См. также: Дмитрий Полищук, “И крутится сознание, как лопасть” — “Новый мир”, 2005, № 5.
Александр Агеев. Победа for sale . — “Газета”, 2005, 4 мая <http://www.gzt.ru>.
“Долго живу, поэтому помню и 20-летие, и 30-летие, и 40-летие, и 50-летие Победы. Глупостей много было каждый раз, но такого количества попсы, которую пустили покормиться на пролитой предками крови, что-то не помню. Победа for sale (Победа на распродажу) — вот такой неартикулированный слоган слышится за многими акциями последних двух месяцев, и это не убеждает в том, что победившая 60 лет назад Россия сегодня духовно здорова”.
Питер Акройд. Биография Лондона. Главы из книги. Перевод с английского Леонида Мотылева. — “Новая Юность”, 2005, № 2 (71) <http://magazines.russ.ru/nov_yun>.
“Один путешественник XVIII века заметил: „Если давать городам названия по первым словам, какими они встречают путешественника по прибытии, то Лондон следовало бы окрестить Damn it! (Чтоб тебя!)” В начале XX века его надо было бы назвать Bloody (Чертов), а ныне — Fucking . Fucking — одно из самых долгоживущих ругательных слов; оно раздавалось на лондонских улицах еще в XIII веке, и вряд ли нас должно удивлять, что из эпитетов, которыми приезжие награждали язык лондонцев, преобладающим является „омерзительный””.
См. также другие фрагменты этой книги Питера Акройда — “Иностранная литература”, 2002, № 10 <http://magazines.russ.ru/inostran>.
Марк Амусин. Стругацкие и принцип неопределенности. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 4 <http://magazines.russ.ru/neva>.
“При внимательном рассмотрении поражает, насколько стартовые конструкции Стругацких эффектны, ярки, дразняще-завлекательны — и одновременно зыбки, внутренне противоречивы, „неконсистентны””.
См. также: Армен Асриян, “Полдень умер” — “Спецназ России”, 2005, № 3, март <http://www.specnaz.ru>.
Кирилл Анкудинов (Майкоп). Допотопное явление. Сюжет из жизни. — “Лебедь”, Бостон, 2005, № 427, 22 мая <http://www.lebed.com>.
“Более шести лет я руковожу городским литературным объединением; это дает мне прекрасную возможность следить за культурной жизнью моего города и его окрестностей. Со всей ответственностью заявляю: оккультизм почти вытеснил в сознании людей литературу как таковую. Местным литераторам ничего не говорят такие имена, как Олег Павлов и Алексей Варламов, Афанасий Мамедов и Андрей Волос, Ольга Славникова и Светлана Василенко, Ирина Полянская и Андрей Дмитриев, Александр Сегень и Вячеслав Дёгтев (я могу перечислять имена писателей до бесконечности). Но местные литераторы без труда отличат Любовь Панову от Зиновии Душковой. <…> Контркультура (а я считаю — положение дел таково, что имеет смысл говорить именно о контркультуре) наступает тремя колоннами. В первой колонне — собственно разнооккультистские тексты, находящиеся за гранью художественной литературы. Не счесть алмазов в этих каменных пещерах. Старая добрая теософия (Блаватская, Рерихи, Даниил Андреев и сонмы их последователей). Ответвления от теософии — неоиндуистское ответвление (Кришнамурти, Саи Баба) и „духовный экстрим” (Гурджиев, Кастанеда, Оле Нидал, Шри Раджниш (Ошо) — вплоть до ЛаВея). Доморощенные открыватели оккультных Америк (Лазарев, Душкова, Панова и тысячи иных имен). Квазибеллетристы от эзотерики (создатель Анастасии — Пузаков-Мегре, В. Лермонтов и проч.). Адепты „русского язычества” (Асов, Трехлебов, Кандыба и т. д.). Создатели политико-концептуальных проектов типа „Мертвой воды”. И наконец — великий и ужасный Григорий Климов. Во второй колонне — так называемая „жанровая литература” (она же — „массовая литература”). Самое привычное дело — встретить в отечественном детективе, триллере, боевике или „любовном романе” длинное рассуждение о „четырех поколениях арийских богов”. А уж российская фантастика — почти в полном составе своих авторов сдалась на откуп контркультуре. <…> В третьей колонне — имена, проходящие по разряду „высокой литературы”. Во главе этой колонны — Виктор Пелевин, автор, считающийся „прозаиком” по чистому недоразумению; изучение механизмов популярности Пелевина позволяет сделать вывод, что перед нами — аналог Кастанеды с претензиями на социальный критицизм”.
“Хочу провести историческую аналогию: нечто подобное тому, о чем я пишу, некогда происходило в Древнем Риме. Римская Империя славилась высочайшим уровнем культуры; достаточно вспомнить знаменитую римскую рационалистическую философию (стоиков и эпикурейцев), пресловутое „римское право”, наконец, литературу во всем ее разнообразии — от Петрония до Горация, от Плавта до Марциала, от Овидия до Катулла. Но в какой-то момент „традиционная культура” стала всем неинтересна. Империю наводнили бродячие проповедники и маги — такие, как Аполлоний Тианский; в моду вошли „варварские” культы (митраизм, зороастризм, культ Исиды); затем появилось христианство — и через несколько веков распалось на сотни ответвлений и сект. Римская „традиционная культура”, выродившаяся в бесплодный и малоинтересный „эллинизм”, стала „допотопным явлением” и рухнула под натиском контркультуры — да так, что ее потом пришлось восстанавливать по кусочкам, по обрывкам случайных цитат”.
Юрий Арабов. Доктор Живаго. По мотивам прозы Бориса Пастернака. — “Искусство кино”, 2004, № 12 <http://www.kinoart.ru>.
“Проблема здесь заключается, как я полагаю, в самом тексте Пастернака и двух киноадаптациях, каждая из которых представляет из себя засаду на нашем пути. Проблема текста романа. Ни одна экранизация литературного произведения не обходится без перенесения фабулы первоисточника (полной или частичной) на экран. Фабула „Доктора Живаго” (во всяком случае — значительная часть), если ее „раздеть”, то есть отделить от чисто литературных достоинств, представляет из себя перепев Достоевского — адвокат Комаровский (см. линию Тоцкого в “Идиоте”) соблазняет несовершеннолетнюю Лару, дочку своей подруги и компаньонки (см. линию Настасьи Филипповны в том же произведении). Я думаю, через эту вторичность не дано переступить никому, и проблема даже не в ней самой, а в том, что две экранизации романа (американская и английская) вполне „пастернаковские”, они точно передают линию „Лара — Комаровский” так, как она написана в литературном первоисточнике. Но есть еще более крупная проблема — неопределенность самого Юрия Андреевича Живаго (да и Лары тоже) как характера. Никто не знает, чего хочет этот талантливый человек и отчего он страдает. <…> Я поначалу настаивал на камерности и интимности показанных событий, чтобы Первая мировая война и революция были как бы „за окном”, в отражении зеркал старого московского дома. Но Прошкин убедил меня в необходимости раздвинуть пространство будущего фильма, я после долгих споров пошел на это и не жалею ныне о случившемся. <…> По просьбе редакции журнала я представляю к публикации две серии из многосерийного проекта, по которым можно судить о концепции работы в целом. Одна из них — „Городок Милюзеев” — посвящена Февральской революции 1917 года, во время которой раненый Юрий Андреевич Живаго оказывается в госпитале. Другая серия — „Последний год” — показывает старость героя Пастернака, чего на всякий случай избегали американская и английская экранизации первоисточника”.
Андрей Аствацатуров. “Правые” и “левые” в ловушке культуры. — “Красный”, Петербург — Москва, 2005, № 4 (23), апрель <http://www.redjournal.ru>.
“Если правых интеллектуалов погубило брезгливое пренебрежение буржуазной культурой, то левые потерпели поражение от излишней вовлеченности в ее пространство. <…> Широкая публика, та, что в меру интеллектуальна, уже утратила восприимчивость к сложной речи. Публика жаждет острого, щекочущего нервы дилетантского радикализма в коммерческой упаковке, все равно какого — левого или правого, а масскультура сливает их в замысловатый гибрид”.
Ольга Балла. Бесконечное прощание. 1970-е годы в русском историческом самочувствии. — “Знание — сила”, 2005, № 4 <http://www.znanie—sila.ru>.
“<…> советские 70-е — эпоха специально „интеллигентская””.
Станислав Белковский. Закат Владимира Путина. — “АПН”, 2005, 26 апреля <http://ww.apn.ru>.
“Из Шестого Послания [президента] вытекает, что Кремль окончательно отказался от формулирования национального проекта — стратегической программы будущего. При этом сохранение Российской Федерации в ее нынешних границах заявляется как главная ценность теперешнего правления. <…> И главный вопрос, какой в этой связи возникает: как сделать так, чтобы период заката Владимира Путина и в самом деле не закончился распадом России”. Специальная версия статьи была опубликована 26 апреля 2005 года в газете “Ведомости”.
