Но нет ли поблизости других шпионов? Джейми вновь поднялся повыше, пытаясь обнаружить присутствие янки или M15, но остальные машины вдоль тротуара и в прилегающих улицах оказались пусты, да и во всей округе, кроме них с Архиповым, бодрствовала только измученная бессонницей миссис Фарнсуорт, тупо глядящая в телевизор.
Наконец-то взбаламученный желудок среагировал на коррекцию, и Джейми поспешно вернулся в постель, чтобы подготовиться к дальним внетелесным экскурсам. Джин почувствовала его напряжение и что-то неразборчиво пробормотала во сне. Все в порядке, родная, заверил он. Время еще не пришло…
И опять душа полетела сквозь промозглый мрак. Теперь она опояшет мир, прежде чем вернуться на телесный якорь. Вначале заглянет на Айлей, к бабушке, потом пересечет Атлантику.
Штормовые валы высотой с гору обрушивались на остров. Ферма в излучине залива как будто скрючилась, заслоняясь от ветра. Для умственного взора Джейми темнота, окутывающая родные пределы, не преграда, разве что краски и светотени чуть размыты, что придает пейзажу некую плоскостность. Фонари, даже ночью освещавшие двор фермы, почему-то не горят, дом тоже погружен во тьму. На миг Джейми встревожился, но, спустившись, разглядел мерцанье парафиновой свечи в окне кухни и струйку дыма, почти вертикально поднимавшуюся из старинного очага. На ферме теперь заправляет старший брат Колин со своим семейством, но все они еще наслаждаются самыми драгоценными минутами сна. А бабушка по многолетней привычке поднялась до света и готовит завтрак. Джейми услышал, как она что-то напевает, подкладывая в огонь брикеты торфа и помешивая овсянку.
Ба, это я.
Мальчик мой золотой, выбрал-таки времечко!
За благословением явился… Мы хотим открыть миру наш секрет… У вас что, электричество отключили?
Так ведь шторм, видать, провода где-то перебило, и чудо-печка, и свет, и телевизор, и прочие нонешние диковинки не работают. Но Колину с Джин и Джонни надо все одно горячее на завтрак подать, слава те Господи, я полвека печь топила, истоплю уж еще разок, выходит, и старики с ихней рухлядью на что-то годятся.
Старики опять станут молодыми.
Милый ты мой! Неужто доживу? Восемьдесят годков прожила, тебя ясновидцем сделала, а про энто и не мечталось.
Понимаешь, ба, у меня до сих пор есть сомнения. Если б можно было подождать, пока не появится побольше таких, как Нагель, Алана и я.
Нет, мальчик мой, нельзя вам ждать, вона как они вкруг вас рыщут, вот выйдете на волю, тогда уж, даст Бог, на вас никто не позарится.
Да, если все пройдет хорошо.
Полно! Чему я тебя тридцать девять лет учила? Сомнение – для души яд, от его силы вянут.
Наверно, меня наука испортила.
(Смех.) Не трусь, Джейми. Кто-кто, а я вижу, с твоим показом старый мир кончится и новый начнется. Помнишь, старуха Шиптон все пророчила: девяносто первый год – апокалипсис придет!
Все так… Но знаешь, не хватает мне глаз, таких, как у тебя или у Аланы, да еще вашей уверенности. Не могу забыть, как в апреле на волосок избежал смерти, если б не тот здоровяк, что случайно мимо проходил…
Так-таки и случайно!
Ох, ба!
Ох, Джейми! Не накручивай себя, парень! Делай то, к чему готовился вместе с Мигелем и с Аланой, и не думай про мир, что глядит на тебя холодными глазами, пусть это будет первый полет твоей души, первое чудо, сотворенное несмотря на сомненья и страх. Наконец-то время приспело, я горжусь тобой, мой мальчик, да и самому, поди, не терпится знаменитым стать, а?
Смеешься, старая ведьма? Я с ума схожу, а она смеется! И за что только я тебя люблю? Ну давай, благослови меня по-нашему, по-гэльски, а то мне пора в Калифорнию, к антиподам. Хочу на месте проверить их готовность.
Так и быть. Куирим кумерих умид слуагх далл тхаррид до вхо гах габхадх сосгеул дхиа на грайс о муллах лар унид га гхрадхих на фире тху на миллидх на мхуашх тху… Окружаю тебя своей защитой, да убережет тебя Владыка Небесный от бед, да будет тебе подспорьем Евангелие Святое, да осенит тебя Милость Господня, да возлюбят тебя все люди, и пусть никто на свете не пожелает тебе зла.
Аминь! Спасибо, до свиданья, ба.
Прощай, Джейми, сердце мое.
Ожидая в толпе перед входом в главную аудиторию университета, Фабиан Финстер принялся от скуки выискивать себе подобных с липовыми пропусками.
Это было нетрудно: шпионы даже во сне излучают ауру настороженности и подозрительности, она сияет у них над головой, как неоновая вывеска. Он уже отследил секретных агентов из Франции, с Ближнего Востока, из Западной Германии, из местной разведки M15; затем идентифицировал израильский Моссад, ЦРУ и даже одного швейцарца, засланного советом банкиров. В представительной делегации ТАСС просматривались четверо сотрудников ГРУ. Одинокий кагэбэшник (у него, очевидно, свое задание) стоял отдельно; как раз рядом с Финстером. Белобрысый коренастый тип в мятой одежде где-то подхватил простуду. На пальто у него была пришпилена карточка: С. Ханнула – «Хельсинген саномат».
Перед входом поднялся шум.
– Э-э, взгляните-ка! – воскликнул Финстер, оборачиваясь к лжефинну. – Похоже, они хотят впустить телевизионщиков раньше прессы! Всегда так!
Незадачливые газетчики роптали. В ответ на их протесты из боковой двери высыпали десятка два людей в свитерах с надписью «Эдинбургский университет, отделение психологии» и принялись раздавать папки с информационными материалами.
Ханнула пробормотал:
– Хорошо хоть узнаем, что нас ждет в этом цирке.
Проявляя заботу, он передал толстую папку маленькому американцу с лицом хорька и надписью на плашке: Дж. Смит – «Пост-Интеллидженсер», Сиэтл. Открывая свою папку, советский агент думал: вряд ли будет что-нибудь серьезное, где им в этой деревне удержать такое оружие в секрете. Скорее всего, Макгрегор просто сделает обзор текущей литературы, с другой стороны, если демонстрация гроша ломаного не стоит, отчего ЦРУ пытается переманить их в Америку, мать ее так, черт, как нос заложило, чего доброго, паскудная шотландская сырость доведет меня до воспаления легких, но по крайней мере на душе стало спокойнее, ГРУ отказалось от своей безумной затеи, так что Красная Армия не всех сильней, мы с алма-атинской группой их обскакали.
Финстер несколько минут сосредоточенно изучал свою подшивку, потом обратился к соседу:
– А в Финляндии есть интерес к умственным феноменам?
– Еще бы. Это входит в наши национальные традиции, Финнов с незапамятных времен обвиняли в колдовстве и прочих предрассудках. – Он чихнул и высморкался в грязный платок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
