опахала:
«Отдохни, желанная, если ты устала!».
Тихо нега сладкая сердце затомила.
Закурились в воздухе дымные кадила.
Рыщут струны звонкие, выпевают ясно:
«Не гляди, желанная, – ты во сне прекрасна!»
Не стерпела – глянула… Кровь захолодела!..
Волчьи зубы скалятся… когти режут тело!..
Отступись, чудовище!!.. Сгинуло – пропало.
Стонут Вихри Черные, – все им воли мало!
Волшебное кольцо
Есть кольцо у меня – Изумруд и Рубин
В сочетании странном горят.
Смотрят в очи мои Изумруд и Рубин, –
Мне понятен колдующий взгляд.
«Избери одного» – он твердит, – «пусть один
Будет дум господин, будет грез властелин,
В царстве сна, где мечтанья царят»
Вещим оком глядит на меня Изумруд,
Зеленея морской глубиной:
«Хорошо в глубине, где Сирены поют,
Хочешь слиться зеленой волной?
В тихом сумраке трепет души затая,
О царица жемчужин, Джемали моя,
Утомленная сказкой земной?»
Но я слышу призыв: над прохладой пучин
Будто дышит полуденный зной:
«Я – Рубин! Я – кровавый земли властелин.
Я прожгу твой покой ледяной!
Дам все пламя, всю боль, все огни бытия,
О царица Востока, Джемали моя,
Пресыщенная сказкой земной!»
Союз магов
1. Жрец Солнца
Великий Маг стоял на львиных шкурах,
Весь пламенем заката озаренный,
Одетый пышно в пурпур и виссон;
На голове священная тиара,
Златой убор египетских царей,
Венчала смоль и серебро кудрей;
Гирлянды лавра, царственно спадая
С могучих плеч, спускались до земли;
В руке его блистал, как луч полдневный,
Магический несокрушимый жезл;
А на руке, как символ высшей власти,
Горел огнями перстень Соломона,
Алел рубин в оправе золотой.
Над ним легко, из перьев ястребиных,
Незримою вращаемы рукой,
По воздуху качались опахала.
Так он стоял. И жертвенник пред ним
Струил благоуханье киннамона
И ладана, и красного сандала.
Так он стоял, – служителем добра,
Пред алтарем всерадостного Солнца, –
И светел был, и дивен лик его!
2. Жрица Луны
Но в час, когда слабеет дня влиянье,
К нему вошла я жрицею Луны,
Как дым мое белело одеянье…
Был бледен лик… Шаги – едва слышны.
Тройной змеей сверкало ожерелье:
Все – лунный камень, жемчуг и алмаз.
Я принесла ему на новоселье
Земную грусть, небесное веселье, –
Полынь и дрок[8], расцветшие для нас.
Благоуханьем сладостным алоэ
Его мечты я властно вознесла
В мой мир, где слито доброе и злое,
Где вечно-сущим кажется былое –
Вне времени, как вне добра и зла.
Открыв чела жемчужное убранство,
Я подняла туманную фату,
В моих очах нашел он постоянство,
В улыбке – вечность, в мыслях – чистоту.
И вот, запели арфы в отдаленье,
Как будто сильф провеял по струнам.
Двух гордых душ – желанье и томленье,
Двух чуждых сил – воззванье и стремленье
Слились в один бессмертный фимиам.
И гимны Солнцу были позабыты…
О, свет неверный! Женственные сны!
К нему вошла я жрицею Таниты –
И он познал могущество Луны.
В пустыне
В багряных лучах заходящего дня,
Под небом пустыни – мы были вдвоем.
Король мой уснул на груди у меня.
Уснул он на сердце моем.
Лепечет источник: «Приди, подойди!
Водою живою тебя напою», –
– «Король мой уснул у меня на груди, –
Он вверил мне душу свою».
Смоковница шепчет, вершину склоня:
«Вот плод мой душистый. Возьми и сорви»
– «Король мой уснул на груди у меня, –
Он дремлет под сенью любви».
Спешат караваны: «Беги, уходи!
Несется самум!.. Ты погибнешь в песках».
«Король мой уснул у меня на груди, –
Поверю ли в гибель и страх?»
Исчезли миражи, распались как дым,
Вечернее небо горит впереди.
Король мой! Ты нежно, ты свято храним.
Ты дремлешь на верной груди.
В саду над бездной
Был труден путь. Был зноен день.
До полдня длилось восхождение,
И вот, обещанная тень
Пред нами встала, как видение.
И мы вошли в нагорный сад,
Где, разрастаясь в изобилии,
Жасмины пряные кадят,
Меж роз и мирт сияют лилии.
Врата златые заперты,
Нам сладко млеть в благоухании.
Под нами – травы и цветы,
Над нами – лавры и латании.
Но полдень пышет здесь огнем, –
В саду, повиснувшем над бездною,
Богиня властная есть в нем, –
Земной кумир – с короной звездною.
Мы служим ей, как божеству,
Несем ей гимны и каждения
В горячих снах и наяву –
В стихийных бурях наслаждения.
Мы ей поем, мы ей кадим,
Светло-блаженные. как гении.
И наши души, будто дым,
Исходят в медленном томлении.
Мы служим ей – как божеству.
Нам снятся жуткие видения.
И львы, желтея сквозь листву,
Лежат на страже пробуждения.
Сон
1.
Снилось мне – мы жили в старом доме,
Тишина царила в гулких залах.
По стенам висели в ряд портреты
И смотрели острыми глазами.
В старой спальне – старое убранство,
Все с гербами, в темных, строгих тонах.
Посредине – ложе с балдахином.
Между двух зеркал оно стояло,
Повторяясь ими бесконечно.
Но когда являлся мой любимый –
Волшебством здесь все преображалось.
Колебались ткани занавесок,
Зацветали затканные розы –
И со стен суровые портреты
На меня приветливей смотрели.
2
