То, чем мы делились все эти месяцы назад, не могло быть только физическим. По крайней мере, для меня это было не так.
Возможно, это было не для него, потому что с тех пор, как мы снова вместе, Джереми всегда целует меня до, во время и после секса. Иногда он целует меня в течение всего времени.
Он тоже говорит мне, что для него это никогда не было физическим. Он не смог бы получить все эти оргазмы и удовлетворение, если бы это был кто-то другой, кроме меня.
Или это то, на что я надеюсь.
Он отрывает свои губы от моих, и говорит, хватая меня за задницу, пальцы впиваются в плоть.
— Сегодня я буду претендовать на эту дырочку, lisichka. Она тоже будет моей, как твоя киска, твой рот. И ты.
Чувство страха из-за размера возвращается. Он всегда играл с моей задней дырочкой и ласкал ее пальцами, но никогда не заходил дальше этого. Это трудно, когда он трахает меня в киску. Я не думаю, что физически смогу принять его.
Но, с другой стороны, я хочу, чтобы он владел каждой частью меня.
Иногда мне хочется, чтобы он преследовал меня, брал меня против моей воли в нашей извращенной игре. Тогда мой занятый мозг не будет иметь права голоса.
— Ты собираешься сделать мне больно?
Его пальцы запутались в моих волосах, тянут, скручивают, удерживая меня на месте.
— Возможно.
Я вздрагиваю, мое сердце чуть не падает на ноги от нервов.
— Возьми меня силой.
— Силой?
— Например, когда ты гоняешься за мной. Тогда я не смогу об этом думать.
Легкая ухмылка приподнимает его губы. Неважно, насколько вежливым пытается быть Джереми. Он прежде всего монстр, и получает удовольствие от погони.
От запугивания меня.
От того, что я полностью принадлежу ему.
— Ты моя идеальная маленькая шлюшка, но ты также моя хорошая девочка. Я собираюсь трахать тебя так, как будто ты и та, и та. — Его пальцы разжимают мои волосы, а затем он отпускает меня. — А теперь беги.
Я спотыкаюсь от отсутствия его прикосновений, но успеваю устоять на ногах, прежде чем ударяюсь о стену. Он остается на месте, скрестив руки, его грудь поднимается и опускается в контролируемом ритме.
Однако его поведение не обманывает меня.
Если уж на то пошло, мои мышцы напрягаются, и каждая частичка моего существа поднимается на поверхность от обещания, что меня будут преследовать.
Что меня повалят и схватят.
У меня абсолютно больная голова, но пока он смотрит на меня с огнем, сравнимым с моим собственным, мне все равно.
Я бегу в единственное доступное место — в ванную.
Как только распахиваю дверь, он оказывается позади меня, звук его шагов едва слышен по сравнению с моим бешеным сердцебиением и грохотом в ушах.
Я бросаю в него что-то, полотенце, но он лишь уворачивается, позволяя жестокой ухмылке окрасить его грешные губы.
— Ты в ловушке, lisichka, может, сдашься?
Я бегу за ванну, хватаюсь за грудь, чтобы остановить ее покачивание, но мой план вернуться в комнату резко прерывается, когда я вижу, что он стоит у двери.
Мое тяжелое дыхание наполняет ванную комнату, когда я смотрю в его бесстрастные глаза, за которыми скрывается обещание боли. Я принимаю мгновенное решение пойти направо.
Он идет налево, встречая меня посередине.
Я визжу, когда он протягивает руку, чтобы схватить меня, но мне удается увернуться, а затем бежать вперед.
Прежде чем я успеваю отпраздновать побег, сильная рука погружается в мои волосы, обхватывает мой затылок и прижимает меня к стеклу душа. Все мое тело прилипает к холодной поверхности, а глаза упираются в зеркало напротив нас.
Джереми похож на огромного зверя позади меня, его мускулистые загорелые бедра видны по обе стороны от моих бледных бедер, когда он прижимает меня к себе. Татуировки на его прессе, бицепсах и груди вздрагивают и бунтуют при каждом вдохе.
Я пытаюсь бороться и отталкивать его, но он тянет меня назад и снова прижимает к стеклу, выбивая дыхание из моих легких.
— Тссс. Мне нужно, чтобы ты вела себя очень тихо, когда я буду трахать твою задницу. — Он скользит рукой к моему животу и прикладывает силу так, что ягодицы прижимаются к его паху.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он издает низкий стон звук, и я не знаю, из-за чего — от трения или от того, что я прямо-таки трясусь на нем.
Он скользит пальцами от моей киски к задней дырочке.
— Ммм. Такая грязная маленькая шлюшка. Погоня сделала тебя такой мокрой, что с тебя капает.
Он делает это снова, размазывая мою влагу по задней дырочке, но на этот раз вводит палец внутрь, и я задыхаюсь. Он часто играл с ней, однажды даже водил в неё рукоятку ножа, и я испытала сильный оргазм.
Но это первый раз, когда он действительно трахает меня здесь.
Он добавляет еще один палец, заполняя меня так, что я не могу дышать. Я прижимаюсь к стеклянной двери, как будто это может спасти меня от лап этого мужчины.
Нет, не мужчины.
Теперь он зверь.
Он трахает меня пальцами в диком ритме, но когда я начинаю адаптироваться, он плавно убирает их и плюет на мою заднюю дырочку. Я приподнимаюсь на цыпочки от неожиданности и от того, насколько это эротично.
В тот момент, когда я думаю, что кончу от одного этого, он вводит свой член внутрь. Для равновесия я ударяю ладонями по стеклянной двери. Внутри только головка, но там так туго, что жжет и болит.
Несмотря на погоню, возбуждение и слюну, я не думаю, что смогу это сделать.
Он шлепает меня по заднице, я задыхаюсь, и он делает это снова.
И еще раз.
— Ты можешь взять меня. — Он добавляет еще один дюйм, на этот раз более легко. — Не выталкивай меня. Заглатывай мой член, как будто ты просишь об этом.
Еще один дюйм. Еще один мучительный стон, покрытый пульсацией болезненного удовольствия.
Его рука обхватывает мои волосы, собирая их в хвост, и он поднимает мою голову, заставляя меня посмотреть на нас в зеркало.
Я не узнаю себя.
Слезы текут по моим щекам, пот покрывает шею и грудь, а на ключице красуется сердитый засос.
Мое тело раскраснелось, руки дрожат, но мои твердые соски упираются в стекло, и мое возбуждение пачкает все это, когда мои бедра раскачиваются вперед-назад, а он все сильнее вводит в меня свой член.
Лицо Джереми напряжено как от удовольствия, так и от его звериной потребности. Я смотрю на зверя-мужчину, который сейчас претендует на последнюю частичку меня.
Как только он полностью входит в меня, то не дает мне времени на адаптацию, не делает это легко и нежно.
Он набирает скорость и трахает меня, как мое животное, сделанное на заказ. Грубо, жестоко, как будто мы оба этого хотим.
Он трахает меня так, будто ненавидит меня, хочет меня и одержим мной. Он трахает меня длинными, резкими ударами, такими глубокими и твердыми, что я ударяюсь о стекло при каждом ударе.
Его глаза не отрываются от моих через зеркало, поддерживая связь, настолько первобытную, что она пронзает меня.
Взгляд его глаз обжигает меня сильнее, чем его неумолимые прикосновения.
Когда я пытаюсь опустить голову, он заставляет меня поднять ее, вцепившись в мои волосы.
— Не прячься. Посмотри на свое лицо, когда я трахаю тебя как животное. Вот как ты выглядишь, когда тебя разрывает на части мой член, Сеси. Когда ты доишь меня и принимаешь всего меня, как хорошая девочка. Ты выглядишь такой восторженной и довольной.
Сеси.
Он подчеркивает свои слова безжалостными толчками, которые вызывают наслаждение. Я задыхаюсь, плачу и умоляю.
Острое ощущение сжимает низ моего живота. Мои мышцы сжимаются, а киска сжимается, когда оргазм захлестывает меня.
Я благодарна, что оказалась между Джереми и стеклом душевой кабины, иначе упала бы кучей на пол.
Его зубы покусывают мочку моего уха, а затем он мрачно приказывает:
— Скажи мое имя.
— Джереми, — стону я и повторяю это снова и снова, синхронно с его ритмом.
Он сходит с ума.
Абсолютно и совершенно без ума.
Он трахает меня с остервенением, все еще держа меня за волосы, заставляя меня видеть своё лицо при оргазме, избавляя меня от всех и каждого опасения, которое я испытывала по поводу секса.
