01.25. Самолёт сделал заход на очередную атаку, вновь нацеливаясь на головные лодки. Три подлодки, ярко освещённые осветительными ракетами, вели плотный огонь и держали самолёты на расстоянии. Разгорелся впечатляющий фейерверк, поглотивший и самолёт и лодки. Неожиданно «томми» улетели. Радиолокационные импульсы показывали, что они кружат вокруг нашего строя, готовя новую атаку. Я поднялся над ограждением мостика, силясь увидеть или хотя бы услышать летящие самолёты.
01.45. Целью новой британской атаки стала подлодка, следовавшая в конце строя за нашей кормой. Четырехмоторный «либерейтор» сделал заход с правого борта и, спикировав на носовую часть «У-256», попытался провести ковровую бомбардировку нашего строя с тыла. Зенитные расчёты лодки Бодденберга открыли огонь. Однако самолёт сделал вираж и ушёл из зоны огня. Тогда наступил наш шанс.
– Огонь! – скомандовал я.
Пять зенитных стволов – все, чем мы располагали, – ударили по «либерейтору», пока он сбрасывал свои бомбы перед «У-256», проносясь мимо нас. Четыре гигантских водяных столба взметнулись в небо вслед за изрешечённым пулями самолётом, пытавшимся укрыться от нашего огня. Однако наша 37-миллиметровая зенитка не промахнулась. Самолёт взорвался и упал в воду.
«У-256», повреждённая сброшенными бомбами, потеряла ход и беспомощно замерла за нашей кормой, медленно выпадая из общего строя. Мы видели её в последний раз. Сознавая, что выход из строя «У-256» сделал нас первоочередной мишенью в случае атаки с хвоста колонны, я приказал поднести к зениткам больше боеприпасов. Импульсы резко возросли. Однако некоторое время англичане не предпринимали атак.
02.20. Теперь импульсы пошли с правого борта. Неожиданно из ночной темноты справа выскочил «сандерлэнд».
– Самолёт с правого борта, высота 40 метров, огонь! – выкрикнул я.
Последовали короткие очереди из наших спаренных 20-миллиметровых пушек. Пилот, однако, умело повёл машину прямо над нами вне пределов досягаемости нашего огня и сбросил четыре бомбы. Одновременно нас атаковал по пеленгу 90 с правого борта «либерейтор», ведя огонь из всех стволов. Через мгновение у середины лодки прогремели четыре взрыва. Они подняли «У-415» из воды и повалили наших моряков на палубные плиты. Затем лодка снова опустилась в воду, и на неё обрушились тонны поднятой взрывами воды, прорвавшейся в рубочный люк. На этом всё закончилось. Оба дизеля вышли из строя. Заклинило правый горизонтальный руль. «У-415» пошла по дуге, постепенно теряя скорость. Над нами с правого борта висела осветительная ракета, предательски высвечивая погибавшую лодку. Она беспомощно качалась на волнах. Из её разорванной цистерны вытекало горючее. «У-415» превратилась в неподвижную цель, которую можно было без труда уничтожить.
В замешательстве я взглянул через рубочный люк в тёмное пространство корпуса. Казалось, что всякая жизнь там остановилась. Меня охватила тревога. Лодка могла потонуть в любой момент, поэтому я скомандовал:
– Все на палубу! Приготовить спасательные шлюпки и круги!
В ответ не прозвучало ни звука. Должно быть, обитатели прочного корпуса были оглушены взрывами. Прошли бесконечно долгие секунды. В отдалении жужжали самолёты, готовившиеся к новой атаке. Она должна была стать роковой. Неожиданно по трапу стали подниматься подводники, очнувшиеся от шока. Они рвались к свежему воздуху, швыряя на мостик резиновые спасательные пояса. Мы начали готовить спасательные шлюпки. Тем временем зенитчики наводили стволы пушек на невидимые самолёты, кружившие над беспомощной добычей. Скоротечность атаки и серьёзные повреждения не позволили нам послать сигнал бедствия. «Это, – подумал я мрачно, – судьба многих моих погибших друзей – безмолвная и негласная смерть».
«У-415» ожидала последнего удара. Поскольку лодка вроде бы не собиралась тонуть, я приказал подводникам, чтобы они укрылись за рубкой и прекратили спуск шлюпок. Я был полон решимости оставаться на борту до тех пор, пока лодка держится на плаву, и отстреливаться до тех пор, пока остаются боеприпасы и артиллеристы способны вести огонь из зениток. Оказалось, однако, что нам не суждено было погибнуть без оповещения. Радисту удалось наладить радиопередатчик и послать в штаб радиограмму о катастрофе.
02.28. Усилившийся рёв авиамоторов возвестил о новой атаке. Ещё один «сандерлэнд» зашёл с правого борта, ведя яростный огонь. Проносясь над нашим мостиком, он сбросил кассету бомб из четырёх боезарядов. Оглушительные взрывы отбросили лодку в сторону. Слева нас атаковал на бреющем полёте «либерейтор». Наши расчёты на спаренных 20-миллиметровых зенитных установках сразу же открыли огонь по кабине, быстро опустошив магазины. Чёрный монстр пронёсся над мостиком, сбросил четыре боезаряда, затем умчался, дыхнув отработанными газами в наши лица. Когда подлодку отбросило влево и четыре водяных столба поднялись высоко в небо рядом со срединными цистернами по правому борту, зенитчик из 38-миллиметровой автоматической пушки всадил серию боевых зарядов в фюзеляж бомбардировщика. Самолёт, объятый пламенем, рухнул в море. Рёв двигателей «сандерлэнда» замер вдали.
Затем всё смолкло. Рядом с лодкой всё ещё светилось на поверхности небольшое пламя. «У-415» погибала, но всё ещё держалась на плаву. «Флай» и «буг» вышли из строя, мы остались без средств предупреждения. Мостик был продырявлен снарядами. Разрывом снаряда убило зенитчика. Многие были ранены. От боли стонал старпом, спину которого сильно иссекли осколки. После боя я почувствовал жар. Полагая, что с меня стекает пот, провёл по воспалённым глазам тыльной стороной ладони. Когда она окрасилась в красный цвет, я понял, что по лицу струится кровь. Белая фуражка была продырявлена крохотными осколками, как сито, некоторые из них поранили мне голову.
Затем я услышал снизу голос главмеха:
– Лодка набирает воду через камбуз и носовые клапаны. Сильная течь в радиорубке. Постараюсь устранить, если вы сумеете отогнать самолёты.
– Ты сможешь заставить её погружаться? – спросил я.
– Ничего не обещаю. У нас нет электроэнергии. Но сделаю всё, что возможно.
Я спустился на скользкую палубу. Она раскололась в нескольких местах под действием снарядов, которые ударились в доски, прежде чем отскочить в воду и разорваться. Один из бомбовых контейнеров попал в центральную цистерну с правого борта и оставил на нём глубокую вмятину. Хуже было то, что кормовые цистерны балласта с правого борта разорвало. Горючее вытекало из них мощной струёй, быстро растекаясь по поверхности моря.
С каждой минутой опасность нового налёта нарастала. Подлодка слабо качалась на океанских волнах, парализованная и почти мёртвая. Следующие 20 или 30 минут должны были привести к финалу. С биением сердца мы ожидали либо новой атаки, либо смерти в глубинах моря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
