Эрибея по знаку Коры осталась на тюках у щели – она должна была дать сигнал, когда Тесей появится из Лабиринта.
Юноша с кинжалом и Кора замерли по обе стороны дверного проема, за которым ходили, переговаривались солдаты. Воины обращали куда больше внимания на ту комнату, где были заточены молодые люди, оттуда вырваться было немыслимо – они были заранее обысканы, обезоружены, в дверях стояло несколько тяжеловооруженных панцирных воинов с короткими копьями, направленными на дверь. Все надежда была только на девушек, на продуманную еще в Афинах хитрость предусмотрительного Тесея – нападение должно исходить с той стороны, откуда противник его менее всего ждет.
– Идет! – крикнула девушка. – Ой, девочки, он же весь в крови! Сейчас упадет.
Шум и крики, донесшиеся с площади, казалось, поколебали толстые стены храма.
Можно было предположить, что и стражи храмовых подземелий также замерли, прислушиваясь к крикам сверху и стараясь понять, означают ли они победу Минотавра.
– Вперед! – приказала Кора.
Юноша послушно кинулся вперед. Кора за ним.
Два стража у двери, пораженные кинжалами, упали сразу, никак не ожидая нападения от девиц, которых они охраняли. Кора и ее напарник бились молча, отчаянно и быстро, стараясь, прежде чем охрана опомнится, пробиться к двери, за ней их ждали товарищи. Только вместе можно было надеяться одолеть солдат, которые растерялись от нападения, но растерянность скоро минет, и тогда положение афинян будет безнадежным.
Через минуту Кора уже была у двери в подземелье, где содержались афинские юноши.
В полутьме подвала храма мелькали черные тени, слышались крики и звон оружия, испуганный стражник встретился глазами с Корой, и та сразу в прыжке ударила его ногами в живот, надеясь, что теперь он не скоро очнется.
Хорошо уговаривать себя, что все это игра. Все это ВР-круиз, изобретение изысканных умов далекого будущего. Но когда ты наталкиваешься рукой на горячую потную кожу, когда кровь, брызнувшая из раны воина, обжигает тебе бок, когда в крике рвущегося к тебе солдата ты ощущаешь запах чеснока – какая к черту игра!
Но надо сражаться.
«Кого я убиваю? Фантомов или людей?»
– Выходите! – крикнула Кора, стараясь перекричать шум и грохот в подземелье. – Скорее! Разбирайте их оружие! Выводите девушек!
Ей подчинялись. Если ты берешь на себя командование, если ты делаешь это уверенно, словно знаешь и о цели, и о том, как ее добиться, люди готовы доверить тебе свою жизнь, надеясь, что сохранят ее вернее, чем когда будут действовать по собственной инициативе. Они не думают об этом, не анализируют, они просто начинают двигаться быстрее и осмысленнее.
Афиняне пробились к выходу из храмовых подвалов, и никто их не преследовал, настолько оставшиеся в живых воины были растеряны и испуганы тем, что произошло.
Кора не потеряла чувства направления и умения ориентироваться.
Опрокинув нескольких воинов, что находились у храма, афиняне толпой кинулись вниз, к кораблю.
Там у кормового весла стоял Феак и кричал на гребцов, торопя их занимать свои места. Корабль уже развернулся так, что с причалом его соединяли лишь узкие мостки, а по оба борта было открытое водное пространство, в которое гребцы опустили весла, готовые сделать первый гребок.
Теперь Кора, замыкающая группу афинян, смогла обернуться назад и увидеть, как обстоят дела у Тесея.
И вовремя, потому что она стала свидетелем исторического момента.
Именно в эту минуту, измазанный кровью, смертельно усталый, шатающийся Тесей кинул к ногам Миноса колоссальную голову его сына. Тугая шерсть кучерявилась на крутом лбу быка, рога были позолочены, глаза полуоткрыты… Голова с тяжелым глухим стуком ударилась о землю.
– Афины свободны! – воскликнул Тесей.
– Взять его! – Минос как будто ждал именно этого мгновения, но не успел опередить слова Тесея.
Но рядом с Миносом не было простых воинов – он настолько далеко прошел вперед к Лабиринту, что рванувшаяся за ним толпа придворных и знатных критян оттеснила охрану, и потому произошла заминка. Сам же Минос не смог вытащить меч. Ну а что касалось критской знати, то ни один из князей царства не посмел поднять меч на Тесея…
Ариадна уже бежала по крутому склону вслед за группой афинян. Она специально надела в то утро короткий хитон, чтобы он не мешал ей бежать. Да ее никто и не преследовал, потому что все внимание в тот момент было приковано к Тесею.
Тесей кинул взгляд в сторону моря. И сразу оценил обстановку.
Афиняне уже подбегали к причалу. Быстроногая Ариадна вот-вот их догонит.
– Прощай, царь Минос! – крикнул Тесей и помчался вниз, следом за своими спутниками.
И тут вся масса критян, включая стариков, женщин и детей, которые пришли полюбоваться на праздник, набирая скорость и издавая зловещий звук, словно гигантский рой пчел, покатилась по склону к кораблям.
Впереди гигантскими прыжками несся, обнажив свой меч, сам царь Минос. За ним его охрана и полководцы. Затем придворные, потом просто воины и просто зрители.
Кора помогала юношам забрасывать визжащих девиц в корабль.
Тесей крикнул еще с полпути, но так, что голос его докатился до кормчего Феака:
– Днища у их кораблей проломлены?
– Проломлены, царевич. Поспеши!
И в самом деле уставшего Тесея настигали враги.
Тогда он остановился и стал крутить мечом, стараясь задержать толпу.
Но толпа лишь на мгновение замедлила движение, а потом задние ряды стали так напирать на передние, что Тесей понял – ему не удержать критян.
Он снова побежал и успел на причал в последний момент, умудрившись еще подхватить на причале Ариадну, которая выбилась из сил и рыдала в ужасе, что не успеет на корабль.
– И… раз! – крикнул Феак.
Весла дружно разрезали спокойную зеленую воду, и тяжелый корабль сразу сделал прыжок вперед.
Преследователи, заполнявшие причал, после минутной растерянности начали обстреливать беглецов из луков и метать дротики – стало темно от потока острых стрел. Дротики и стрелы выбивали дробь по бортам и банкам корабля, кого-то ранило, кто-то вскрикнул, кто-то уронил весло, и один из бывших заложников кинулся на скамью занять место раненого гребца.
Но уже через минуту стрелы перестали долетать до корабля.
А на причале и возле него кипела суматоха. Критяне старались вычерпать воду из боевых кораблей, продырявленных афинскими гребцами, затыкали дыры паклей. Всадник поскакал в соседнюю бухту, чтобы поднять там вторую критскую флотилию.
– Поставить парус! – приказал Феак.
Черный парус пополз вверх по мачте и, подхватив ветер, надулся пузырем.
«Теперь нас никто не догонит, – подумала Кора. – Удалось».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
