Я побежал, опасаясь, что те чары, которые держали меня на поверхности, покинут меня, как только что покинула мать. Казалось, нет ничего ужаснее, чем погрузиться в воды реки во чреве Сурат-Кемада.
Я бежал, а светящиеся точки двигались вместе со мной, кружась, будто горящие пылинки на ветру. Я услышал какой-то звук и подумал, что это ветер, но вскоре понял, что это дыхание, шипение слюны, брызжущей сквозь зубы. Огоньки же были глазами, и они не отражали свет, как глаза собаки отражают пламя костра, по светились сами, будто угли.
Темнота немного отступила, и я увидел, что выбрался из туннеля. По обеим сторонам реки взмывали на невероятную высоту зубчатые потрескавшиеся утесы. Высоко надо мной опять сияли серые звезды Земли Мертвых.
И эватим окружали меня тысячами: они были на реке, карабкались на утесы, некоторые просто стояли у кромки воды и глядели на меня в упор. При свете их глаз и бледных звезд я увидел, что добрался наконец туда, где Великая река кончается и берет свое истинное начало, — к огромному озеру. А вокруг все расхаживали белотелые существа с крокодильими головами, по щиколотку погружаясь в густой серый туман, то поднимая, то опуская длинные зубастые морды.
Эватим несли шесты с длинными крюками вроде багров. Пока я смотрел на них, то один, то другой погружал багор в воду и вытаскивал человеческий труп, бросал его через плечо и уходил или же гак и оставался стоять, держа мертвое тело в объятиях.
Я понял, к своему ужасу, что стою на бескрайнем море трупов. Посмотрев вниз, я разглядел их смутные очертания неглубоко под водой, почти под моими ступнями: лица, руки, вздымающиеся грудные клетки… Спины и ягодицы лениво отталкивали друг друга в черной воде, словно бесчисленные рыбы, попавшие в сети. Я от омерзения отскочил, но деваться от этого было некуда.
Я снова побежал. О чудо! — эватим, похоже, были так заняты своим делом, что не замечали меня.
Но теперь мои шаги перестали быть бесшумными: я слышал сильный плеск и чавканье, как будто бежал по жидкой глине.
Это на самом деле было то место, о котором я читал в Книгах Мертвых, что переписывали мы с Велахроносом. Место, где тела и души умерших и нерожденных разбирают эватим, а эватим — суть мысли и слуги ужасного бога. Каждый человек проходит суд и отправляется на положенное ему место: или отвергается, или пожирается.
Тогда я пришел в отчаяние, ибо понял, что если Хамакина здесь, то я наверняка не смогу ее найти никогда.
Но я все же сделал следующий шаг, и еще один, и еще: теперь я уже не бежал, но шел быстрым шагом. Если это и есть храбрость, то я был храбр. Я пошел дальше, и туман клубился вокруг моих голеней.
Мне казалось, что я приближаюсь к отмели. Тростник поднимался вокруг меня, будто голые железные прутья. Я прошел мимо одной затонувшей похоронной лодки, мимо другой, затем вдоль длинной полосы из досок и обломков, но там не было уже ни трупов, ни эватим.
Передо мной, будто бледная полоска на горизонте, словно белый восход, простирался песчаный берег. Его пересекала бесконечная процессия эватим, вытаскивавших из воды свою нелегкую ношу.
Некоторое время я наблюдал за ними, стоя в тростниках. Потом я шагнул вперед, и вокруг моих коленей заплескала холодная вода. Я ахнул, поразившись тому, что больше не хожу по воде, а погружаюсь в нее и под ногами у меня глина и песок.
Я подошел к берегу и пригнулся, стараясь скрыться среди последних тростников. Постепенно я разглядел в скале — там, где начинался песчаный берег, — три огромных входа. Крокодилоголовые шагали туда и затаскивали в ходы свою ношу.
У меня не было сомнений, что каждый ход вел в отдельное место и что там и выносился окончательный приговор бога. Да, я был у порога жилища Сурат-Кемада, в прихожей перед его великим залом, заново начиная свои искания.
Но я не знал, в какую из трех дверей идти мне. Конечно, мой отец ждал меня за… одной из них.
Я сделал еще один шаг и еще и с независимым видом зашагал среди эватим. Они не обращали на меня никакого внимания. Всей толпой мы двинулись к одной из дверей. Меня окружали холодные, окоченевшие тела. Я решил, что буду двигаться туда, куда понесет меня эта огромная масса.
Перед моими глазами качнулось пустое лицо старухи: тот, кто нес ее труп, перебросил его через плечо. Чернел открытый рот, застывший в вечном намерении то ли крикнуть, то ли поцеловать, то ли пожрать кого-то.
Вновь по обеим сторонам от меня были высокие скалы. Некоторые из эватим карабкались на остроконечные скалы, и их горящие глаза напоминали восходящие звезды. Я видел, что те из них, кто уже забрался наверх, опускали ношу на каменные выступы и приступали к пиршеству.
Я торопливо отвернулся и уставился в землю. Ноги эватим были такими бледными, что казалось, они тоже светились.
Камень по краям огромной двери был гладко обтесан, железные створки широко распахнуты. Более всего вход напоминал огромные разверзнутые челюсти.
Я снова попытался заглянуть внутрь, но ничего не смог разглядеть за толпой эватим. Я подпрыгнул. Повернулся и посмотрел назад, но лишь полчище крокодильих морд воззрилось на меня, будто завихряющийся смерч, наполненный горящими глазами.
— Остановись! Ты не принадлежишь к братству эватим! Я обернулся и увидел бледное лицо с черной бородой, красные глаза не мигали. Держалась эта голова на теле змеи, но оно было твердым, как ствол дерева, и покрывали его сверкающие чешуйки размером с мою ладонь. Пока я смотрел на это существо, с земли поднялось еще одно такое же, на сверкающем стебле вместо туловища, а потом другие стали вылезать из песка, пробиваться из-под камней, и наконец мне преградил дорогу целый лес стволов. Эватим отошли подальше.
— Тебе нельзя сюда заходить! — сказал один из них.
— Святотатец, ты не можешь войти во владения нашего господина!
Я взял свой кожаный мешок, едва сумел развязать веревку и вынул две похоронные монеты.
— Подождите, — сказал я. — Вот что у меня для вас есть.
Передний из человекоголовых существ на змеиных туловищах потянулся вперед и взял мои монеты в рог. Губы его, как и губы Сивиллы и моей матери, обжигали холодом.
Но во рту у существа монеты запылали, и оно выплюнуло их мне под ноги:
— Ты же все еще жив!
И тогда все они закричали в один голос:
— Этот еще живой!
И эватим, извиваясь, прошли через лес покрытых чешуей существ, которые вопили на меня; теперь, избавившись от своей ноши, они шли на всех четырех конечностях, разевая огромные челюсти. Я вытащил отцовский меч и рубанул одного из них, и еще одного, и еще, но потом один из эватим схватил меня за правую ногу и рывком уронил на колени. Я снова и снова рубил его мечом. Один горевший глаз лопнул и с шипением вытек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
