Приглашённых тоже было немного, так что всё выглядело весьма скромно: Уан, принарядившийся на этот случай в своё лучший костюм с Тханой в длинном, чёрном сверкающем платье. Не переставая, они о чём–то разговаривали у стола с едой, и то и дело я замечала мелькающую на губах Уана улыбку, когда он смотрел на кровобитку. Айна и Йоли наматывали круги вокруг беседки: одна в кремовом платье с завязанными в лёгкую причёску светлыми волосами, вторая с едва расчёсанными чёрными волосами в чистых штанах и большей на размер футболке. Не знаю, о чём они разговаривали, но завороженный взгляд Айны и энергичные жесты руками Йоли меня настораживали.
Мы же с Цербером стояли у фонарного столба в виде какой–то нимфы в полупрозрачных одеждах. Он – в тёмно–синих одеждах, в излюбленном халате с широкими рукавами и изящной, проработанной до мелочей, вышивкой. Белые волосы с чёрными прядями и точками завязаны в косу и закреплены на затылке чёрной костяной шпилькой. Я же в зелёном платье, которым когда–то нарядил меня Гейлерин, с разрезом от подола и до чуть выше колен. Под юбкой были цвета каштана брюки с высокими сапогами. Узкие рукава украшала белая вышивка, обвивая не очень скромный разрез на груди и по бокам змеясь ниже. Спина была голой, однако крылья являть я не собиралась. Не то место, чтобы всех пугать.
Вот и всё, больше никого не было. Скажите, что на поминках веселее? Возможно. Зато никого не хороним.
– Знаешь, если твоя свадьба окажется унылей этой, я потребую компенсации.
– С чего ты решил, что я тебя на свою свадьбу приглашу? – не сдержавшись, фыркнула я.
– Я тебе отца заменил.
– Ага, три раза продал: два из которых Матери Орика, а один сыну Барона, чуть не убил, когда я тебя пыталась зарезать, а так же назначил награду на мою голову. Все отцы себя так ведут? – ядовито поинтересовалась я.
– По крайне мере, ты до сих пор жива. Отчасти благодаря мне.
– А отчасти благодаря тому, что жить хочу.
– Я заметил, когда ты меня практически убила.
– Хорошая из нас «семья».
– Прекрасная, – не скрыл улыбку Цербер.
Мы помолчали, слыша пение птиц и вдыхая приятные ароматы распустившихся цветов.
– Кажется, сегодня тут кого–то не хватает, – как бы невзначай заметил пират.
– Разве? Кажется, все в сборе, – холодно ответила я, прекрасно понимая, кого он имеет в виду.
– И тебя это не коробит?
Я непонимающе взглянула на Цербера, изогнув в немом вопрос брови.
– Что именно меня должно коробить? Что рядом нет мужчины, который чуть не сломал жизни практически всем присутствующим здесь?
Цербер помолчал, раздумывая над ответом.
– Да, примерно это я имел в виду. Немного перефразирую: ты не думаешь, что собственноручно сломала свою жизнь?
– Эм… прости? – опешила я от такого заявления. – Хочешь сказать, что заточив Ориаса в Серфекс, я тем самым свою жизнь под откос пустила?
Цербер кивнул, расплывшись в улыбке, когда я стиснула челюсти, угрожающе сощурив глаза.
– А ведь ещё держишься, – наклонив голову, заметил он.
– Ещё хоть одно слово про Ориаса, я тебя собственноручно на Тутам доставлю. Лично мне сейчас глубоко плевать на Ориаса, и будет плевать всю жизнь, потому что то, что он сделал, ни в какие рамки не лезет.
Кажется, моя угроза не особо подействовала на главу Мародёров. Вот ведь какой… упёртый. Что Айна насчёт этих дурацких колец, то теперь и Цербер. Почему они думают, что после всего пережитого я ещё должна простить Ориаса и слёзно умолять Дамеса вернуть его? Чтобы второй раз на одну и ту же мину наступить? Ну нет, погорела уже, хватит.
– Не советую пытаться меня переубедить. Всё равно ничего не выйдет, – сухо заметила я, стараясь не показывать, как меня задевают разговоры об Ориасе. – Это бесполезно, сам должен понимать.
– Ну–ну…
Я стиснула челюсти, стараясь сохранить невозмутимость. Не стоит показывать, что даже воспоминания о врасе болью отдаются в сердце, хотя я думала, что всё кончено. Он до конца дней проведёт в камере Серфекса, когда я увижу ещё тысячу миров. Возможно, в одном из них наконец–то найду свою судьбу, и раз и навсегда забуду про мужчину с зелёными глазами и ароматом мёда и коры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тихий перезвон вырвал из мрачных мыслей, и я встрепенулась, обернувшись к широкой дорожке, ведущей к дверям из разноцветного стекла. Они плавно распахнулись, заставив задержать дыхание и с громко бьющимся от волнения сердцем взглянуть на представшую пару. Даже Цербер приподнял брови, забыв донести бокал до чёрных губ.
Я невольно улыбнулась, смотря на высокого широкоплечего враса в лёгких голубых одеждах, украшенных золотой вышивкой. Светлые волосы были опрятно убраны на затылке, лёгкими завитками спадая на плечи. Даже исковерканное шрамами лицо казалось светлым, с горящими голубыми глазами и приятной улыбкой. За его спинами были подаренные Гейлерином крылья, сияющие тусклым сиянием и внушающие какой–то благоговейный трепет.
Рядом с ним, не сдерживая счастливую улыбку, шагала Лаи. Её кожа приобрела здоровый золотистый оттенок, а светлые волосы, уложенные наподобие короны, сверкали от масел. Длинные уши были украшены серьгами, на тонких ключицах сверкало причудливое ожерелье. Плавную, хрупкую фигурку хиимки оплетало платье цвета морской волны с золотыми и серебряными искрами, переливающееся сотнями чешуек при каждом её движении. Вырезанные на лице и руках узоры только придавали ей красоту и загадочность.
– Должен признать, из них весьма красивая пара, – тихо заметил Цербер, не сводя заинтересованного взгляда с Дамеса и Лаи.
Я не ответила, смотря на счастливые лица и чувствуя, как боль сдавливает грудь. Вряд ли у меня такое когда–нибудь будет. Вряд ли я так же буду смотреть на своего мужчину, а в голове будет биться всего одна мысль: «Мой. Только мой».
Дамес не спеша вёл Лаи к беседке, придерживая её за руку и что–то успокаивающее шепча на ухо. С лица той не сходила улыбка – пожалуй, ещё никогда я не видела хиимку настолько счастливой, даже когда она вернулась на Файю и встретилась с Дамесом. Как на эту помолвку отреагируют Бароны я даже представить не могла – свадьбу не транслируют, и узнают о ней лишь через несколько дней, если не недель.
Дамес Грандерил женился на Лаи Нур–Мал. Прервётся ли род одного из двенадцати Баронов? Или их ребёнок станет наследником Империи и новым Бароном? Как всё, однако, сложно. Голова, того и гляди, опухнет.
Мы приблизились к беседке. В ней уже стояли Лаи и Дамес, а между ними, пытаясь не хмуриться от волнения, Тхана. Как существу, что понимает больше нас о крови и её узах, церемонию предложили вести ей (изначально этот пост занимал кто–то из Грандерилов).
– Мы можем начинать? – поинтересовалась Тхана, поправив чернильное платье.
– Да, – кивнул ей Дамес.
Тхана расправила плечи, взяв Лаи и Дамеса за руки и постаравшись как можно ободряюще улыбнуться. Она начала говорить, плавно и даже завораживающе растягивая слова, заставляя вслушиваться в её диковинную речь.
– Впервые присутствую на церемонии, которую ведёт кровобитка, – шепнул мне на ухо Цербер.
– Надо же что–то новое пробовать, – тихо ответила я. – А тебя, судя по всему, мало кто на свадьбы звал.
– Ну а кто рискнёт? – пожал он плечами, и я невольно усмехнулась. И вправду, больно странная свадьба с грозой всех торговых судов Вселенной.
Я обратилась к Тхане, пытаясь сосредоточиться на её словах, но в памяти как назло всплывал разговор Айны про кольца. Сейчас эти кольца уже были на пальцах Лаи и Дамеса, и отчасти я была этому рада. Они заслужили их, пройдя через столько испытаний. Самое ироничное в этом то, что если бы не Ориас, они бы даже не думали, что однажды встретятся. Я бы так и была у Матери Орика, подрабатывая на Земле и копя на Океанию, в тайне ожидая того момента, когда за мной придут Мародёры. И Цербер не стоял бы рядом, спокойно со мной разговаривая, а истязал бы в своей камере пыток, пытаясь добиться, кому я продала его самое великое сокровище.
Тхана взяла в руки металлическую иголку, аккуратно проткнув подушечки пальцев Лаи и Дамеса. Поведя рукой, заставив их кровь – тёмно–багровую и золотую – тонкими струйками подняться в воздух, она сжала пальцы, и жидкость тут же затвердела, сверкая разноцветными камешками величиной с ноготь на мизинце. Золотой Тхана отдала Дамесу, который осторожно прикрепил его на тонкий браслет запястья. Багровый взяла Лаи, украсив серёжку. Немного необычный обычай (для землян, конечно же), который есть практически во всех державах. Буквально означает, что ты носишь кровь своего партнёра с собой. Так же и вычисляют женатых, но обычно такие камешки вшивают в кожу, правда, такое сейчас редко когда встретишь.
