Это правильное и связное оформление военных действии стало возможным для государств главным образом после того, как на место феодальных ополчений явились наемные войска. Ленные обязанности выродились в денежный налог, а личная служба или совершенно отпала с заменой ее вербовкой, или же сохранилась лишь по отношению к самым низшим классам населения, причем дворянство (как это еще теперь практикуется в России и Венгрии) смотрело на поставку рекрут как на своего рода подать, уплачиваемую людьми. Во всяком случае армии, как мы на это уже указывали в другом месте, обратились в непосредственное орудие кабинетов, и главным базисом их явилась казна или денежные доходы правительства.
То самое, что произошло с устройством и постоянным пополнением вооруженных сил, должно было случиться и с их довольствием. Раз сословия были освобождены от первого с заменой денежной повинностью, то и последнее нельзя было на них возложить упрощенным приемом. Правительство, казна должны были взять на себя заботы по довольствию армии и не могли уже предоставить ей жить в пределах своей страны за счет последней. Таким образом, правительство было вынуждено смотреть на довольствие войск как на дело, всецело лежащее на его плечах. При этом довольствие войск стало труднее по двум причинам: во-первых, оно стало делом исключительно правительства, а во-вторых, вооруженные силы должны были все время оставаться на виду у неприятеля.
Пришлось не только создать особую военную касту (Kriegsvolk), но и особую организацию довольствия и развить ее по мере возможности.
Запасы продовольствия заготовлялись частью путем закупок, частью путем поставок из государственных доменов и не только доставлялись из отдельных провинций и накоплялись в магазинах, но и перевозились из этих магазинов к войскам при помощи специально организованных обозов; поблизости от войск хлеб выпекался в собственных пекарнях, откуда уже сами войска забирали его при помощи других обозов, которые под конец были приданы самим войскам. Мы обратили внимание на эту систему[141] не только потому, что она объясняет своеобразный характер войн, в которых она действовала, но и потому, что она никогда не может окончательно исчезнуть, и ее существенные частности всегда будут вновь встречаться.
Таким образом, военная организация имела тенденцию постепенно становиться все более и более независимой от народа и страны.
Следствием этого было то, что война сделалась более правильной, связной и более выдержанной по отношению к цели войны, т.е. политической цели, но в то же самое время она стала гораздо более ограниченной в своих движениях, более связанной, а энергия ее значительно ослабела. Теперь армия была прикована к своим магазинам; круг ее действий был ограничен организацией обозов. Вполне естественно, что все приняло ориентировку на возможную бережливость в деле содержания армии. Солдат, довольствуемый скудным куском хлеба, порою шатался как тень от истощения, и среди переносимых им лишений его не утешала никакая надежда на улучшение своего положения.
Тот, кто не учитывает столь скудного содержания солдата, а имеет в виду лишь то, чего достиг Фридрих Великий с бойцами, которые так питались, смотрит на дело предвзято. Способность переносить лишения составляет одну из прекраснейших добродетелей солдата, без нее не бывает армии с истинно воинственным духом; но такие лишения должны быть преходящими, обусловленными силой внешних обстоятельств, а не являющимися следствием бедствия, возведенного в систему, или результатом скаредного отвлеченного подсчета минимальной потребности. В последнем случае лишения всегда будут вести к физическому и моральному ослаблению человека. То, что Фридриху Великому удалось выполнить со своей армией, не может служить для нас масштабом, ибо отчасти и противники его держались той же системы, а отчасти мы не знаем, что бы он предпринял, если бы имел возможность предоставить своей армии те условия жизни, какие Бонапарт предоставлял своим солдатам всякий раз, как только обстоятельства ему это позволяли.
Но на содержание лошадей никогда не решались распространить эту искусственную систему продовольствования, ибо фураж, вследствие его объема, труднее перевозить. Одна фуражная дача весит приблизительно в десять раз больше, чем один паек, а число лошадей в армии составляет не 1/10 числа людей, а больше: в современных армиях - от 1/3 до 1/4, раньше - даже от 1/3 до 1/2. Таким образом, вес всех рационов для конского состава превышал бы вес всех солдатских пайков в три, четыре или даже пять раз; поэтому удовлетворить эту потребность старались самым непосредственным образом, а именно - путем фуражировок. Такие фуражировки представляли собою новый вид значительного стеснения, налагаемого на ведение войны. Во-первых, применение фуражировок выдвигало одним из важнейших условий требование, чтобы война велась на неприятельской территории, а во-вторых, фуражировки не дозволяли долгое время оставаться на одном и том же месте. Впрочем, уже ко времени Силезских войн фуражировки в значительной мере сократились в своем объеме; явилось убеждение, что они вызывают гораздо большее опустошение и тяготу для страны, чем удовлетворение потребностей посредством поставок и реквизиции.
Когда французская революция заставила вновь двинуть на театр войны народные массы, то средства правительства оказались недостаточными, а вся военная система, исходившая из ограниченности этих средств и в этой же ограниченности находившая свое обеспечение, оказалась разгромленною; с разгромом же целого пала и та его часть, о которой мы сейчас говорим, а именно - система довольствия войск. Не очень заботясь о магазинах и еще менее думая об организации того искусного часового механизма, который приводил в движение, словно систему колесиков, отдельные части системы обозов, вожди революции высылали своих солдат на войну, гнали в бой своих генералов, питали, подкрепляли, оживляли и возбуждали всех при помощи реквизиций, грабежей и хищения всего того, в чем они нуждались.
Войны, которые вел Бонапарт и которые велись против него, заняли среднее место между этими двумя крайностями, т.е. он пользовался из всех средств теми, которые ему казались наиболее подходящими.
При новейшей системе довольствия войск, заключающейся в том, чтобы пользоваться, не считаясь с правом собственности, всем тем, что может дать известная местность, возможны четыре различных пути, а именно довольствие от квартирохозяина, сбор припасов непосредственно войсками, общая реквизиция и магазины. Все четыре способа обычно применяются одновременно, причем один из них является господствующим, но бывают случаи, когда применяют лишь один из них.
1. Довольствие от квартирохозяина или общины, что одно и то же
Если принять во внимание, что во всякой общине, - даже в больших городах, где она состоит исключительно из потребителей, - все же имеется всегда запас продовольствия на несколько дней, то станет ясно, что даже самый населенный город окажется в состоянии в течение одного дня прокормить расквартированные в нем войска, численностью равняющиеся количеству жителей, а когда число квартирующих войск значительно меньше населения, то и в течение нескольких дней, - для этого не требуется каких-либо особых предварительных мероприятий. В более или менее крупных городах это дает весьма удовлетворительный результат, ибо таким путем можно прокормить значительную массу войск, сосредоточенную в одном пункте. В небольших же городах и деревнях результат оказался бы недостаточным, ибо население в 3000-4000 человек на пространстве 1 квадратной мили, что представляет уже значительную плотность, обеспечило бы продовольствием всего лишь 3000 4000 солдат, при значительных массах войск это потребовало бы такой широкой разброски их, которая едва ли оказалась бы приемлемой в других отношениях. Однако на равнинах и даже в небольших городах наличное количество нужных на войне продовольственных средств значительно больше; запас хлеба у крестьянина, считая в среднем, обычно бывает достаточным для прокормления его семьи в течение одной-двух недель; мясо можно добыть в любой день, запас овощей обычно рассчитан до следующего урожая. Поэтому не представляет особых трудностей прокормить в течение нескольких дней войска, превышающие втрое или вчетверо население, если в этой местности войска еще не квартировали, - а это опять-таки является вполне удовлетворительным. При таких условиях колонна в 30 000 человек потребовала бы для своего расквартирования пространства до 4 квадратных миль в местности с плотностью населения в 2000-3000 человек на 1 квадратную милю, если при этом нельзя использовать для постоя значительного города; это заставило бы растянуть расквартирование в ширину на 2 мили. Таким образом, армия в 90 000 человек, в которой насчитывается около 75000 бойцов, если она будет двигаться при наличии трех дорог тремя параллельными колоннами, должна будет занять пространство по фронту всего лишь в 6 миль.
