class="stanza">
Пожалуй – да. А все же поверни.
ПАЛАЧ
Вполоборота?
РОБЕРТ (с гневом)
Иль тебя, бездельник,
Она околдовала? – В оборот!
(Палач поворачивает винт).
АГНЕСА (кричит)
О-о-о-о! Спасите! Умираю!
В моих глазах кровавые круги…
Довольно мук! Мне смерть в лицо дохнула.
Она близка!
РОБЕРТ
Заговорила ты?
АГНЕСА
Да, мой Роберт. Одно могу сказать я.
РОБЕРТ (наклоняясь к ней)
Что скажешь ты?
АГНЕСА
Что я тебя… люблю.
РОБЕРТ
Ты лжешь! Хитришь, дабы избегнуть пытки.
Напрасный труд, меня не проведешь.
Клещей сюда! Скорей раздуть жаровню!
АГНЕСА
Довольно мук!.. Ты видишь – я мертва…
Невинна я!.. ты знаешь все, что было…
Но ты жесток, – тебе нужны слова…
А!.. визг и хохот!.. Пляшет вражья сила!..
Кровавый сон… Он сгинул без следа…
Верь… я невинна… я тебя любила
В тоске, в чаду… в отчаянье… всегда!
(Снова доносятся нежные звуки арфы. Агнеса приподнимается на ложе и говорит медленно и торжественно, с вдохновенным лицом)
Предсмертному я внемлю откровенью:
Пройдут века – мы возродимся вновь.
Пределы есть и скорби и забвенью,
А беспредельна лишь – любовь!
Что значит грех? Что значит преступленье?
Над нами гнет незыблемой судьбы.
Сломим ли мы предвечные веленья,
Безвольные и жалкие рабы?
Но эту жизнь, затопленную кровью
Придет сменить иное бытие.
Тебя люблю я вечною любовью
И в ней – бессмертие мое.
Я умираю… Друг мой, до свиданья.
Мы встретимся… И там ты все поймешь:
Меня, мою любовь, мои страданья,
Всей нашей жизни мертвенную ложь.
Прощай, Роберт! Я гасну… Умираю…
Но ты со мной и взгляд твой я ловлю
Твой скорбный взгляд… Ты любишь?!
Знаю, знаю!
И я тебя прощаю и… люблю!
(откидывается на изголовье и остается неподвижной)
РОБЕРТ
Открой глаза! Открой! Не притворяйся!
(Обращаясь к доктору)
Скорее, врач! Послушай сердце ей.
ДОКТОР (выслушав сердце Агнесы)
Она мертва.
РОБЕРТ
Не верь. Она нарочно
Дыханье затаила и молчит,
Чтоб посмотреть – не буду ль я терзаться
И звать ее. Я знаю эту тварь.
Она живой в могилу лечь готова,
Чтоб сердце мне на части разорвать.
ДОКТОР
Она мертва. Не дышит. Нет сомненья.
РОБЕРТ
А!
(После некоторой паузы говорит спокойно).
Хорошо.
Тогда ступайте все.
Вы не нужны мне более…
(Доктор, палачи и слуги уходят, оставив один факел, слабо озаряющий подземелье. Роберт молча смотрит несколько минут на умершую и падает ей на грудь с отчаянным воплем)
Агнеса!
1900 г.
Стихотворения. Том V: 1902-1904
Песни Возрождения
«Во тьме кружится шар земной…»
Во тьме кружится шар земной,
Залитый кровью и слезами,
Повитый смертной пеленой
И неразгаданными снами.
Мы долго шли сквозь вихрь и зной
И загрубели наши лица.
Но лег за нами мрак ночной,
Пред нами – вспыхнула Денница.
Чем ближе к утру – тем ясней;
Тем дальше сумрачные дали. –
О сонмы плачущих теней
Нечеловеческой печали!
Да в вечность ввергнется тоска
Пред солнцем правды всемогущей.
За нами – Средние Века.
Пред нами – свет зари грядущей!
Пловцы
Горел восток – когда к великой цели
Мы против волн направили челнок.
Мы плакали, мы верили, мы пели, –
Нас не страшил «неумолимый Рок».
Для жертв толпы, тупой и озверелой,
Сплетали мы венки небесных роз,
Над тьмой веков сверкал наш парус белый,
А на корме спокойно спал Христос.
Но вот гудят бушующие сферы,
Сокрыта звезд святая красота.
И смотрим мы с тоской забытой веры
На кроткий лик уснувшего Христа.
Блаженный край, ты вновь недосягаем!
Мы встретим смерть без гимнов и цветов…
И на устах немеет скорбный зов:
«О, Господи, проснись!.. Мы погибаем!»
Крест
Люблю я солнца красоту
И музы эллинской создания.
Но поклоняюсь я Кресту,
Кресту – как символу страдания.
Что значит рознь времен и мест? –
Мы все сольемся в бесконечности;
Один – во мраке черной вечности –
Простерт над нами скорбный Крест.
«Мой тайный мир – ристалище созвучий…»
Мой тайный мир – ристалище созвучий
На высотах свободной красоты.
Гудит их спор, то – властный и могучий,
То – чуть звенящий, сладостно-певучий,
То – как щиты, что бьются о щиты.
Мои мечты – лучистые виденья,
Стряхнувшие земной тяжелый прах.
Как фимиам небесного кажденья –
Они парят к вершинам возрожденья
На розовых и голубых крылах.
Моя душа – живое отраженье
О небесах тоскующей земли.
В ней – ярких звезд лучистые вторженья,
В ней – чистых жертв благие всесожженья,
В ней лавр и мирт победно расцвели.
Святое пламя
Напрасно в безумной гордыне
Мою обвиняют мечту
За то, что всегда и поныне
Я Духа Великого чту.
Горда осененьем лазурным
Его голубого крыла,
Порывам ничтожным и
