Я подкрутил воображаемый ус, приосанился.
– Для чего живут мужчины, – сказал я лихо, – как не для битв и славной гибели? А в битвах помимо славы и чести еще немаловажен луг и дроп.
– Что? – переспросила она в недоумении.
Я с некоторой неловкостью улыбнулся, отвесил церемонный поклон и широко развел руками.
– Это эвфемизм, – объяснил я. – Простые люди называют это мародерством, но мы, одухотворенные и возвышенные, должны избегать низких и приземленных слов, не так ли? Словом, что удается содрать с трупа противника – это луг. Ясно? А что с него выбили, пока дрались, – это дроп. Как просто, да? А что удается захватить в его лагере или замке – приз. Вот вы – приз! Сразу скажу – достаточно ценный. Даже не знаю, с чем и сравнить… Разве что с Йоркширской Свиньей…
Она вздрогнула, проглотила уже подготовленные слова, спросила злым голосом:
– Это что еще…
– За Свинья? – закончил вопрос за нее я, так как она закашлялась от великого возмущения. – О, леди, это такой приз! О нем мечтают все рыцари Подхребетья. Если ее добыть, то ее печень добавит съевшему втрое силы, грудная мышца – мужества, сухожилия ног – скорости и неутомимости, а мозги, естественно, ума.
Она смерила меня ненавидящим взглядом:
– Думаю, сэр Ричард, вам надо съесть стадо таких свиней.
Я развел руками:
– Увы, я уж подумываю, не перестать ли есть свиней вообще… Слишком умен. И вообще их мясо близко к человечине. Говорят, можно пересаживать сердце или печень свиньи человеку, он и не заметит разницы!
Она спросила саркастически:
– Так о чем вам волноваться?
– Я осторожный, – объяснил я. – Телятину или курятину ем – все перерабатывается, а когда свинину- она усваивается. Чуете разницу? То есть где-то и в чем-то из-за слишком большой похожести частички свиного мяса просто заменяют человеческие. Это, конечно, хорошо, потому что организм заменяет больное здоровым, молодец, старается, как может…
Она повторила чуть неувереннее:
– Так что вас волнует?
– Да вот то, – объяснил я, – что потихоньку и незаметно происходит мутация. Человек превращается в свинью, а рыцарь – в кабана. Я как вспомню морды ваших придворных, насмотрелся в зале, так и вижу, что все они просто обожают жареную свинину! И жрут, жрут, жрут…
Она закусила губу, глаза метали молнии, но я чувствовал, как в ее мозгу проскакивают лица сановников, вельмож, приближенных рыцарей, советников, и пока не находит мне достойной отповеди.
Я ждал, наконец, она прошипела зло:
– Значит, я для вас просто лут! Или, как его, дроп?
– Приз, – поправил я почтительно. – Лут – это когда что-то снимаешь с убитого противника, а мне не кажется, что вы на ком-то повиснете так, что надо будет отдирать.
Она прошипела:
– И на том спасибо.
– Рад сказать приятственное, – обрадовался я. – Меня медом не корми – дай брякнуть женщине что-нить эдакое! Ну, вы меня понимаете.
– Не понимаю, – отрезала она. – Мне отец уже сказал, что вы хотите взять меня в жены. Мне показалось, что вам это лишнее…
– Почему?
– У вас есть выход к границам Турнедо, – объяснила она, – есть и к границам с Фоссано. Вам бы справиться с тем, чего нахапали, а большего не удержите.
Я кивнул, не дура, понимает, хотя снова кольнула острая мысль: откуда все знает, но заулыбайся и сказал жирным голосом:
– Леди Франка, вы меня обижаете… А как же приз сам по себе? Издавна короли отправляли героев, чтобы те добыли им что-то эдакое… чем можно бы побахвалиться перед соседними королями. Ну, там оленя с золотыми рогами, гуся с золотыми яйцами… простите, уточню: гусыню, что несет золотые яйца, а то хрен как вы поймете меня, простого и неиспорченного, деву с золотыми волосами, Жар-птицу… Курочку Рябу, Сивку-Бурку, меч-кладенец, ишака Бабая-аги, деву с золотыми волосами… Амулет Власти, молодильные яблоки, деву с золотыми волосами…
Она прервала язвительно:
– Повторяетесь! Это у вас от частых ударов по голове?
– Увы, – ответил я мирно, – просто за этими девами ушибленные герои отправлялись почему-то чаще, чем за оленями или гусынями. Дурачье! Гусыня, что несет золотые яйца, – разве не ценнее любой золотоволосой, от которой одни неприятности, как видим по истории?.. Но, конечно, когда есть и олень, и гусыня – тогда, конечно, можно для полноты коллекции… Кстати, только сейчас подумал, а ведь в самом деле эту золотоволоску заказывали под самый что ни есть конец!.. Во всех, кстати, смыслах. Лучше бы не заказывали! Здоровей бы остались.
Она спросила, прищурившись:
– У вас, как я понимаю, уже есть такая гусыня?
– Чего у меня только нет, – ответил я скромно. – Но я что, похож на дурака, чтобы добывать то, что добывают все?
Она посмотрела на меня с сомнением. Во взгляде я прочел непонимание, с какого перепуга считаю себя умным.
– Престиж короля, – рассуждал я глубокомысленно, – заключается в чем? Правильно, в демонстрации мощи. Ее бывает достаточно, чтобы предотвратить войну. А разумный государь старается войну предотвратить. Вы спросите своего отца, он человек разумный. А престиж выражается в зримых символах, я объясняю доступно?
Она процедила зло:
– Продолжайте, сэр Ричард.
– Зримые символы начинают работать, – сказал я, – еще когда послы или шпионы под видом купцов подъезжают к королевскому дворцу. Надо, чтобы здание побольше, погрознее, пострашнее… ну как египетские пирамиды, словом.
Она спросила невольно:
– А это еще что? Я отмахнулся:
– Да так, дурость. Простое нагромождение камней над могилой умершего короля. Просто они работали на престиж. Как-то египетские короли хотели избежать войны с соседним народом и показали их вождям свои сокровищницы. Те вожди пожали плечами и сказали: у нас еще больше, надо только из земли выкопать. Им показали неисчислимую армию, вожди снова фыркнули: когда свистнем, у нас сбежится народу еще больше! Словом, ничем не могли пронять дикарей, пока не показали им пирамиды. Вожди осмотрели, обошли вокруг пирамид, смерили взглядом высоту и тут же признали себя вассалами и согласились платить дань… Словом, вы будете вроде пирамиды. Она даже охнула, глаза расширились.
– Сэр Ричард…
– Будете производить впечатление, – пояснил я любезно. – Это же видно, что такая женщина может принадлежать только самому могучему властелину. У кого уже и гусь, и олень, и меч-кладенец… Мне стоит вас показать… и сразу каждый понимает: со мной шутки плохи.
Она спросила злым голосом:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
