Вершину эту можно охарактеризовать, пожалуй, так: главная цель человека — приятные физические ощущения, а не психологические переживания; все идеальные стремления — только маски влечений к каким-то животным удовольствиям. Или так: истинную цель человеческого существования составляют комфорт и безопасность, а вовсе не пребывание в воображаемом мире, в котором человек может ощущать себя красивым и бессмертным. Эти бессознательные или сознательные презумпции составляют вершину земной мудрости вековых философских, обществоведческих и психологических школ, и все, кто построит свои замки на этой вершине, зовись они марксистами или либералами, обречены на поражение. Ибо все столкновения идей и мечей суть только волны на поверхности океана, в глубине которого и происходит главная борьба — борьба опьяняющих иллюзий, воодушевляющих грез, и миром овладеет та из них, которая сильнее чарует, в которой человек предстает себе наиболее прекрасным, могущественным и — с наибольшей вероятностью — бессмертным.
Из этого следует, что если даже мы не победим, то наши враги, во всяком случае, проиграют. Если только они действительно существуют — эти враги образования вообще и математического образования в особенности. Боюсь, И. Шарыгин при всем его уме поддался слишком человеческому соблазну отыскивать конкретный источник бедствия в обычной ситуации, когда повинны все вместе и никто в отдельности. Кто конкретно виновен в том, что миллионы людей склонны считать научными лишь такие психологические теории, которые признают в человеке исключительно то, что роднит его с животными, а еще лучше — и вовсе с неодушевленными предметами. Да, да, именно так: низкое научно, а высокое ненаучно, это все маски и неврозы. Ибо чего нет у животного, того и у человека быть не может.
Но если даже и существует некий интернационал утопистов, воображающих себя прагматиками, невольников безумных грез о мире, которым безраздельно правит закон чистогана, то этот интернационал неизбежно ждет судьба всех его предшественников, поскольку он стремится уничтожить именно тот базис, на котором покоится все его могущество, — а покоится оно на бескорыстном стремлении человека ощущать себя причастным чему-то прекрасному, великому и бессмертному.
Предполагаемым агрессорам, считает Шарыгин, нужны “хорошие рабы”, однако именно их, агрессоров, идеология и делает существование таких рабов невозможным. Законы рынка возводят в культ принцип равноценного обмена, а высококачественное рабство требует именно бескорыстия, готовности Савельича забыть о себе ради барского дитяти. Будущему рабу нужно внушать не принципы демократии, то есть права каждого участвовать в управлении государством, не принципы рынка, то есть права каждого требовать за свои услуги максимальную цену, но, напротив, психологию скромного, послушного винтика, всегда готового делать что велят и лопать что дают. Быть может, какие-то утописты и впрямь хотели бы вывести породу недочеловеков, способных лишь нажимать кнопки да проверять билеты, но — человек не способен добросовестно выполнять даже самые элементарные операции, если он не ощущает их лично для себя осмысленными, то есть представляющимися частью разумно, справедливо и красиво устроенного мироздания. Иначе это будет в худшем случае раб-смутьян, всегда готовый восстать или хотя бы напакостить, а в лучшем — раб-халтурщик, раб-прохвост, всегда готовый обмануть, дабы извлечь из своих занятий максимальную пользу для себя самого.
У человека нет никаких трудовых инстинктов, он не бобер и не пчела, всему на свете он должен учиться; но достичь мастерства в какой бы то ни было профессии он сумеет лишь тогда, когда станет учиться со страстью, и зажечь эту страсть в нем способен уж никак не учитель-лакей, но только учитель-пророк (не обязательно вселенского масштаба), сам горящий той же страстью. Судя по статье И. Шарыгина, этот “человеческий капитал” пока все еще не исчерпан.
И он сумеет сам воссоздать себя при самой минимальной государственной поддержке, если власть — наша, а не американская — не только на словах, но и в глубине души поймет, что главный ресурс любого народа — это люди, страстно и поэтически влюбленные в свое дело. Создать национальную идею, по-видимому, и впрямь невозможно, однако вполне реально существование общих идей, общих грез профессиональных сообществ. Их не нужно создавать, они уже есть, иначе бы не было и самих сообществ. И государству остается лишь поддерживать тех аристократов духа, в которых эти грезы концентрируются с наибольшей силой. Прежде всего — открыть им выход к людям: людям и самим нужна не одна только попса, даже самым простым людям необходимо чувство причастности красивому и долговечному.
Порядок в грезах — порядок в стране.
А пресловутые оккупанты, какими их рисует И. Шарыгин, если бы таковые существовали, были бы не способны воспроизвести даже самих себя, ибо получить хорошее образование для того, чтобы “много воровать”, невозможно. Нельзя достигнуть хорошей образованности, не обладая бескорыстной любовью к знанию, не ощущая его чем-то великим, прекрасным и бессмертным.
Впрочем, я повторяюсь.
Александр Мелихов.
С.-Петербург.
Книги
Абсолютное стихотворение. Маленькая антология европейской поэзии. М., “Время”, 2005, 320 стр., 3000 экз.
Авторская антология Бориса Хазанова, включившего в нее лучшее из того, что нашел в мировой поэзии. Среди авторов Сапфо, Катулл, Гораций, Шекспир, Державин, Гёте, Китс, Гейне, Пушкин, Лермонтов, Баратынский, Тютчев, Бодлер, Рембо, Аполлинер, Элиот, Киплинг, Рильке, Блок, Ходасевич, Мандельштам, Ахматова, Пастернак, Бродский. Стихотворения даны на языке оригинала, а также в подстрочном прозаическом переводе составителя с кратким комментарием.
Антология фантастической литературы. Составители Х.-Л. Борхес, А. Бьой Касарес, С. Окампо. СПб., “Амфора”, 2005, 432 стр., 5000 экз.
Более пятидесяти рассказов авторов разных эпох и культур о чудесном и необычном — “фантастическая литература” в том ее виде, в каком она понималась тремя ведущими аргентинскими писателями ХХ века, выбравшими для своей антологии, возможно, неожиданные для европейского читателя имена (Акутагава Рюноскэ, Леон Блуа, Густав Вайль, Вилье де Лиль-Адан, Рамон Гомес де ла Серна, Александрa Давид-Неэль, Герберт Аллан Джайлс, Артуро Кансела, Хулио Кортасар, Эктор Альварес Мурена, Джон Обри, Барри Пероун, Эммануил Сведенборг, У Чэнэнь, Джеймс Джордж Фрэзер и другие). Справки об авторах подготовил Борис Дубин.
Борис Васильев. В списках не значился. М., “Эксмо”, 2005, 544 стр., 4000 экз.
Роман “В списках не значился” и повести “Завтра была война”, “А зори здесь тихие…”, “Встречный бой”.
Франц Верфель. Черная месса. Перевод с немецкого Анатолия Кантора. М., “Эксмо”, 2005, 432 стр., 3100 экз.
Впервые на русском языке мистические новеллы и рассказы классика австрийской литературы XX века Франца Верфеля (1890 — 1945), одного из основоположников экспрессионизма в немецкоязычной литературе.
Александр Грабарь. Хорошее настроение. М., О.Г.И., 2005, 5000 экз.
Первую книгу прозы режиссера и искусствоведа составили повести, рассказы и антиутопия “Хорошее настроение”: “То же, что теперь гордо называлось Городом, было лишь скоплением районов старого центра внутри Садового кольца... Там в зачумленных и отравленных излучениями мертвых джунглях гнездились, по слухам, вампиры, волки, мутанты и прочая нечисть... Считали, что людей там уже не осталось. Те, кто успел, укрылись внутри оборонного пояса в центре, а прочие подались, наоборот, за бывшую городскую черту, в сравнительно безопасную сельскую местность, а то и еще дальше в глушь, образовав в лесах собственные колонии”.
Нина Горланова. Светлая проза. М., О.Г.И., 2005, 320 стр., 3000 экз.
Новая книга одного из ведущих современных прозаиков — рассказы последних лет и цикл дневниковой прозы “Записки из мешка” (“Приятельница сказала: „Ты что, еще читаешь журналы? Но сейчас ведь никто не читает!” Кальпиди так прокомментировал, когда я пересказала сие: „Вот она и есть НИКТО! Вдумайся — что она сказала! Никто не читает, и я””).
Владимир Захаров. Перед небом. М., “Время”, 2005, 352 стр., 1000 экз.
Книга избранных стихотворений и поэм современного поэта, автора двух книг “Хор среди зимы” (1991) и “Южное лето” (1992), постоянного автора “Нового мира”, а также известного ученого, физика-теоретика и математика, академика РАН (1991).
