Он чувствовал, как бешено стучит у него сердце. Эти слова могли стать его последними словами.
Дур-зор молча глядела на него, боясь перевести сказанное. Но этого и не требовалось: проведя рядом с Дагнарусом более двухсот лет, Клет хорошо понимал язык ксыксов.
Глаза врикиля сузились.
— Прежде чем я убью тебя, говори то, ради чего ты сюда явился, Рывн.
— Я не побоюсь сказать, великий Клет, что в твоем родном племени тебя считали никуда не годным. А теперь о твоих победах в бою, о твоем мужестве и храбрости рассказывают легенды. Молодые воины мечтают быть похожими на тебя. Так же и с полутаанами. Вы считаете их ни на что не годными. Вы держите их в рабстве. Носить воду да подтирать детям зады — более важных дел вы никогда им не доверите. А ведь из них можно сделать воинов для таанской армии. Вы убиваете их от скуки, для забавы, когда они могли бы гибнуть во славу таанов в бою. Посмотри на Дур-зор и на ее раны. Однако она храбро стоит перед тобой и не хнычет. Видел бы ты ее сноровку в бою. Всем боевым навыкам Дур-зор научилась сама. Представляешь, каким воином она бы стала, если бы основательно заняться ее выучкой?
Я прошу у тебя позволения собрать всех полутаанов в одно племя. Я сделаю из них воинов, которые будут сражаться за твое дело.
Дерл что-то тихо сказал Клету. Врикиль выслушал и слегка кивнул. Потом, не поворачиваясь к Рейвену, спросил:
— А почему ты, будучи ксыксом, хочешь воевать против других ксыксов? Ты готов убивать соплеменников? Ты сам знаешь, что тебя ждет, если ты окажешься у них в плену, — сказал Клет.
Рейвен замолчал, пытаясь разобраться в своих чувствах, пытаясь объяснить их не столько Клету, сколько самому себе.
— Люди моего племени, как и тааны, — воины. Как и тааны, мы верим, что павших в бою ожидает особая награда — участие в битвах на небесах. Я узнал о таанах, которых убили, точно скот. Я не хочу гибнуть в ловушке, даже если эта ловушка — человеческий город. Я не хочу умирать от рук магов — этих трусов, которые прячутся за свою магию и боятся вступить в честный поединок. Потому я и хочу отомстить за гибель тех таанов.
Дур-зор переводила его слова, и ее голос креп. Часть внутреннего огня Рейвена передалась и ей.
— Ты правильно сказал: полутааны — наши рабы. И тааны не согласятся остаться без рабов, — сказал Клет.
— Думаю, что после твоих сегодняшних слов, великий Клет, у таанов появятся более значительные заботы, чем горевать о потере горстки рабов. К тому же им легко найти замену.
Дерл кашлянул, а может, усмехнулся. Шаман приглушенным голосом что-то сказал Клету. Тот так же приглушенно ответил. Слов их обоих Дур-зор было не разобрать.
— Мне придется возместить таанам потерю рабов, — проворчал Клет.
— Если я сумею превратить твоих рабов в настоящих воинов, твои расходы не будут напрасными, — ответил Рейвен.
В глазах врикиля мелькнул огонек сомнения.
— А какие у меня основания доверять тебе? Не получится ли так, что я вскормлю детеныша баака, который потом откусит мне голову?
— Я клянусь тебе своей честью воина, кил-сарнц. Твоя битва — моя битва.
— Я уже слышал такую клятву от другого ксыкса, — тихо сказал Клет. — А потом он меня предал.
— Я не предам тебя, кил-сарнц, — с достоинством произнес Рейвен. — Даю слово.
На Клета это не подействовало. Он сверлил Рейвена своими красными глазками.
— Сейчас твоя жизнь, Рывн, стоит меньше битого горшка. Да, я все знаю насчет Даг-рук и Рылта. Как видишь, у меня хватает глаз и ушей.
— Это правда, кил-сарнц, — подтвердил Рейвен, не видя причин отпираться.
— Тогда я заключу с тобой сделку, какую Дагнарус заключил когда-то со мной. Я дам тебе то, о чем ты просишь. Я сделаю тебя низамом племени полутаанов. Ты будешь находиться под моей защитой. Ни один таан не посмеет и пальцем тебя тронуть, иначе на него обрушится мой гнев. А в обмен… в обмен ты отдашь мне свою жизнь, когда мне это понадобится.
Рейвен обдумал услышанное. Дур-зор шепотом стала возражать, но он прикрыл ей рот.
— Я согласен, кил-сарнц.
— Значит, решено, — сказал Клет. — Перед тем как двинуться в путь, я буду говорить перед нашим народом и объявлю об этом. Когда мы остановимся на ночлег, ты разобьешь свой лагерь и туда соберутся все полутааны.
Клет жестом показал, что больше говорить им не о чем. Рейвен снова отсалютовал и покинул шатер. Выйдя наружу, он стал жадно глотать воздух, чтобы поскорее вытеснить из легких зловоние Пустоты. Рейвен торжествующе глядел на Дур-зор, ожидая увидеть радость и счастье в ее глазах. Но глаза его подруги были печальными и задумчивыми.
— Чем теперь ты недовольна? — раздраженно спросил он. — Ты получила то, о чем всегда мечтала, — свободу для себя и остальных полутаанов.
— Я знаю, — ответила Дур-зор, силясь улыбнуться распухшими губами. — Я очень горжусь тобой, Рейвен. — Она вздохнула. — Не все так просто. И среди полутаанов не всем нужна свобода. Кто-то вполне доволен участью раба.
— Не верю, — отрезал он. — Ты же не захотела быть рабыней.
Дур-зор не могла объяснить ему своих тревог, а потому умолкла. Затем, подойдя к нему почти вплотную, она тихо сказала:
— Из-за нас тебе пришлось продать свою жизнь Клету.
— Ну ты и скажешь! — воскликнул Рейвен. — По-моему, я получил больше, чем он. Он сам сказал, что моя жизнь ценится не выше черепков разбитого горшка. Мне было нечего терять. А в будущем я намерен стать настолько необходимым Клету, что он и не вспомнит про долг. Кто знает, может, я погибну в бою раньше, чем ему понадобится моя жизнь.
— Я очень на это надеюсь, — искренне выдохнула Дур-зор.
Рейвен сделал вид, что рассердился.
— Никак не ожидал услышать от своей подруги такие слова.
— Ты меня не так понял! — в отчаянии воскликнула Дур-зор. — Я хотела сказать…
— Знаю, — со смехом перебил Рейвен и крепко обнял ее.
Ему вдруг стало легко и весело.
— Я просто пошутил. Прежде всего я научу полутаанов смеяться.
— Первое, чему ты должен их научить, Рейвен, — это жить, — без тени улыбки возразила Дур-зор. — Пока что они умеют только умирать.
ГЛАВА 6
И для обоих дворфов, и для дракона полет в Сомель был чем-то похож на сон. Завернувшись в теплые одеяния из овечьих шкур, которыми их снабдили заботливые омара, дворфы сидели на широкой спине Ранессы и все равно мерзли. Им пришлось крепко прижаться друг к другу. Не менее крепко они держались за кожаные поводья. Колост снял поводья со своей лошади и прикрепил к усеянной шипами шее дракона.
В воздухе никому из троих разговаривать не хотелось. И потому единственным звуком, который они слышали, был звук беспрерывно машущих крыльев дракона: поскрипывание сухожилий и неторопливый свист крыльев. Когда Ранесса попадала в воздушные потоки и парила в них, звук становился еще тише. Далеко внизу проплывали высоченные деревья. Вслед за драконом по земле неотступно скользила большая тень. Иногда глаза слепили солнечные блики, играющие на поверхности какого-нибудь озерца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
