за одной растирать онемевшие мышцы. Чувствительность возвращалась медленно и мучительно, отдаваясь по всему телу тупой, расходящейся во все стороны, как круги по воде, болью. Но Марго-Рите было не привыкать, школа Мадам не прошла зря. Чтобы отвлечься, она принялась осматриваться. Пробираясь вместе с Михом по трюму «Удачи Искателя», Марго-Рита заметила, в каком безукоризненном порядке контрабандисты содержат свой корабль — было чисто, свободно и даже, что очень удивительно, тепло. Сейчас же, кроме небольшого участка пола два на три шага вокруг Марго-Риты и ящика рядом, всё вокруг покрывал лёд с крупными мясистыми пучками белого мха.
Но мох ведь не растёт во льдах!
Творилось что-то непонятное.
А вдруг корабль уже улетел из Обители и потерпел крушение? Эта мысль заставила Марго-Риту замереть. Мадам помешала Миху спрятаться, а тот не выдал свою соучастницу. По телу прошла волна дрожи, желудок сжался, а пальцы неосознанно впились в бедро, вызвав вспышку боли. К горлу подступила тошнота. Нет, не может быть. Мих ни за что так бы не поступил. Просто не мог. Или мог? Марго-Рита вспомнила, как несерьёзно он отнёсся к её словам о том, что обретение любящей семьи может быть обманом. Выходит, он совсем ей не поверил, просто не устоял перед её натиском. И, когда его застали, он вполне мог решить, что пусть она летит и станет свободной, а он наконец обретёт семью. И они, конечно же, встретятся, как и договаривались, в условленный день и час. Нет, не может быть. Нужно сначала всё проверить, а потом уже решить, как действовать. Она тряхнула головой, отгоняя подступающую панику.
Свобода без Миха ей была не нужна.
Наконец привычный ритуал растирания уменьшил боль, и Марго-Рита смогла встать на ноги, но последствия волшебного ступора не заставили себя ждать. От внезапно накатившей слабости она покачнулась и прижала ледяные ладони к обжигающе горячим щекам. «Это ненадолго», — успокоила она себя. Чем больше движений, тем быстрее тело придёт в норму.
Убедившись, что твёрдо стоит на ногах, Марго-Рита осторожно выглянула из-за ящиков, которые скрывали от неё большую часть трюма. Узкая дорожка, свободная ото льда, тянулась от них до закрытого шлюза. Около него кто-то стоял. Массивная, явно мужская фигура замерла в странной позе: с вытянутой вперёд левой рукой, правая же тянулась к поясу, где контрабандисты обычно носили оружие. Марго-Рита застыла, не в силах пошевелиться. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Кто этот мужчина? Что он сделает, если заметит её? И почему он до сих пор её не услышал, ведь, выбираясь, она наделала много шуму.
Вопросы возникали один за другим, а ответов не было. Но и стоять вечно за грудой ящиков Марго-Рита не могла. По левую руку от неё виднелись ступени уходящей вверх и за угол лестницы, как и всё остальное кругом, покрытые толстым слоем поразительно прозрачного голубоватого льда. Судя по всему, они вели на второй уровень, к жилым помещениям. Марго-Рита посмотрела наверх — потухшие лампы оледенели до такой степени, что с потолка свисали длинные тонкие сосульки, мерцающие приятным, чуть розоватым светом.
Мерцающие… Что?
Марго-Рита протёрла глаза и вновь огляделась — лёд светился. Неяркий свет шёл от всего, что он покрывал, в трюме стоял светлый полумрак. И даже неподвижная фигура у шлюза едва заметно мерцала. Вряд ли это значило что-то хорошее. Поспешно скосив глаза, она с облегчением отметила, что её кожа выглядит как обычно.
Слава теплу, никаких аномальных свечений!
Но это могло быть лишь временно, нужно было поторопиться. Поэтому Марго-Рита глубоко вдохнула и твёрдым шагом направилась к выходу, стараясь наступать на свободные ото льда участки пола. Слишком уж необычно он мерцал — это могло быть волшебство — не стоило к нему прикасаться. Мало ли что…
Чем ближе она подходила, тем сильнее начинала дрожать. Глаза её не обманули. Этого просто не могло быть, но человек стоял к ней спиной и светился. Марго-Рита подошла к нему вплотную и, вскрикнув, отпрянула. В толщу льда был заточён незнакомый мужчина. Да, теперь Марго-Рита ясно видела это: под слоем кристально чистого, прозрачного льда чётко виднелись рыжие волосы, собранные в хвост, три горизонтальных морщины, рассекающие лоб, смотрящие в никуда широко распахнутые серые глаза, почти полностью скрытые в короткой рыжей бороде и усах тонкие губы. В голову пришло короткое имя.
И-Ван.
Откуда она знала его, Марго-Рита не помнила. Она была абсолютно уверена, что раньше его не видела, но он казался ей знакомым. Знакомым и родным. Он стоял к ней вполоборота, и свободная ото льда дорожка, обогнув его фигуру, упиралась в закрытую створку шлюза.
По спине волна за волной бегали мурашки. Этот мужчина, И-Ван, не был похож на ледяную скульптуру. Под прозрачным льдом явно был настоящий человек.
Вдруг он ещё жив?
Марго-Рита приложила правую ладонь к солнечному сплетению и призвала волшебство. Оно ответило сразу: тёплое, искристое, — и отправило часть себя в её левую ладонь. На коже сразу же родилось с десяток синих искр. Они затанцевали, чуть потрескивая, то собираясь в маленький сияющий шарик, то разбегаясь в разные стороны. Ощущая каждую искорку как часть себя, Марго-Рита поднесла ладонь ко рту и сдула их прямо на покрытого льдом мужчину. Синие искорки проскользнули по его застывшему лицу и тотчас потухли, словно умерли, — лёд поглотил их и, кажется, стал сиять ярче. Нахмурившись, Марго-Рита снова отправила искры в полёт. Как только они коснулись ледяной поверхности, то исчезли, а лёд засветился ещё ярче. Похоже, он поглощал волшебство, не пуская его вглубь. Выходит, узнать, жив ли мужчина или нет, не получится. Но, вглядываясь в его серые глаза, смотрящие в пустоту, она думала о самом плохом.
Нет, Марго-Рита знала волшебство, которое могло заковать живого человека в лёд так, чтобы он выжил. Она сама несколько раз на себе испытывала его действие и знала, что с помощью искр всегда можно ощутить биение чужой жизни. Сейчас же искры умирали, едва касаясь льда. Её первое впечатление оказалось верным — светящийся лёд был опасен, даже, скорее всего, смертелен.
Был ли жив стоящий перед ней мужчина? Скорее всего, нет. Но что же тогда произошло? Откуда взялся этот лёд? Марго-Рита вновь огляделась. Он покрывал все поверхности. Нельзя было найти ни места, откуда он начался, ни причины
