Шокер ждал своего мгновения, притаившись в кармане.
Мы сели и поехали по улицам, погружавшимся в ночь. Белладонна начала говорить, едва пристегнула ремень: то ли действительно полагала, что мне интересно, то ли отрабатывала гонорар, а скорее всего, ей просто свойственно было трепаться без умолку. Предметом сегодняшних монологов стала ее профессиональная деятельность. Я молчал, иногда забывая поддакивать, и слушал, как она умудряется временами даже вступать сама с собой в диалог, полемизировать и смеяться над собственными шутками.
– Мне многие говорят, что у меня талант к общению. Вот даже наша хозяйка: она меня посылает встречать девочек, которые из других городов приезжают работать, потому что я улыбнусь, расскажу, объясню, что у нас хорошо, что ничего страшного нет…
– Я вообще читать люблю или музыку слушать. Вот остальные девочки, они обычно всякие шоу смотрят по телевизору, когда работы нет, а я наушники вставлю, чтобы не отвлекаться, и книжку читаю…
– Нет, ну а что такого-то? Мужчины ко мне приходят, рассказывают о работе, о семье, я их слушаю, даю советы. Кто виноват, что их жены с ними ни поговорить не могут, ни удовлетворить?
– Такой случай смешной был: пришел клиент на анальный секс, так я столько туда воды налила, пока готовилась, что потом иду по коридору, чай несу, а сама чувствую, что вот прямо сейчас вода из меня польется, и не остановить! Еле добежала до уборной, вот это было бы фиаско!
Тем временем, я заметил, что город неуловимо менялся. Он становился как будто просторнее, выше, светлее. Дождь и снег перестали; ночь из серой превратилась в прозрачную, серебряно-синюю. Улицы и проспекты раздались вширь и вперед, будто кто-то бережно разворачивал допрежде скомканный мир. Даже угрюмые дома приосанились, стали выше, смотрели бодрее, и походили уже не на упырей и зловещих покойников, что было делом обычным, а на почтенных, преклонного возраста граждан, что вот-вот сойдут со своих мест и, прихватив с собой уличные фонари, чинно отправятся на праздник…
Праздник! Пасхальная ночь! Странно, что я об этом забыл. А ведь думал еще, как удачно было бы допросить Белладонну на Пасху: если в дни церковных праздников стойкость ведьм ослабевает вместе с силами бесов, то когда, как не в главный праздник всего христианского мира, у меня будут наибольшие шансы выбить как можно больше сведений о зловещем ковене и месте проведения шабашей.
И вот надо же, совсем вылетело из головы.
По улицам шли и шли люди. По одиночке, группами, семьями, многие вместе с детьми. Человеческие ручейки текли по улицам и переулкам, сливались в поток на проспектах, чтобы вместе впасть в настоящее море у храма, сияющего золотом, серебром и багрянцем в торжественной праздничной ночи. Когда я проезжал мимо, ударили колокола, сначала отдельно, протяжно, по одиночке, словно неведомый музыкант лишь касался струн инструмента, проверяя их тон и настрой, а потом – все вместе, сливаясь в гармонии ликующих переливов. Небо освобождалось от туч, как от истлевшего савана смерти, и даже становилось выше и выше, как будто летящие ввысь перезвоны вздымали его, как бронзовые и медные столпы.
Вы знаете, что я не особо религиозен в традиционном понимании этого слова; конечно, если понадобится, я выдам убедительнейшую апологетику Церкви, но ходить туда…нет, не моё. Но когда в эту ночь я выехал на площадь у храма и сбавил скорость, объезжая по кругу сверкающее великолепие пасхальных огней, радостных людей и колокольного звона, то что-то произошло: словно бабочка коснулась сердца крылом. Я почувствовал себя так, как будто вымыл впервые за много лет почерневшее от пыли и грязи окно и взглянул сквозь него на окружающий мир; или открыл глаза, и оказалось, что все бывшее со мной раньше приснилось, а сейчас мне семнадцать, и это – лучший год моей жизни; или просто окатил лицо свежей, холодной водой, такой чистой, какой не было на земле сотни, а то и тысячи лет. Мне вдруг показалось, что все это для меня – сияющий храм и сам праздник – для меня лично, и мне просто нужно это принять, как принимают в дар счастье и жизнь.
Я посмотрел на девушку, сидящую рядом со мной.
– Даша.
– …а я просто представляю, что у меня муж, с которым я занимаюсь сексом четыре раза в день: утром, в обед, вечером после работы и ночью, может же быть такое?
– Даша!
Она заморгала.
– Что?
Не знаю, почему я сказал то, что сказал. Разумеется, ничего такого я всерьез предлагать ей не собирался, но слова просто вырвались сами:
– Может, не поедем никуда? Сегодня Пасха, хочешь, пойдем на крестный ход, со свечками постоим, даже можно не заходить внутрь храма, просто посмотрим? А я потом тебя обратно отвезу.
Белладонна изумленно вытаращилась на меня и рассмеялась.
– Нет, ты что, зачем?! Я вообще Церковь не люблю. Мне кажется, главное, чтобы у человека была вера в душе, а кто во что верит, это неважно. А в Церкви этой только деньги собирают и все: вот, посмотри, сколько народу! И представь теперь, что они все даже просто по сто рублей положат на пожертвования какие-нибудь и свечки купят! А потом удивляются, почему у батюшек этих такие машины шикарные! Причем сами-то священники наверняка ни во что не верят, просто бизнес делают, и все!
– А еще в спецслужбах работают и доносы пишут.
– Вот! – радостно согласилась Дарина. – Точно! Давай, поехали к тебе, а то у нас время считают с момента, как ты меня забрал.
– Как скажешь, Даша. Как скажешь.
Я свернул на проспект и прибавил скорость. Бабочка улетела. Дверь, приоткрывшаяся было в празднично убранную залу, полную веселых гостей, снова закрылась, и ходу в нее мне не было. У меня своя служба и своя работа.
Дарина говорила без умолку всю дорогу, но, когда город остался почти позади и в темноте впереди замаячили гигантские опоры и конструкции окружной дороги, примолкла и беспокойно завертела головой. Я искоса посматривал на нее.
– Далеко еще? – спросила она.
– Нет, почти приехали, – ответил я. – Сейчас только машину в гараж поставим, а до дома дойдем пешком, не возражаешь? Там близко, пять минут.
Она промолчала.
Гаражи растянулись по огромному пустырю, как бескрайний приземистый лабиринт, в котором заплутал бы и Тесей, хоть с клубком Ариадны, хоть без него. Шлагбаум на въезде отсутствовал, камеры наблюдения тоже, пропусков не требовалось, а полупьяный и полуслепой пенсионер-охранник в своей будке если и смотрел куда-то, то только в экран телевизора. Я почувствовал, как напряглась Дарина. Молчание стало тревожным.
– Ну вот и гаражи, – сказал я неестественно бодро и свернул к въезду.
Белладонна заерзала.
– Слушай, а давай я тебя у ворот подожду, пока ты машину ставишь? Дождя нет, покурю заодно, а?
– Да здесь рядом совсем, один поворот, и все.
Ее руки нервно стиснули сумочку. А если там оружие? Газовый баллончик, нож или травматический пистолет?
Нужно было спешить. За ворота я до этого не заезжал, и теперь торопливо забирался все глубже и глубже, петляя мимо низких бетонных стен и ворот, выбирая место подальше от ослепительно ярких, бело-голубых фонарей.
– Ну скоро уже?!
Я пожалел, что на «Волге» нет центрального замка, который блокирует двери. Вместо ответа я еще раз крутанул руль, заезжая в узкий и относительно темный проезд между воротами гаражей, и тут Белладонна не выдержала.
– Слушай, я тебя все-таки на улице подожду, – быстро сказала она, рывком расстегнула ремень безопасности и схватилась за дверь.
Я выхватил шокер, приставил к ее шее за ухом и нажал на кнопку. Ударил разряд. Электрическая дуга вспыхнула, освещая вспышкой салон. Но вопреки ожиданиям, Белладонна и не подумала терять сознание: она задергалась, выгнулась, сдавленно закричала и, развернувшись, потянулась ко мне. От неожиданности я не успел среагировать, и через мгновение ее пальцы вцепились мне в руку, держащую шокер. Другой рукой она вырвала из сумочки большие портновские ножницы. Если бы не удар током, который замедлил скорость ее движений, я бы в лучшем случае остался без глаз. Я отпрянул, вырвался из захвата, прижал шокер к голове Белладонны и снова ударил. Раздался треск, как будто разом сломался десяток сухих веток. Запахло паленым. Дарину отбросило к дверце, но тело ее продолжало дрожать, будто в конвульсиях, а глаза уставились на меня ненавидящим взглядом.
И тут я понял. Аккумулятор. Наверное, усиленная мощность оружия приводила к тому, что заряд кончался быстрее, чем у обычного шокера – но откуда мне было знать, насколько его хватает в обычных, если раньше я не имел с ними дела?! Разумеется, никакой инструкции при покупке не прилагалось, но зарядное устройство в коробке лежало. Как же можно было не предусмотреть, что в самый ответственный момент в шокере может сесть аккумулятор и вовремя не зарядить?
