– Только не оставляй меня, – пробормотал у него на груди Зах.
– Обещаю.
Тревор вспомнил, как лежал днем в кровати, воображая себе тело Заха, неразрывно соединенное с ним, вспомнил свою фантазию, как плоть Заха плывет по нему, окружает его. Он вжался в его тело, обнял ногами худые бедра Заха.
– Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
– А? Сейчас?
– Да. Сейчас.
На лице Заха боролись друг с другом самые разные чувства: растерянность, страх, печаль, разочарование, возбуждение. Тревор почувствовал, как у его бедра нерешительно твердеет пенис Заха. Протянув руку, он осторожно сжал его яйца, провел пальцами вверх по шелковистому пенису, пачкая его кровью. Зах дернулся, со свистом втянул в себя воздух.
– Ты уверен?
Но, похоже, ответ он прочел на лице Тревора. Взгляд Заха ни на минуту не отрывался от лица Тревора. Послюнив руку, он несколько раз провел ею по пенису, потом поднял колени Тревора, развел их и осторожно вошел. Ощущение было не столько болезненным, сколько совершенно чужеродным. Тревор почувствовал, как его анус пытается сомкнуться, все его тело пытается затвердеть. Найдя рот Заха, он втянул в себя его язык. Он втянет в себя этого мальчика любым путем и любым способом, какой только сможет придумать. Время пришло.
Потом его внутренности начали расслабляться и согреваться, мышцы расплавлялись концентрическими кругами вокруг Заха, затягивая его все глубже. Он сцепил руки на его пояснице. Кровь бежала у него по рукам, капала на их тела, начинала впитываться в матрас.
– Ах-х-х. – Зубы Заха сомкнулись на плече Тревора, – восхитительная точка боли. – Ты так тесен. Почти до боли.
– Трахни меня сильнее. Вскрой меня.
– Да? – Встав на колени, Зах положил руки на бедра Тревора, чтобы толкнуть их назад и вверх, войти еще глубже. На испачканном кровью лице застыло выражение между болью и экстазом. – Так? Так хорошо?
– Да… но сильнее…
Ощупью найдя руку Заха, Тревор подвел ее к своему пенису. Когда Зах сомкнул пальцы на головке и начал поглаживать ее, Тревор потянулся и с силой сжал пенис Заха.
– Трев, я не хочу делать тебе больно…
– Сильнее! – всхлипнул Тревор. – Я должен там оказаться!
– ГДЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! – Свободной рукой Зах схватил его за подбородок, заставил Тревора посмотреть себе в лицо. Глаза Заха были огромными, почти безумными. – ЧТО ТЫ ЗАСТАВЛЯЕШЬ МЕНЯ С СОБОЙ ДЕЛАТЬ?
Наслаждение и наркотики перегрузили синапсы Тревора бесконечно множащимися импульсами. Но он чувствовал, как в мозгу его открывается водоворот. Сознание закружило по внешнему краю воронки, потом его начало затягивать вихрем внутрь. Тревор рывком подался к Заху, будто насаживая себя на кол. Пространство между анусом, яйцами и головкой пениса превратилось в единый оголенный нерв. Сердце Заха билось словно под самым его горлом. Мерцающий искрами, из воронки лился свет.
За водоворотом лежала Птичья страна. Если он хочет когда-нибудь еще быть с Захом, настало время отправиться туда. Тревор отпустил себя.
– Трев? Тревор? ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ТРЕВОР!!!
Зах ударил кулаком в подушку у головы Тревора. Тот не пошевелился, даже, похоже, не услышал.
Минутой раньше Зах почувствовал, как выгибается спина Тревора, как его сперма проступает у него меж пальцев, и сам едва не кончил. Но тут Тревор перестал стонать, глаза его стали пустыми, а сам он рухнул на матрас.
Сердце Заха болезненно екнуло. Он пощупал пульс Тревора, прислушался к его дыханию. И то, и другое были четкими и ровными. Веки Тревора едва заметно трепетали. Но глаза под ними были несфокусированы, и зрачки ни на йоту не шевельнулись, когда Зах провел перед ними рукой, попытался заглянуть в них. Зах поежился. Глаза Тревора показались ему окнами заброшенного дома.
– Трев? – прошептал он. – Ты обещал не бросать меня, помнишь?
Никакого ответа.
– Тревор?.. Пожалуйста?
Зах приник губами к безвольному рту Тревора, поцеловал крепче. Вновь никакой реакции.
Словно Тревора тут нет. Или, может, он ушел так глубоко, что уже не слышит. В мозгу Заха гулко загремело слово – будто звон низкого надтреснутого колокола. Кататония.
Эта мысль испугала его настолько, что, схватив Тревора за плечи, он с силой встряхнул его. Голова Тревора безвольно упала на сторону. Серебристая и хвостатая капля слюны скатилась из угла рта. Ничего в глазах, ничего в лице.
Зах расцарапал себе лицо,жестоко прикусил пальцы, всхлипнув от ужаса и бессилия. И почему он решил, что неплохо будет накормить Тревора грибами? С чего это он решил, что хотя бы один из них способен перенести секс на крутом трипе, да еще в этих проклятых, злобных стенах?
Внезапно он вспомнил, что сказал Тревор прямо перед тем, как потерял сознание. Я должен туда попасть, пробормотал Тревор. Он что, воспользовался шоком оргазма, чтобы каким-то образом выйти из собственного тела? Может, теперь его дух носится по дому, не в силах дать о себе знать Заху, не в силах вернуться назад?
Или, еще хуже, может, Тревора и вовсе здесь нет? Что, если он рванул в мир духов, требуя объяснений, почему он еще жив? И что, если Бобби решит его там оставить? В теле или нет, Тревор все равно рискует в этом трипе головой, и это делает его еще уязвимее. Если Тревор куда-то отправился, Заху не остается ничего иного, кроме как последовать за ним.
Но как ему, Заху, выйти из своего тела? Он привык к оргазмам. Какой бы они ни были силы, его дух не отделялся от плоти, не выбрасывался на какой-то там пуповине эктоплазма. Он никогда не задумывался о том, как прочно укоренился в собственном теле, – до момента, когда захотел из него выйти.
Зах мучительно сосредоточился, попытался проецировать себя в мозг Тревора. Он однажды уже попал сюда, но, похоже, с тех пор сменился пароль. Зах попытался вообразить, каким может быть новый пароль, попытался нащупать себе дорожку по краю затраханного сознания Тревора. Он заставил себя не просто расслабиться, а обмякнуть, отдаться наркотику, не думать ни о чем, кроме проецирования. Он рвал на себе волосы, оттягивая скальп, пытаясь вырвать призрак себя из собственного черепа. Ничего не срабатывало. Зах снова рухнул на матрас и, обняв Тревора, зарыдал у него на груди. На коже Тревора проступила тонкая пленка пота. Пот переливался призрачными красками и слабо пах кофе.
Кофе…
В голову Заху пришла опасная мысль.
Он снова пощупал пульс Тревора,
– Я люблю тебя, Трев. Я иду за тобой. Попытайся не зайти слишком глубоко, – прошептал он, поцеловав Тревора в щеку.
Он рывком поднялся, едва не потерял сознание, когда кровь прилила к голове, попытался отдаться головокружению, но оправился. Пройдя через спальню, он осторожно вышел в коридор и, отказываясь глядеть в сторону ванной или на дверной проем в гостиную, отказываясь оборачиваться, проскользнул на кухню. Даже в этом доме он никогда раньше не чувствовал себя в смертельной опасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
