— Перестань паясничать, — устало попросил отец. — Тебе только бы посмеяться, когда все рушится.
— Как же так? — спросил Индиана, перестав паясничать. — Затеваешь дело невероятной сложности и доверяешь совершенно посторонним людям.
— Ты имеешь в виду себя?
— Ренара. Помнишь такого француза, этого ничтожнейшего из научных консультантов?
— А что Ренар? Квалифицированный и порядочный историк, не понимаю…
— Как вы познакомились?
— Случайно. Мы с ним заказывали одни и те же наименования в парижских библиотеках. Ренар ведь тоже был увлечен тайной Грааля. Но манускрипт монаха из Анже обнаружил я, только я!
— Ты обнаружил манускрипт, — сердито согласился Индиана. — Зато Ренар, тварь продажная, обнаружил тебя, и неизвестно, кому повезло больше.
Отец не стал спорить. Он зашевелился на полу, кряхтя и почмокивая, затем спросил, сменив неприятную ему тему:
— Давно хочу услышать твой рассказ: каким образом ты проник в подземелье, где было захоронение второго брата-рыцаря?
Индиана ответил неохотно:
— Ничего интересного, сэр. Через вход проник, как же еще.
— Я никак не мог открыть этот проклятый вход. Очевидно, где-то был спрятан механический стопор. Ты догадался, где?
— Пол продолбил, вот и все.
— Что? — поперхнулся Генри Джонс.
Наступила театральная пауза.
— Про-дол-бил? Изувечил такое прекрасное сооружение? — Он вдруг пронзительно закричал: — Как ты посмел, щенок?!
— А ты! — полыхнул фамильной яростью Индиана. — Как ты посмел называть меня своим ассистентом? Это же надо додуматься! Мало тебе было Лилиан и Эльзы?
Несколько мгновений комната беззвучно кипела, однако до рукоприкладства дело так и не дошло. То ли силы у собеседников иссякли, то ли воспитание остановило. Молчаливый поединок проиграл сын, поскольку он подал голос первым:
— Кстати, о докторе Шнайдер. Как ты расколол, что она нацистка?
— А? — переспросил отец, будто не понял вопрос.
— Я спрашиваю, — терпеливо повторил Индиана, — как ты догадался, что она…
— Эльза разговаривает во сне, — ответ был бодренький.
Хороший удар, настоящий апперкот. От таких ударов отнимается речь, а полушария мозга меняются местами. Старик между тем продолжал, трогательно стесняясь:
— Она, когда спала, редко разговаривала, только если плотно ужинала. А я ведь плохо сплю, ты знаешь… Ты что-то сказал, я не расслышал?
— Я сказал, что хочу виски, — пошевелил Индиана одеревеневшими губами. — Чувствую, пора и мне спиваться, чтобы плохо умереть. Вслед за твоим другом Элом…
5. ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ
Пленникам не дали насладиться обществом друг друга: распахнули дверь, скомандовали: «На выход!», скрутили руки. «Куда нас?» — удивлялся младший из Джонсов, перемещаясь под высокими потолками со звездообразными кессонами. В другую камеру? На допрос? На расстрел? Он тщательно отслеживал направление, сверяясь с подробным планом замка, запечатленным в его фотографической памяти. Сомнений не было: их вели к Гостевой башне, расположенной в одном из углов прямоугольника. Что там теперь — банкетные залы или пыточная?
Оказалось, ничего плохого мирным археологам не готовили. Просто дружное семейство Джонсов было приглашено в гости. Спустившись с пятого этажа Главной башни, пройдя по третьему этажу корпуса, добрались до места, а именно: до библиотеки. В этом святом для каждого настоящего ученого помещении их и ждали.
— Джей! — ошеломленно воскликнул Индиана. — А вы как здесь оказались?
Высокопоставленный сотрудник Чикагского художественного института мистер Бьюкенен, сияя улыбкой, смотрел на вошедших. Точнее, на введенных. Руки его почему-то были свободны, в отличие от рук Джонсов. Присутствовавшие здесь же молчаливые эсэсовцы, похоже, являлись для него отнюдь не конвоирами. Да и костюм мистера Бьюкенена был привычно шикарен — прекрасный белый костюм преуспевающего бизнесмена.
— Приветствую вас, друзья! — раскрыл он объятия, однако сам не двинулся с места.
Индиана нахмурился:
— Извините, не имею возможности поздороваться с вами, как положено, — он кивнул назад, на свои стянутые ремнями запястья. — Вы не ответили, Джи-Си, как здесь оказались.
— Я возглавляю проект «Чаша», вы же знаете, Инди. Между прочим, завтра мы отправляемся в экспедицию. Сначала в Искендерон, а уж потом в горы Аманус. В строгом соответствии с вашей картой, уважаемый Генри.
— Понимаю, — зловеще выговорил Индиана. — Теперь я многое понимаю…
Предательство. Боже, какое дикое, нечеловеческое лицемерие!
Он напряг мышцы слишком заметно, Бьюкенен даже счел необходимым встревоженно напомнить эсэсовцам:
— Эй, следите за ними, не отвлекайтесь! Особенно за этим, в шляпе! — и вновь обратился к своему другу. — Что же вы так близко к сердцу все принимаете, Инди? А я как раз хотел попросить, чтобы вас развязали… — в его голосе сквозило искреннее огорчение.
— Это вы нас вытащили из камеры?
— Я очень обрадовался, когда узнал, что вы в замке. И я не мог уехать, не повидавшись с вами, дорогие друзья. Хотя, должен честно признаться, вас пожелал увидеть еще один человек, без санкции которого встреча бы не состоялась.
— Кто? — поджался Индиана.
— Он придет, не волнуйтесь.
Еще один человек, внутренне содрогнулся археолог. Неужели опять кто-нибудь из старых добрых знакомых?.. В самом деле, создавалось странное впечатление, будто все, знавшие Джонса люди, слетелись в это каменное гнездо… Надеюсь, не декан исторического факультета Чикагского университета, мельком усмехнулся гость.
— Но пока мы одни, — продолжал Бьюкенен, — у нас есть возможность поговорить. Перед отъездом я намеревался встретиться с профессором Генри Джонсом, теперь вас двое, и это вдвойне приятно. Приступим, господа. Я информирован, что Генри Джонсу делали предложения о сотрудничестве на весьма выгодных условиях, однако он неизменно отказывался. К сожалению, до сих пор с ним вступали в контакт люди, которым он по понятным причинам не мог доверять. Я — другое дело. Инди знает меня давно и преотлично, не правда ли?
— Вы предатель, — кратко выразил Инди свое отношение и к собеседнику, и к его будущим предложениям.
— Я понимаю вашу спонтанную реакцию неприятия, друзья, — улыбнулся Бьюкенен еще шире. — Но вспомните, что первое движение души, как правило, бывает ошибочным. Я не шпион и не диверсант, продавший нашу с вами общую родину. И тем более — не нацист. Я нормальный бизнесмен. Денег у меня достаточно, чтобы не «продаваться» — я читаю это слово в ваших глазах, Инди. Что касается моих отношений с немцами, то я связан с их археологической службой давно. Но не в коем случае не работаю на них. Мы равноправные партнеры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
