– Да-а, хорошо им, – вздохнул Николай Павлович. – Молодость, блин. Мой-то младший, правда, даже с девчонками еще не гуляет… Не в меня уродился, ох, не в меня. Он зато исторической реконструкцией увлекается: рыцари там, викинги-фикинги…
– А я тоже любил… историческую альтернативу, – сказал Игорь не слишком твердым голосом. – И викингов. Ты, наверно, и не знал, Кольт. А я все детство только об этом и мечтал.
– Да знаю я, знаю, – Николай Мирский, по прозвищу Кольт, приобнял старого друга и повлек к столику, где скучали бутылки. – Помню я все. А ты лучше скажи, когда ты эту хрень разлюбил? Ну-ка, вспомни, когда ты нормальным человеком-то стал? После того случая с Олечкой, правда ведь?
Игорь заметно побледнел.
– Когда мы с тобой в походе водки напились да и подрались? Я говорил, надо было коньяк взять. А то у тебя от водки совсем крыша съехала… Помню, ты все кричал: негодяй, ей не быть твоею… или что-то в этом духе. Очень смешно. Потом Артемьева вылезла, проперлась от всего этого…
– Вы о чем? – Ольга уже шла к ним, отмахиваясь от дыма. – Ого! Уже нажрались. На десять минут нельзя оставить.
– Да мы, Оль, тут прошлое ворошим, – рассмеялся Николай. – Вспомнили вот, как Игорек наш дрался за твою руку и сердце. Ну и получил ведь…
– Это ты тогда по носу получил, Кольт, – улыбнулась Ольга. Ее воспоминания, похоже, были приятными. – Гарик тогда тебе хорошо навалял. А Борька вас потом еле растащил, я помню.
– Ох, да, – погрустнел вдруг Николай Павлович. – А я ведь вам и не говорил. Борька-то наш…
– Что с ним случилось? – спросил Игорь с тревогой.
– Умер наш Борис Александрович. У себя в квартире, в Новгороде. Там пожар был, полдома выгорело, так он, говорят, не успел даже на лестницу выйти, так в дыму и задохнулся.
– О, боже, – вздохнула Ольга.
Игорь взял ее за руку. На ее глазах выступили слезы.
– Ну вот, – огорчился Кольт. – Зачем я вам сказал.
* * *
– Ник, – позвал Филипп.
Парень взглянул на него из-под своей темной челки.
– Слушай, Ники. А как ты думаешь, с чего это ваш отец с моим снова решили собраться?
– Почему нет, – ответил Ник.
– А почему именно сейчас? Столько лет не встречались, а тут вдруг – давайте дружить семьями?
Ник не спешил с ответом. Сидя прямо на земле, он глядел в пламя костра (искры летели в темнеющее небо, как огненные мухи). Глотнул вина прямо из горлышка, передал Филу.
– Я его попросил, – тихо сказал он. – Я хотел, чтобы ты сюда приехал.
– Зачем?
– Оно мне снится, Фил. Все реже. Я хотел спросить: тебе тоже снится?
Фил облизнул губы. От красного вина на губах как будто запеклась кровь. На лице проступили пятна. Он быстро краснел, когда волновался.
– Это нельзя вспоминать, – еле слышно проговорил он.
– Им нельзя. Они и не вспомнят, никогда.
Он обернулся. На лужайке перед домом не было никого – только стояли забытые складные кресла и валялись бутылки из-под «кристалла». Взрослые убрались в свою сауну, и теперь оттуда доносился шум неясной природы – не то смех, не то музыка (Игорь Сергеевич взял с собой гитару).
– Еще немного, и мы бы тоже забыли, – сказал Фил мертвым голосом. – И стали бы как они.
– Наверно, так и должно происходить, – Ник взял у него бутылку и аккуратно поставил на землю прямо перед собой. – Так спокойнее. Но я так не хочу. Я ведь помню, как было в тот раз. Ты был конунгом Ижоры, а я все боялся, что тебя убьют… ты помнишь?
Фил молча кивнул.
– В этой реальности у меня не было таких… приключений. И таких друзей тоже не было.
Филипп уперся руками в коленки и тоже поднялся на ноги. Они с младшим были одного роста, и поэтому им было легко смотреть друг другу в глаза.
– Может, еще будут, – сказал Фил.
– Может быть, все это много раз повторяется, – заговорил Ники, будто не слушал. – И с нами, и не с нами. Может, в другом мире кто-то изобрел что-нибудь еще. Какой-нибудь другой «Rewinder». Мы никогда этого не узнаем.
– А может, и узнаем, – возразил Филипп. – Но никому не скажем.
Сучья в костре потрескивали, и дым поднимался в небо; искры летели все выше, превращаясь в звезды, и это казалось удивительно знакомым, хотя и полузабытым, древним и давно прошедшим, а может, еще не успевшим произойти. Время вообще не имело никакого значения, и Фил даже удивился, когда понял, насколько мало это его беспокоит. Ему стало весело, и он уже открыл рот, чтобы поведать об этом Нику, но тут кто-то за спиной и вправду тихонько рассмеялся и закрыл Филиппу глаза ладошками. Фил обернулся и обнял Ленку, а она почему-то не отстранилась, а прижалась к нему и прошептала на ухо:
– Ты самый лучший, Филик.
Он уже хотел ответить, даже зачем-то облизнул губы, когда дверь дома распахнулась, и на крыльце показался Николай Павлович Святополк-Мирский, распаренный и красный, облаченный в простынку. Он окинул затуманенным взором обнимающуюся парочку и стоявшего поодаль Ника – и не нашелся что сказать, только головой покачал. Постоял, пошатываясь, и ушел обратно в дом, даже не захлопнув двери.
– С легким паром, – запоздало произнес Ник.
Ленка зажмурилась, и Фил поцеловал ее в губы, очень нежно, и все не мог оторваться, пока костер не зашипел и не взорвался искрами: это ревнивый брат пнул ногой недопитую бутылку.
– Все, хватит, – объявил он. – Кончайте уже. Вы здесь не одни.
– Хочешь с нами? – обернулась к нему Ленка. – Давай. У нас в звездолете три места.
Ник улыбнулся. Запустил руку в карман и достал микрокарту – тонкий кристалл в прозрачном корпусе:
– Конечно, я с вами. Куда вам без меня.
– А и верно, куда? – спросил Филипп. – Куда теперь?
– Да куда хочешь. Хоть через всю вселенную.
– Только сними эту чертову футболку, – добавила Ленка.
Костер догорел, и настоящие яркие звезды уже проявились в небе. В доме кто-то бренчал на гитаре и даже, кажется, распевал довольно громко бодрую бардовскую песню: вечеринка там шла по-взрослому. Фил послушно стянул свою черную футболку, свернул жгутом и набросил Нику на плечи. Стало прохладно, но ненадолго, потому что Ленка обняла его, и они пошли втроем через лужайку к одиноко стоящей красной машине, ни капли не похожей на звездолет.
Примечания
1
Версия похожа на правду. И все же самоназвание племени «водь» – «ватьяла», «ватьялайсет» (Watialaiset).
2
Vaara – гора, поросшая лесом (карел., фин.).
3
Inkerimaa – Земля Инкери. Ср. Inkerijoki – название реки Ижоры (приток Невы), Ingrikot – самоназвание местных жителей.
4
Альтернативная версия связывает название местности с именем шведской принцессы Ингегерды (Ingegerd, для местных жителей – Ingerid, Inko), жены Ярослава Мудрого. Она принесла князю в качестве приданого Старую Ладогу и прилегающие земли (в шведских сагах – удел Aldeigioborg).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
