней, но только приобретя ферму понял, что всю жизнь занимался глупостью выполнения того, что ему приказывали.
На ферме он выращивал рождественские елки и снимал ежегодно богатый урожай с пятисот карликовых яблонь одиннадцати сортов. Они специально выведены так, чтобы опираться ветками на протянутые ряды проволоки. Уборка урожая не представляет труда. Низкие ночные температуры сдерживают распространение яблочных болезней, и Джим почти не пользуется инсектицидами. А еще он делает прекрасное яблочное вино, которое я не замедлил пригубить, и так интенсивно его хвалил, что хозяин дал несколько бутылок в дорогу.
К нашему застолью присоединился племянник Джима Гленн Джонс, который собирался проехать на велосипеде по России и хотел узнать, что я думаю о такой возможности. Я рассказал, что мой друг Дэвид Грант два года назад уже проехал Россию на телеге. Единственной его жалобой было периодическое состояние похмелья после каждого гостеприимного приема. Безопасно ехать по России, если не заезжаешь в крупные города и не изображаешь из себя преуспевающего бизнесмена.
Спать меня уложили в отдельной спальне и накрыли самодельным одеялом из гусиного пуха. Снилась собственная ферма где-то в горах, но на берегу океана, и выращивал я там хлебные деревья. Утром нашел в дневнике запись Джима: «Анатолий, ваше путешествие стоит того, чтобы присвоить вам степень Доктора Гуманизма. Счастливого пути».
В районе Оак-Харбор напоролся на авиабазу, и в течение часа над моей головой взмывали и шли на посадку монструозные транспортные самолеты и реактивные бомбардировщики. Я уж стал материться – ну что они так расшумелись, всего-то из-за одной русской телеги!
Отдохнуть меня пригласили в школу, принадлежавшую секте Адвентистов Седьмого Дня, где я рассказал школьникам о России, о своем путешествии и о встречах с их сверстниками в четырнадцати штатах, которые успел проехать. Оказались адвентисты гостеприимными, любознательными и щедрыми людьми. У нас в России всегда людей пугали этими сектантами, и сейчас православная церковь развернула против них кампанию. Я и сам не согласен с их идеей приближающегося конца света, но если эта вера помогает им быть ближе к Богу, то и Бог с ними. Я встретил по дороге десятки людей, принадлежащих к этой секте, и неизменно получал от них щедрую поддержку.
Пятиклассник Шеннон Шульц подарил собственноручно сделанную ловушку для снов, представлявшую собой кольцо с натянутой внутри сеточкой. К нему была приложена инструкция: «Согласно легендам американских индейцев, сны посылаются нам духами. Хорошие сны проходят через центральное отверстие, а плохие запутываются в сетке и растворяются в лучах утреннего солнца. Таким образом, ловушка для снов обеспечивает спящих сладкими снами, счастьем и гармонией в жизни». У меня уже было несколько маленьких ловушек, подаренных в пути, а эта оказалась достаточно большой, чтобы вешать перед лошадью в надежде, что и у Вани сны будут прекрасными.
Джим Дэвис посоветовал остановиться на ночлег у Джима Вуда, владельца скорняжной мастерской в поселке Оак-Харбор. Когда я подъехал к его дому, Джим уже открывал ворота, приветственно улыбаясь. Джиму было под пятьдесят, длинные рыжие волосы прятались под курьезным гибридом шляпы и котелка, куртка и брюки – замшевые, в стиле моды прошлого века. Собственноручно пошитые мокасины завершали этот великолепный ансамбль. Такую одежду носили когда-то трапперы и охотники, но и он жил подобной жизнью.
Оказалось, Джим недавно вышел в отставку в ранге сержанта морской пехоты. Много лет прослужил в Европе и Южной Корее, где и нашел теперешнюю жену Энджи. Последние годы провел он на Аляске, где пристрастился к охоте, рыбалке и научился у алеутов искусству шитья одежды из шкур животных. Приехав на остров Видбей, он открыл скорняжную мастерскую и магазин по продаже изделий индейских ремесел. Научился он также искусству стрельбы из лука, бросания ножей и томагавков и с удовольствием обучал ему местных школьников. Во дворе были установлены мишени, сделанные из срезов толстого дерева, поставленных на попа. Он предложил мне тоже потренироваться. Мне в форте Каспер уже пришлось опозориться при попытках бросить томагавк, так что на сей раз я решил даже и не пытаться.
В порядке компенсации своей неполноценности я рассказал Джиму анекдот: «Вождь племени апачей был чемпионом по стрельбе из лука, но, зайдя как-то во двор еврейского ребе, он увидел на заборе 10 мишеней со стрелами точно в яблочке. Потрясенный такой точностью, он спросил: – Абрам, как это тебе удается? – Все зависит от подхода к достижению цели, – отвечал раввин. – Большинство людей вначале рисуют мишень, а потом стреляют. Я же вначале стреляю, а уже потом рисую мишень». У Джима от задумчивости даже челюсть опустилась, и он, наверное, до сих пор думает о смысле этого анекдота.
Я выразил сомнение, что томагавк использовался индейцами как метательное оружие. До прихода европейцев в Америку индейцы не знали железных топоров, но, приобретя у торговцев топорики, они превратили их в грозное оружие при рукопашной битве. Не знали они также и о существовании лошадей, и только в середине XVIII века североамериканские индейцы впервые увидели лошадей, на которых приехали сюда из Мексики испанские конкистадоры, сопровождавшие миссионеров.
Энергия и юмор Джима заряжали всех вокруг, и не мог он сидеть бездельно. Вместе с женой он шил одежду из замши, и заказов было полно. Делал он также кремневые ружья и ездил на соревнования любителей пострелять из них. На рандеву, подобные тому, что я навестил в форте Каспер, приезжали и индейцы торговать своими поделками из кожи и бисера. За рыжие волосы и легкий характер они дали ему кличку Джим Красное Облако. Его корейская узкоглазая жена очень даже сходила за индеанку и на этих сборищах даже носила их одежду.
А еще любил Джим хорошо поесть и не беспокоился, сколько холестерина содержится в пище. Энджи приготовила нам жареные колбаски, и весь вечер мы пили пиво и рассказывали о себе. В дневнике он написал: «Дорогой Анатолий. Сегодня мне кто-то позвонил и сказал, что по дороге едет на телеге русский человек и хочет меня навестить – этот день я никогда не забуду. Через несколько часов он приехал. Он дал мне повод познакомиться со своей лошадью Джоном, и я водил коня по двору, поил и кормил зерном. А когда лошадь устроили, Энджи решила нас покормить, и этот ужин мы никогда с Энджи не забудем, делясь мыслями и опытом своей жизни со странником. Словно мы знали его всю жизнь. Мы запомним эту встречу надолго, хорошей тебе жизни, друг. Наслаждайся путешествием. Джим Красное Облако и Энджи Вуд».
Приграничье
1 октября
Перед отъездом Джим подарил мне сделанное из бисера и кожи индейское нагрудное украшение типа ожерелья. Оно было предназначено передавать мне энергию лошади каждый раз, когда своей не хватало. Я, правда, не замедлил пошутить – а что если мне понадобится сексуальная энергия, ведь Ваня кастрирован. Джим заверил, что в этом случае я всегда могу рассчитывать на его помощь.
Полицейский Джеймс Морз помог нам переехать по мосту на материк, и я распрощался с гостеприимным и прекрасным островом Видбей. Вряд ли вернусь на него когда-нибудь. Как говорили древние – «нельзя войти в ту же реку два раза». Пока тебя не было – река изменилась и уже не та, что была раньше.
Но и на материке мир был не без добрых людей. Джон и Молли Свен-Шиван остановились поговорить со мной. Они рассказали, что большую часть года живут на острове Лопес, где пришвартована их старенькая яхта «Грэйс». А на жизнь зарабатывают, приезжая на материк и работая в кузнице приятелей. Джон создает украшения в кельтском стиле, а Молли продает их туристам. Они уверили меня, что никогда не хотели быть богатыми и знаменитыми и всегда удовлетворялись малым. Но была у них главная ценность – свобода.
