В авангард я поместил внука своего мирзу Абубекра с 8000 всадниками, и в самом разгаре схватки приказал им раскинуть палатки и приняться за приготовление еды. В ту же минуту знамя Тохтамыша было повергнуто, этот князь, растерянный, обратился в бегство, предоставив свою армию всем ужасам уничтожения.
Завоевание Багдада – Дома Мира и Ирак-Араби
Когда я покорил Ирак-Аджеми и Фарс, мой доверенный советник написал мне следующее письмо: «Бог, властитель Ирак-Араби и Ирак-Аджеми (покоривший даже тебе одну из этих областей), отдает тебе и другую». Я послал посла к султану Ахмед-Джелаиру, князю Багдада. Мне необходимы были точные сведения о его действиях, храбрости и силе его армии. По прибытии из Багдада мой посол написал мне: «Султан Ахмед-Джелаир – живой кусок мяса, имеющий два глаза».
Я положился на Всемогущего и форсированным маршем внезапно подступил к Багдаду. Султан, обратившись в бегство, укрылся в доме Кербана, а Дом Мира покорился мне.
План поражения Тохтамыш-хана
Побежденный Тохтамыш, счастливый тем, что не попал в мои руки, послал грозную армию в царство Азербайджана и возбудил там смуты и беспорядки. Я же, только что окончивший завоевание обоих Ираков, принял для примирения его не иную какую-либо меру, а лично повел армию в Великую Татарию по дербентской дороге.
Я сделал смотр своей армии, которая, построившись в боевой порядок, занимала пространство в четыре фарасанга (4 мили). 3 апреля я воздал благодарение Богу.
Перешедши реку Семур, я написал следующее воззвание к народу и племенам Великой Татарии: «Всякий, кто идет ко мне, может продолжать свой путь, кто хочет оставаться, волен и в этом».
В 797 году я вступил в Великую Татарию и проник до крайних пределов северных стран. Народы этих стран, осмелившиеся мне сопротивляться, были рассеяны и уничтожены. Области, орды и крепости пятого и шестого климатов были покорены, и я возвратился победителем.
Поход в Индостан
Моей первой заботой было увериться в намерениях моих сыновей и амиров.
Мирза Пир-Мухаммед-Джегангир сказал мне: «Когда мы завладеем Индией, то золото этой страны сделает нас властителями мира». Мирза Мухаммед-Султан сказал мне: «Следовало бы завоевать Индостан, но страна эта имеет много оград: во-первых, моря, во-вторых – леса и пустыни, наконец, воины, вооруженные всякими снарядами, и слоны, давящие людей». Мирза Султан-Хусайн сказал мне: «Завоевание Индии подчинит нашему владычеству четыре климата».
Мирза Шах-Рах сказал мне: «Я читал в тюркских летописях, что существует пять великих царей, которых настоящих имен они, однако, не приводят из уважения к их могуществу. Царь Индии называется Дари (Дарий), царь Анатолии – Кисер (Цезарь), Китая – Фагфур, Туркестана – Какан (великий царь), государь Персии и Трансоксании (Ирана и Турана) имеет титул Шахиншаха (царя царей). С незапамятных времен власть этого последнего признается в Индии, и так как мы завладеем Персией и Трансоксанией, то мы не можем отказаться от присоединения Индостана».
Мои амиры в свою очередь говорили мне в следующих словах: «Раз мы сделаемся владетелями Индостана и оснуем там свое пребывание, то мы погубим своих потомков; наши дети и внуки выродятся, смешаются с туземцами, от которых они переймут даже язык».
Я так сильно желал завоевания Индии, что ничто уже не могло меня отвратить от этого замысла. Я удовольствовался тем, что дал амирам такой ответ: «Я обращусь к Всемогущему, – сказал я им, – Коран даст мне предзнаменование войны, и я хочу знать волю Бога, чтобы сообразоваться с нею». Амиры одобрили мою мысль. Открыв Священную Книгу, я напал на следующий стих: «Пророк, веди войну с небрежными и беззаконными».
Ученые объяснили смысл этого стиха амирам. Но последние, опустив голову, не произнесли ничего; их молчание сжало мое сердце.
Сначала я хотел лишить должностей всех тех, которые не одобрили завоевания Индии, и отдать их полки и их отряды их наместникам. Но так как они способствовали моему возвышению, то я не мог решиться погубить их; я сделал им только выговор, и хотя они растерзали мое сердце, но как только они приняли мой план, все было забыто.
После нового совещания я приказал двинуть свои шатры в сторону Индостана и произнесть молитву о победе.
Моим намерением было вести войска к столице этой страны. Мирза Пир-Мухаммед-Джехангир находился в Кабуле с 30 000 всадников, составлявших левое крыло армии. Я приказал ему направиться к горам Сулеймана, перейти Зенд и приступом овладеть Мултаном. Султан Мухаммед-хан и мирза Рустем с другими амирами, предводившие 30 000 всадников моего правого крыла, также получили приказание перейти Зенд и сделать вторжение в провинцию Лагор, следуя вдоль гор Кашмира. Я сам двинулся с 32 000 всадников, составляя центр армии.
Моя соединенная армия простиралась до 92 000 всадников. Это число равно и совершенно соответственно числу имен Мухаммеда, посланника Всевышнего. (Пошли ему Бог мир и милость так же, как и его потомству.) Это совпадение было для меня счастливым предзнаменованием.
Я сел на лошадь и остановился лагерем только у Эндероба, на границах Бадакшана; покорив неверных Кетуэрских гор, я исключительно занялся священной войной с Индостаном.
Вот меры, которые я принял к тому, чтобы очищать дорогу в Индию от Уганисов, узнав о разбоях, которые они там совершали
Муса-Угхан, начальник колена Керкес, был во главе их. Он напал на Лашкер-Шах-Угхана, одного из вернейших моих военачальников, которому мирза Пир-Мухаммед-Джехангир не затруднился доверить охрану крепости Ираб; убив его, он захватил все, что нашел у него.
Тотчас Малек-Мухаммед, брат этого несчастного, поднял крик и известил меня о том, что жестокость Мусы лишила меня слуги наиболее мне преданного.
Я приказал арестовать Малека, объявив, что верность Мусы мне хорошо известна. Мои амиры много говорили об этом несправедливом поступке. Взятие Малека под стражу и слова, сказанные мною при этом, внушили столько доверия Мусе, что он, как только прочитал мое предписание, без всяких подозрений тотчас же сдал мне крепость.
Когда я прогуливался вокруг крепости, один вражеский воин пустил в меня стрелу, и Муса вскоре получил вознаграждение, которого заслуживал; после того путь в Индостан был мне открыт.
Мои распоряжения для победы над Махмудом, правителем Дели, и Малуханом
Махмуд, правитель Дели, и Малухан, его главнокомандующий, тотчас позаботились о безопасности этой столицы Индии и приготовились вести со мною войну. Они имели армию в 50 000 человек пехоты и конницы со 120 слонами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
