В наглухо закрытой от солнечного света комнате остро пахло травами, но ни их пряное благоухание , ни едва уловимый запах горящих восковых свечей не могли перебить сладковатый аромат смерти. Нахимена вытерла мокрое от слёз лицо и посмотрела на смертное, затянутое чёрной с серебром тканью ложе, на котором покоилась мать. Тяжёлое парчовое платье , щедро унизавшие застывшие пальцы кольца и блеск камней в головном уборе. Густо набеленное лицо Владычицы хранило совсем несвойственное ей при жизни суровое выражение. Только теперь - переступив порог смерти - княгиня смотрелась правительницей! Но эта неподвижная женщина не имела ничего общего с той, которую помнила княжна - полной, немного простоватой и старательно прячущей длинные тяжёлые косы под белым головным платком. Мать была домовитой, точно крестьянская жена и находившимся в её распоряжении девушкам не доводилось сидеть , сложа руки . Веретёна на женской половине замка жужжали с утра и до самого вечера, ведь любимая присказка владычицы была следующей - хорошая жена протягивает руки к полезному ! Этой же истине княгиня старалась обучить и свою дочь, но смышленая и бойкая девчушка оказалась совершеннейшей "непряхой" ! Мать всячески пыталась искоренить этот порок , но дочь по-прежнему куда лучше управлялась с луком и стрелами, чем с веретеном. Служанки частенько выручали маленькую княжну , помогая справиться ей с выданным матерью уроком, да и водить княгиню за нос особого труда не составляло . Обещаний же Владычицы когда- нибудь взяться за розги не опасались даже воробьи - княгиня отличалась редкой незлобивостью и провинившиеся отделывались лишь нравоучениями. А ещё мать всегда старалась устроить судьбу прислуживающих ей девушек и помогала им с приданным, так что слёзы и причитания служанок были вполне искренними. " На кого же ты нас покинула, матушка!..." - донеслось до Нахимены из коридора и девочка, присев у ложа , снова заплакала, пряча лицо в ладонях. Княгиня угасла всего за пару месяцев - хотя она прожила в Ленде семнадцать лет, более суровые, чем амэнские, зимы в княжестве по-прежнему переносились матерью тяжело и она часто хворала, а в этот раз княгиня слегла для того, чтобы уже не подняться... "Мама! Мамочка...Я буду хорошей! Я даже научусь вышивать, только вернись, мамочка!" - отчаянно прошептала девочка . Только теперь - лишившись таких привычных тепла и ласки, она осознала , что уже никогда не увидит мать. Уж нельзя будет прижаться к её тёплому боку и поведать все свои нехитрые радости и горести... И на Праздник Свечей уже нельзя будет печь вместе с мамой забавных зверушек из теста ... И голоса матери она тоже уже никогда не услышит!..
Шаги зашедшего попрощаться с женою отца звучали непривычно тяжело . Тан медленно прошёл к помосту и , взяв в руки запястье покойницы, ещё долго всматривался в лицо жены... Наконец, он повернул голову и взглянул на заплаканную дочку.
-Папа... - прошептала Нахимена. Отец вздохнул и осторожно положив застывшую руку покойницы на погребальный покров, шагнул к дочери. Девочка прижалась к нему , словно затравленный зверёк и Владыка ласково огладил её волосы.
- Плачь, малышка... Плачь, пока можешь, ведь когда начнётся погребение, твои лицо и глаза должны быть сухими. - тихий голос Тана заставил девочку поднять голову и взглянуть на отца. Тан поймал её взгляд и горько улыбнулся.- Владыки не могут быть слабыми, дочка. Перед людьми - как врагами , так и друзьями , они всегда будут твёрже камня, что бы не творилось у них на душе...
Князь ещё раз огладил косы дочери и вышел из комнаты прочь, не проронив больше ни единого слова.
Владычицу похоронили рядом с её детьми - скончавшимися ещё в младенчестве двумя младшими братьями Нахимены. Княжна во время погребения вела себя так, как надлежит и только закушенная губа и сжатые кулаки девочки могли пояснить стороннему наблюдателю, чего ей стоило выполнить наставления отца. Когда же все церемонии были соблюдены, княжна , что было сил, побежала прочь - ей были невыносимы и склеп и толпящиеся вокруг люди, а Крейстет без матери в одночасье стал холодным и чужим. Ноги сами понесли девочку на смотровую , продуваемую всеми ветрами башню . Там её и нашёл Озрик - прижавшуюся к заснеженным камням и уже едва живую от холода. Винн , как всегда, был немногословен - он стянул с себя куртку и укутав ею плечи девочки , увёл её с заледенелой площадки. Было уже поздно - после похорон все разошлись по комнатам, но Озрик со всем справился сам - он устроил княжну около жарко натопленного камина и принялся отпаивать её горячим питьём. За всё это время он не произнёс ни единого слова , но и Нахимена могла лишь всхлипывать. Слёзы щедро текли по её щекам и капали в поданную винном кружку. Молчаливое участие было именно тем, в чём княжна нуждалась больше всего , но получила она его не от отца, а от Озрика...
С той ночи образовавшийся между винном и Нахименой холодок исчез без следа и они снова стали неразлучны. Ещё через пару лет их дружба переросла в сердечную привязанность - первым это ощутил Озрик... И сказал об этом.
Они были на охоте - как обычно, вдвоём. И когда Нахимена , радуясь удачному выстрелу, привычно поцеловала приятеля в щёку, он отстранился и тихо произнёс:
- Не делай так больше...
-Почему?- княжна удивлённо взглянула на Озрика. Который теперь снова заливался краской, как в первые дни их знакомства.
- Потому что я... - Винн замолчал на мгновение, а потом поднял глаза и твёрдо произнёс.- Я люблю тебя, Нами...
Княжна улыбнулась:
-Я тоже тебя люблю. И ты это знаешь...
Озрик вздохнул:
-Ты любишь меня , как брата и друга, и я сам поначалу относился к тебе, как к сестре, но теперь всё иначе... Я люблю тебя, как девушку...
-Что?- это признание стало для Нахимены полнейшей неожиданностью. До этого момента она даже не думала что может быть что-то иное, чем дружба. Озрик упрямо мотнул головой и продолжил:
- Твой отец сказал , что скоро я смогу вернуться обратно к своим, но без тебя мне там жизни не будет...И я тебя никогда не забуду...
Винн замолчал и опустил голову, но княжна взяла приятеля за руку и улыбнулась:
- Тогда возвращайся в Крейстет. Я буду тебя ждать столько, сколько понадобиться, и даже дольше...
Озрик вздохнул, но так ничего больше и не сказал...
Такие же чувства, что и винн, княжна испытала уже после его отъезда - разлука заставила её повзрослеть, в одночасье превратив девочку-подростка в молодую девушку. Она то тосковала по Озрику и боялась, что он забудет её и никогда не вернётся, то надеялась на встречу... Тан истолковал смятение дочери по-своему ,и как-то вечером, во время конной прогулки заметил: " Ты не должна сердиться, что я лишил тебя приятеля, дочка. Озрик - цельная и вольная натура и не гоже было бы вечно держать его пленником. Я и сам привязался к нему и мне жаль, что я не увижу, каким воином и вождём он станет у себя на севере..." Нахимена искоса взглянула на отца: "Ты думаешь, что Озрик не вернётся?" Тан невесело улыбнулся : " Как только он увидит родные леса и горы, то навсегда забудет Ленд. Винны любят лишь свой край и всегда остаются верны зову своей родины..." Но даже не смотря на это заверение отца , Нахимена продолжала ждать Озрика... Ждать, уже даже не надеясь на его возвращение!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
