сильнее целуя в ухо.
— Я не знала, что это твой стакан, я думала это куриный, — сама не ожидая от себя начала оправдываться.
— Ольгин что-ли?
— Куриный.
— Лекс, пожалуйста оставь её в покое.
— Бегу и падаю, оставить. У меня синяк будет, — тут же начала жалобно коварная.
— Хочешь пожалею?
— Меня, не надо…
— Вот ещё тебя, попу твою, — улыбнулся Богдан.
Она вырвалась отпихивая его.
— Придурок! — кинулась бежать.
Богдан дал себе пару минуток прийти в себя, сердце неслось, кровь шумела в ушах. Что ещё за синдром Маугли, чёрт возьми. Вот как не желать её, не обнимать, вредную, маленькую, милую, капризную… Тяжело выдохнул и отправился к уже гудящей компании.
С горем пополам расселись все-таки и Богдана ждал сюрприз. Его милая и маленькая девочка сидела между Димкой и Мишей и как раз напротив него. Вот же паршивка, подумалось парню.
Рассесться расселись, но уже без былого энтузиазма, что ощущался с утра. Буйный разгул отменяется судя по лицам за столом, максимум посиделки престарелых друзей спустя двадцать лет. Под уставшие, замученные и давно голодные. Алекса по правую руку от Димки довольно улыбалась, иногда прижимаясь ласково к плечу любимого друга. Оля по левую, с недовольной миной, а хмурый Богдан напротив скрипел зубами и хмурил брови. Нахалка же эта не ограничилась прикладыванием головы, из её уст так и звучало: Димочка то, Димочка это. А сама стреляет глазками в брюнета. Дима пил и ничего не ел, Богдан же ни то ни другое.
Нервы брюнета сдавали, надоело обжиматься по углам и ловить её, а она вместо того чтобы подойти и обнять, провоцирует и выводит из себя. Дурацкими способами привлекая его внимание, а потом снова отталкивает и бежит от него.
Оставив развеселевшую шумную компанию, Алекса тихонечко смылась подальше. Девичья душа требовала тишины и покоя, организм отдыха, мучая нахлынувшей слабостью. Наверное даёт о себе знать перенесенная на ногах болезнь. Наслаждаясь свежестью ночи, одиноко сидела у реки на узкой скамейке. Прохладный ветерок холодил кожу лаская лицо. В траве на перебой трещали сверчки, ненавязчиво нарушая тишину. От неожиданности вздрогнула, когда рядом сел Богдан. Обнял целуя в шею, она сразу же почувствовала запах алкоголя.
— Что тут делаешь? Меня ждёшь? — игриво начал парень, зарываясь лицом ей в волосы.
— Размечтался. А что это ты меня так лапаешь, ещё и облизываешь?
Брюнета словно водой окатили, убрал от неё руки и даже отодвинулся. А ведь дрянь такая, уходя, прошлась ласково пальчиками по волосам, улыбнулась… И как только кинулся за ней в надежде на ласку и внимание, тут же опустила с небес на землю.
— Обиделся? — ядовитая усмешка.
— Ты уж определись, или подпусти меня к себе или не трогай вообще. Хватит дразнить, а потом гнать. Мне надоели твои дурацкие игры. Я живой человек и я не играю и не хочу, — свирепо выговорил Богдан.
— Иди к остальным, — на удивление примирительным тоном.
— Я хочу к тебе, или с тобой. Так сложно понять?
— Богдан, иди, там весело, тут плохо.
— И что мне там делать без тебя?
— Ты же не ради меня приехал. Не хочешь? Потому, что все по парам?
— Не только.
— Ах, вот оно что! Стыдно что ли, ты один из всех не удовлетворённый.
Богдан ругнулся.
— Что ты несёшь?
— Да я то знаю, что несу. Танечки тебе не хватает.
— Лекс, прекрати выносить мозг, она то причём.
— Сейчас бы сидела с тобой там, — мотнула головой в сторону застолья. — Ублажала вниманием.
— Ты совсем глупая, я с тобой хочу. Думаешь я не знаю, что вы с Алёной слили её. И если бы не знал этого, ни за что не бегал бы за тобой, как идиот и тем более не терпел твои выходки.
Алекса понимала, что он узнает рано или поздно, но всё равно неприятно обожгло. Значит только поэтому. Уверен, что нужен ей и только поэтому… Сердце болезненно сжалось.
— И тебе ничего бедняге не оставалось, как провести деньки со мной на замену.
— Совсем дура! Я поставил точки там, хочу быть с тобой здесь. Мне кажется это и без слов понятно. Или тебе надо обязательно сказать? Или может ещё на колени бухнуться и попросить твоей руки и сердца? Или письмо отправить в котором написано: давай встречаться. Ей богу, как школьники. Лекс, ты мне очень нравишься, я больше не с Таней, хочу быть с тобой. Я очень хочу.
Лекс выдохнула услышав из всех слов только хочу. Он значит хочет. Ядовитая кровь огненной лавой неслась по венам, отравляя, обжигая. Желание ударить с трудом удавалось сдерживать, всё ещеё свежи воспоминания поражения. Ей с ним не справиться. Так что не стоит и рисковать.
— Сам ты дурак. Очень удобно и ничего непонятно. Тем более ты у нас совсем не прочь и с одной и с другой. Уже проверено. Что-то сомневаюсь по поводу точек, больше похоже на временные запятые.
Богдан буквально зарычал.
— Как вернусь скажу ей.
— Я знаю почему ты молчал, тебе снова удобно, притворишься, что не виноват. Это же мы с Алёной сделали. А ты типа ничего не знал. Чистеньким выйдешь из этой истории.
Он схватил её за плечи и встряхнул.
— Хватит! Просто закрой рот! Знаешь, что ещё я знаю? Кто-то проломил голову Уимбергу. Детка, не ты ли это была?
— Совсем что-ли?! — испугалась Алекса. — Я у Димки вообще-то дома была, это в другом конце города.
Сама себя отругала, за то что оправдывается и не смогла изобразить должного удивления. Не ожидала, страх полз по спине, сердце неслось, как бешеное. Она очень хотела знать подробности, но парень не планировал рассказывать, а распрашивать нельзя.
— А спала так будто ночь не спала. Напали на него именно ночью, а точнее под утро.
Богдан ещё какое-то время смотрел в перепуганные глаза. Она может обмануть кого угодно, но только не его, страх кожей чувствует. Отпустил, отметив про себя, что девчонка даже не вырывалась. Мозг взрывало от неверия и осознания. Кроме неё и некому это сделать. Может и есть, но реакция говорит сама за себя. Богдан от досады готов был удариться головой. И не верится все ещё, что она может такое сделать. Но судя по реакции прекрасно понятно, значит и на такое способна.
— Димке не говорю, не хочу портить отдых. Ты никому его не заказывала?
— Нет конечно! Совсем что-ли.
— Я тебе не верю, значит сама… — Богдан смотрел прямо перед собой. Она всегда будет врать.
— Ты о чём? Неужели ему некому больше голову проломить? И я тебе
