В тот вечер я услышал, как Генрих у себя в комнате уныло напевает «Улицы Ларедо». Я заглянул к нему спросить, вошел ли, наконец, Орест в клетку.
– Все сказали, что это негуманно. Никто так и не дал официального разрешения. Ему пришлось уйти в подполье.
– Где же это подполье?
– В Уотертауне. Орест и его тренер. Они нашли там нотариуса, который пообещал заверить документ, подтверждающий, что Орест Меркатор столько-то дней провел взаперти с этими ядовитыми пресмыкающимися и все такое прочее.
– Где же они нашли в Уотертауне большую застекленную клетку?
– Они ее и не нашли.
– Что же они нашли?
– Комнату в единственной гостинице. Да и змей было всего три. И через четыре минуты его укусили.
– Ты хочешь сказать, что хозяин гостиницы разрешил ему держать в номере ядовитых змей?
– Хозяин ничего не знал. Человек, который раздобыл змей, принес их в дорожной сумке. Этот грандиозный трюк удался отлично – вот только человек явился с тремя змеями вместо обещанных двадцати семи.
– Иными словами, он сказал им, что может раздобыть двадцать семь змей.
– Ядовитых. Только эти ядовитыми не были. Так что Ореста укусили неизвестно зачем. Придурок.
– Теперь он вдруг придурок.
– Все их противоядия зря пропали. Четыре минуты – и ага.
– Как он себя чувствует?
– А ты бы как себя чувствовал, будь ты придурком?
– Радовался бы, что остался жив.
– Нет, Орест не такой. Он исчез из поля зрения. Полностью самоизолировался. С тех пор, как это случилось, его никто не видел. Никому не открывает дверь, не подходит к телефону, не появляется в школе. Все по-честному.
Я решил немного прогуляться, а заодно зайти к себе в кабинет, взглянуть на последние экзаменационные работы. Большинство студентов уже уехали – им не терпелось предаться банальному гедонизму очередного голозадого лета. В колледже было темно и безлюдно. Сгущался зыбкий туман. Когда я шел мимо шеренги деревьев, мне показалось, что сзади, ярдах в тридцати, ко мне кто-то подкрадывается. Я оглянулся – на тропинке никого. Неужели из-за пистолета нервы пошаливают? Может, оружие вообще провоцирует насилие, а его силовое поле притягивает другие пистолеты? Я быстро пошел к Сентенари-холлу. Послышались шаги по гравию, отчетливый хруст. Совсем рядом, на краю автостоянки, среди окутанных туманом деревьев, явно кто-то был. Если я вооружен, то почему испугался? Если испугался, почему не убегаю? Я отсчитал еще пять шагов и бросил взгляд налево. Параллельно тропинке, то и дело скрываясь в глубокой тени, двигалась какая-то фигура. Сунув руку в карман и сжав пистолет, я припустился неуклюжей трусцой. Посмотрел еще раз – опять никого. Озираясь, я сбавил шаг, пересек широкий газон и услышал мерный топот – человек понесся вприпрыжку. На сей раз он возник справа – изо всех сил мчался ко мне. Я пустился бежать, петляя, надеясь стать неудобной мишенью для того, кто будет стрелять мне в спину. Никогда еще я не петлял на бегу. Не поднимая головы, я делал резкие, непредсказуемые рывки в стороны. Бежать так было даже интересно. Меня поражал диапазон возможностей, количество комбинаций, которые удается составлять в рамках отклонений вправо и влево. Я вильнул влево, рванул еще левее, резко метнулся вправо, сделал финт влево, ушел влево, ушел далеко вправо. Ярдов за двадцать до края открытого участка я перестал плести танцевальные узоры и со всех ног бросился прямиком к стоящему впереди дубу. Вытянул вперед левую руку, стремглав обогнул дерево, резко остановился, попятился, одновременно выхватив правой рукой «Цумвальт» из кармана пиджака, и наконец, повернувшись лицом к преследователю, спрятался за деревом с пистолетом на изготовку.
Так ловко я еще никогда не действовал. Я вглядывался в густой туман, из которого доносились глухие шаги. Когда человек приблизился, я обратил внимание на знакомую подпрыгивающую походку и сунул пистолет в карман. Конечно же: это была Винни Ричардс.
– Здравствуйте, Джек. Сперва я вас не узнала и потому на всякий случай пошла в обход. А когда поняла, что это вы, сказала себе: вот человек, который мне нужен.
– Зачем же?
– Помните, в прошлый раз вы спрашивали меня о засекреченной группе исследователей? Которые изучают страх смерти? Пытаются усовершенствовать какой-то препарат?
– Конечно… дилар.
– Вчера в кабинете лежал один журнал. «Американский психобиолог». А там любопытная статейка. Такая группа и вправду существовала. При поддержке гигантской многонациональной корпорации. Работала в обстановке строжайшей секретности, в неприметном здании на окраине Айрон-Сити.
– Зачем понадобилась строжайшая секретность?
– Это очевидно. Чтобы предотвратить шпионаж конкурентов. Дело в том, что исследователи вплотную подошли к достижению своей цели.
– Что же им помешало?
– Многое. Местным гениальным организатором, одной из самых влиятельных фигур, стоявших за всем этим проектом, был некий тип по имени Вилли Минк. Как выяснилось, тип с довольно сомнительной репутацией. Он совершает поступки весьма сомнительного свойства.
– Бьюсь об заклад, я знаю, какой поступок он совершает прежде всего. Помещает в бульварной газете объявление о наборе добровольцев для проведения опасного эксперимента. Под заголовком «СТРАХ СМЕРТИ».
– Совершенно верно, Джек. Маленькое объявление в какой-нибудь занюханной газетенке. С теми, кто откликнулся, он беседует в номере мотеля – предлагает тесты на эмоциональную устойчивость и многое другое, пытается графически изобразить будущую смерть каждого человека. Беседы в мотеле. Когда об этом становится известно ученым и адвокатам, они малость свирепеют, объявляют Минку выговор и направляют все свои усилия на компьютерные исследования. Свирепая официальная реакция.
– Но этим дело не кончается.
– Вы совершенно правы. Несмотря на то обстоятельство, что за Минком установлено пристальное наблюдение, один из добровольцев ухитряется незаметно проскользнуть сквозь завесу бдительности и приступает к выполнению программы почти неконтролируемых опытов над человеком с применением абсолютно неизвестного, непроверенного, никем не одобренного лекарства, обладающего побочными эффектами, от которых и кит выбросился бы на берег. Хорошо сложенный неконтролируемый человек.
– Женского пола, – сказал я.
– Совершенно верно. Она периодически является к Минку в тот самый мотель, где на первых порах он проводил свои беседы, – то приезжает на такси, то идет пешком от ветхого, унылого автовокзала. В чем она приходит, Джек?
– Не знаю.
– В лыжной маске. Это женщина в лыжной маске. Когда об очередной выходке Минка становится известно всем остальным, наступает время долгих сомнений, споров, вражды, судебного разбирательства и позора. У гигантских фармацевтических корпораций, как и у нас с вами, есть свои нормы нравственности. Руководитель проекта уволен, проект продолжается без него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
