Теперь кулак Беллатониса был крепко сжат. Ниос обнаружил, что согласно кивает. Старый Сийин все-таки навел его на верный след — если честно, то скорее всего случайно, но все же след был верный.
— Я так понял, что с этим связаны огромные риски, что чересчур амбициозные попытки в прошлом приводили к Разобщениям, — сказал Ниос.
Острые черты Беллатониса скривились от отвращения.
— От страха мои братья видят связи там, где их нет, — отмахнулся высокий гемункул. — Ключ к воскрешению давно умерших — это секрет, до которого все они жаждут добраться. Разве может ковен добиться большего могущества, чем власть над жизнью и смертью? Тогда он будет уверен в своем вечном процветании. Поэтому каждый ковен преследует собственные цели и пытается подорвать стремления всех остальных, и не последнюю роль в этом играют байки об ужасных неудачах и мрачных последствиях. Чистое ханжество.
— Очаровательно. Так, значит, если тебе предоставят нужные ингредиенты — пригодный фрагмент тела и достаточный источник страданий — ты сможешь вернуть того, кто мертв уже сотни или даже тысячи лет?
Беллатонис помолчал, прежде чем ответить, осторожно взвешивая слова.
— Это вызовет огромный резонанс темных энергий, необходимых для возвращения того, кто так далеко ушел за пелену. Эмпатическая связь с источником должна быть совершенна, иначе нельзя…
— Связь может предоставить индивид с «чистым сердцем», — сказал Ниос. — Кто-то, кого нельзя найти в Комморре.
Мастер-гемункул бросил на него испытующий взгляд.
— Вы на удивление хорошо проинформированы, архонт. И вы правы, полагая, что для процедуры понадобится, грубо говоря, качество, а не количество. Единственный субъект с правильными характеристиками даст лучшие результаты, чем полный загон рабов… Да, чистое сердце…
— Ты не знаешь, где можно найти такое существо? — спросил Ниос. — Если не в вечном городе, то где?
Лицо Беллатониса вытянулось от возбуждения, темные глаза засверкали в восторге охоты за новым знанием. Ниос начинал понимать, почему другие гемункулы избегают этого брата. Похоже, Беллатонису слишком нравилось делиться мыслями и идеями — больше, чем было для них допустимо.
— Подобные вопросы бессчетные годы терзают ковены гемункулов, благородный архонт. Некоторые применяли все более странных и необычных субъектов, по большей части из человеческой расы, но безуспешно. Другие пытались заменить качество количеством, что давало особенно катастрофические результаты. Я уже какое-то время продвигаю среди всех, кто готов меня слушать, теорию, что у низших рас недостаточно сильна связь с Морем Душ, чтобы они могли послужить такой цели.
— Похоже, несмотря на твою очевидную известность, твои коллеги не смогли увидеть мудрость этой идеи.
Глаза Беллатониса мрачно блеснули.
— Им не понравились заключения, к которым я пришел. Они просто раскритиковали идею из-за невозможности приобретения подходящих субъектов.
— Да? А какого рода должны быть эти субъекты?
Не сказав ни слова, Беллатонис резко развернулся на каблуках и вошел в дверь, ведущую в сторону от основного зала, оставив пораженного архонта позади. Через несколько секунд высокий гемункул вернулся с огромным, переплетенным в кожу фолиантом, который в длину был не меньше половины его роста. С грохотом опустив его на покрытую зарубками поверхность операционного стола, Беллатонис начал быстро листать страницы из человеческой кожи. Мимо мелькали отвратительные анатомические зарисовки, рунические надписи и эзотерические диаграммы, тонкие страницы неестественно шелестели, как будто сердясь из-за того, что их побеспокоили. Наконец гемункул остановился и начал читать, водя длинным пальцем по серебристым рунам.
— Влокарион считался… — Беллатонис поправился: — Влокарион был одним из величайших гемункулов, которые когда-либо жили в Темном Городе. Равных достижений достиг лишь великий Уриен Ракарт в последние века, но никто не превзошел его. Влокарион был очарован нечистыми ветвями нашей расы, которые сошли с истинного пути и погрузились в дикарство и аскетизм.
Беллатонис развернул том к Ниосу и указал на сложную диаграмму, выведенную серебристыми чернилами на бледной коже страниц.
— Взгляните на эту непрерывную линию древних, ведущую к их наследникам в Комморре. А здесь видны двойные ветвистые пути бесплодных эльдаров с искусственных миров и простаков, поклоняющихся Ише — экзодитов.
На самом деле Ниос с большим трудом мог разобрать ветви, о которых говорил Беллатонис: линии пересекались, разделялись, огибали одну другую и снова соединялись, и их было головокружительное множество.
— Влокарион считал, что во время Падения душа эльдарской расы разделилась, как свет, проходящий сквозь призму. Разделение привело к тому, что каждая ветвь нашего народа приняла, или, скорее выразила через себя различные части нашей природы, исключив все иные.
Широкий прямой путь, ведущий от древних к Комморре, был отмечен вариантом символа Каэла Менша Кхейна — руной дракона, обозначающей Ярость. Беллатонис указал на заметную руну на пути к искусственным мирам, знак Азуриана — Дисциплину, а затем на еще один символ, отмечающий путь экзодитов. Он принадлежал Ише и обозначал Чистоту.
— Влокарион неоднократно доказал, что количество темной энергии, которое можно извлечь из эльдаров, во много раз превосходит показатель рабских рас, — пояснил Беллатонис, — и больше всего — из экзодитов. Он полагал, что при наличии достаточно чистого экземпляра сможет воскресить величайшие легенды эльдарской истории, — Беллатонис захлопнул фолиант и спокойно положил руки на рельефную обложку. — Чистое сердце можно найти на девственном мире среди кланов экзодитов. Они привязывают души к тому, что называют мировым духом своей родной планеты, чтобы спастись от Той, что Жаждет, так же, как наши заблуждающиеся сородичи с искусственных миров прячут от Нее мертвых, сращивая их с самой материей своего корабля.
Губы Ниоса искривились от отвращения. Эльдары искусственных миров вечно прятались по собственному выбору, по-прежнему использовали психические дары, жили в маленьких стерильных копиях родных миров и никогда не двигались вперед. Отсталые экзодиты были не лучше, обитали в грязи единственного мира и называли ее всей своей вселенной. Настоящие эльдары, те, кого трусливые эльдары искусственных миров называли Темными Сородичами, выбрали иной путь: жить вечно и брать у рабских рас то, что им было нужно для выживания.
— Ты сказал, что нужного индивида можно найти среди кланов экзодитов, то есть, не каждый из них сгодится. И как же найти это единственное чистое сердце на планете, полной дикарей?
Беллатонис триумфально улыбнулся жуткой, угрожающей ухмылкой акулы.
— Вы весьма проницательны. В ходе своих исследований я открыл касту, которая могла бы идеально послужить нашим целям. Это аскетичные варп-ваятели, которые на всю жизнь вступают в духовную связь с родной планетой. Если извлечь члена этой касты из его… эмбриональной среды, то, как я полагаю, его можно превратить в живой проводник темной энергии.
Ниос задумчиво выгнул бровь. Всю свою долгую жизнь он сохранял высокое положение благодаря способности ясно читать то, что другие пытались скрыть. Его тонко настроенные чувства нашли в словах гемункула явную примесь недосказанности.
— Если они существуют и вы о них знаете, почему еще ни одного не поймали? Экзодиты не способны помешать нам брать у них все, что вздумается. Боюсь, ты не совсем правдив со мной, Беллатонис.
Мастер-гемункул прервался и склонил голову.
— Прошу прощения, благородный архонт, энтузиазм заставляет меня забегать вперед. Каста, о которой идет речь, редко упоминается даже в древнейших хрониках, и, насколько мне известно, ни одного ее представителя еще не привозили в вечный город живым.
Гемункул протянул руку и погладил рельефную поверхность огромной книги, лежащей перед ним.
— Некоторые утверждают, что их существование полностью вымышлено, — продолжал он, — возможно даже, что их придумал Влокарион, чтобы пустить врагов по ложному следу. Однако сам Влокарион говорил, что они очень редко покидают святилища, погребенные в самом сердце родного мира и, как правило, совершенно недоступные извне, — Беллатонис поднял голову и с неприятной прямотой посмотрел на Ниоса. — Но если вы найдете такого миропевца и приведете его ко мне, то я уверен, что смогу воскресить самого Эльданеша.
— Прекрасная гипербола, Беллатонис, но перворожденный нашей расы — не совсем тот, кого я имею в виду, — ответил Ниос. — Подготовь все, что нужно, а я найду способ достать для тебя источник силы, чтобы создать темное чудо, подобного которому этот город еще не видел.
